Отпусти - это всего лишь слово (СИ) - "Сан Тери" - Страница 50

   Саня подошёл и ощутимо придушил меня за шею, заботливо выдав.

   - Никита, ты себя хорошо чувствуешь? Какой-то ты вялый, - и сдавил чуть сильнее, заставляя меня придушенно закашлять.

   Раздался хохот. Всё-таки Сан та ещё сцука. Зидан с Лёном потом неделю стебали друг друга, пиздясь при каждом удобном случае, чтобы безмятежно и заботливо спросить: "Как ваше здоровье, друг мой? Вам плохо? Может быть, помочь?" Но воспроизвести физиономию и голос Сани в этот момент явно оказались не в состоянии. Маэстро выступил. А все остальные - просто жалкие подражатели.

   К счастью, в этот момент прозвенел звонок, и мы расползлись по классам.

   Наша учёба проходила на разных потоках и пересекаться для общения удавалось редко, в моменты коротких перемен, совпадающих кабинетами или обеденных перерывов, используемых как возможность спуститься вниз и погулять дыша воздухом.

   Но выходя из кабинета литературы, погрустневший от вполне заслуженной двойки (последние недели две я совершенно забил на учёбу), я не удивился, застав отирающихся на том же этаже Саню, Лёна и Зидана. Знал. И это воспринималось совершенно естественным. Затем мы вместе отправились отлавливать Веронику с Настей.

   Лён, кстати, вёл себя корректно, но, в отличие от Зидоса, на Настю не запал, клеился исключительно инстинктивно. В крови многих людей обитается ген блядовства, заложенный на уровне подкорки как контрольный механизм, призванный обеспечить потомство и продолжение рода. И в общении с противоположным полом он включался непроизвольно, звоночек на звоночек. Не будь рядом Сана, я бы рисовался раза в два похлеще. Но Саня ревновал. Старался скрыть, но ревновал, бешено, дико. Я это ощущал кожей и даже как-то захлопнулся, что ли, свернув флёр собственной энергии, воспринимаясь слегка апатичным и вялым. Но, наверное, у меня существовала особенность собирать вокруг себя людей. Рядом с эмпатами редко ощущаешь себя неуютно. Вот и я как-то органично умел сглаживать углы. Может кому - то это покажется странным или невероятным, но общаясь с людьми, я иногда словно тянул невидимые ниточки. Бог энергетической человеческой электросети, интуитивно понимающий, кого с кем поставить рядом, где потянуть, ослабить вовремя, где проявить заботу и сразить шуткой. Несмотря на то, что моя способность давала трещины с близкими ( очевидно от того, что я непроизвольно резонировал на них ) она присутствовала с другими, посторонними. Я словно проводил невидимой рукой и люди преображались, снимая маски, раскрываясь изнутри своей лучшей стороной. Иррационально звучит. Рядом со мной монстры школы казались безобиднейшими, замечательнейшими пацанами. И, в свете похода в кино, Насте было почти смешно вспоминать, что Лёха её обидел. Лёха, как ребёнок, вытащил из кармана пачку сигарет и распотрошив, принялся кроить для Насти самолётик.

   Совершенно естественно к нам прилепились мои одногруппники Серёга с Максом. Знакомство состоялось абсолютно непринуждённо, перетекая с азартный спор с Лёхой по поводу седьмой винды. Парни увлеклись, органично забурившись с нами в столовую. Что-то происходило. Не знаю, что. Что-то менялось. Я понимал, что ничего не изменится. Но мы...

   Мы, наверное, купались сейчас в этом непонятном нечто, ощущали его, каждый из нас.

   Обед закончился массовым перекуром на лестнице. Ника и я не курили, тусили за компанию. Стебались над каким-то фильмом, смеялись.

   Когда прозвенел очередной звонок, и мы потянулись отбывать учебную каторгу, Зидан нагнал меня на лестнице.

   - Ник, - сказал он, стоя напротив и терпеливо ожидая, пока я зашнурую развязавшийся кроссовок.

   Последними парами стояла физкультура. И я, пользуясь случаем, сбегал и переоделся заранее. Мы дружили с тренершей. Ну, как дружили. В силу любви к движухе, в свободное время я частенько зависал в зале, никогда не стремался помочь и даже провожал домой помогая отнести сумки, да и вообще расправиться с разными мелкими делами. Подхалима в этом не существовало по определению. С училкой мы и сошлись исключительно на почве моих отличных результатов в спорте и последующего согласия выступать на районных. Она воспитывала ребёнка одна. Бывало не раз просила меня посидеть с мелким. Иногда я даже забирал его из садика. В общем с первого курса у нас сложились отношения, выходящие за рамки "учитель - ученик". В лицее мы это разумеется не подчёркивали, но определёнными привилегиями , вроде личного шкафчика в тренерской - я пользовался. Алла Борисовна относилась ко мне очень тепло. Собственно именно она выбила для меня спортивную форму, кроссы и прочие причиндалы, как участнику соревнований.

   - Чего? - Я выпрямился, довольный жизнью и собой. Зидан смотрел на меня несколько секунд, а затем привычно толкнул в лобешник.

   - Ничего...Рад, что ты вернулся, партизан. Чёрт, моя мастачка пошла, - он торопливо сбежал со ступеней, оставив меня гадать над тем, что он хотел сказать. Рад, что я вернулся? Я вроде бы никуда и не уходил.

   *****

- Так, построились, собрались. Нормативы будем сдавать по очереди. Начнём с прыжков.

   Алла Борисовна, в светло - зелёном костюме, энергичностью движений похожая на мелкую кудрявую ящерку, резко подула в свисток, раздавая команды вперемешку с замечаниями.

   Не представляю, как она управлялась с нами, остолопами. Маленькая, смуглая. В национальности тренерки ярко преобладали южные черты, несмотря на то, что по паспорту она считалась типично русской женщиной и типично по-русски позволяла себе крыть матом, когда мы, дегенераты, не понимали.

   - Добровольные жертвы есть?

   - Никитин! - Гриня, или Антон Гринёв, бодро выкрикнул мою фамилию.

   - Горит желанием прыгнуть через козла, - кривляясь, предположил Тоха, за что получил незамедлительное:

   - Точняк, Гриня. Становись! - Я, соскочив со скамейки, на которой мы уселись в ожидании расправы, ловко напрыгнул ему на спину, вызвав хохот и сдержанное фырканье девчонок.

   - Бляяя, съебись, еблан. - Тоха запрыгал, пытаясь сбросить меня с себя, но я держался, как клещ. Мелкий такой, жилистый клещ в серо-голубой футболке и тёмно-синих спортивных трениках с голубыми вставками. Куча молний и карманов, удобные завязки где только можно. Халявный костюм, прилагался в комплекте с найковскими кроссами. За прикид стоило поблагодарить Алку, с пеной у рта доказавшую декану необходимость наличия у команды солидного имиджа. В общем, мой внешний вид - представлял собой прекрасный повод порисоваться перед девчонками. И, в отличие от Грини, шорты которого держались на честном слове, мои спортивные не спадали.

   - Не стесняйся, Тошенька. Покажи себя, - Я двинул ногами, стягивая шорты вниз.

   - Сучонок, - беззлобно заржал Гринь. Перехватил шорты одной рукой возвращая на место, а второй принялся методично отдирать и пиздить меня.

   - Чё сказал? Умри, животное! - Я энергично придушил его за шею, и Тоха крякнул, а затем дурашливо завизжал, решив не отвечать злу насилием, потому что страшно представить, на что способно изнасилованное зло. В моём лице оно представлялось особенно способным.

   - Аааааа, все видели! Никитин мне травму нанёс. Алла Борисовна, я не смогу прыгать, он сместил мне позвоночник.

   - Гринёв, не смещай мне мозг. Отпусти Никитина - и на позицию.

   - А можно мне с Никитиной в позицию? - моментально оживился Тоха, бравируя словами, склоняя мою фамилию на фамилию одногруппницы Ленки и, согнувшись, выбросил меня на маты. - Прощай, майн либе, ты был мне дорог. Лена, любовь моя, посмотри, на какие жертвы ради тебя я иду.

   - Отвали, упырь.

   - Так, жертва аборта, - теряя терпение, рявкнула Алла Борисовна, - поставлю незачет и останешься после уроков.

   - Оооо!

   Да, иногда мне было жалко нашу учительницу, но зато физкультура всегда проходила весело, в отличие от других предметов. Ну, а ещё физкультура всегда была для меня возможностью выпендриваться....