От ненависти до любви (СИ) - "Сан Тери" - Страница 18

   Они гуляли по площади, побывали в парке, где бродили среди заснеженных деревьев. Потом направились к реке, для того что бы стоя на мосту влюблённых загадать желание.

   В Бильгерде протекала река, разделяя город на две половины и широкий мост, с красивыми изогнутыми перилами, соединял два противоположных берега. Сейчас они были покрыты снегом и искрились на солнце.

   На берегу толпились горожане, и слышался визг. Большие и маленькие санки слетали с крутого берега и уходили на лёд.

   Грандин улыбаясь, смотрел на царившее внизу веселье, и размышлял о том, что, пожалуй, нет ничего предосудительного в том, что бы один разок прокатится с горы и узнать, что это такое.

   - Существует легенда. Если на этом мосту будут стоять влюблённые и загадают желание, то оно непременно исполниться.

   Реам стоял рядом с ним, держа Мистраля за локоть. Его светлые волосы торчали в разные стороны, а синие глаза подслеповато щурились. Андреас носил очки, но сегодня забыл их надеть. И его лицо, сморщившееся от яркого света, выглядело удивительно беззащитным.

   - Надо будет заказать для него линзы, - подумал Грандин, придя к выводу, что без очков Андреас нравиться ему гораздо больше, хотя и похож на ненавистного Ири.

   Эта мысль заставила застыть. Реам мечтал разделить с ним постель, но Грандин не позволял себе прихоти, прекрасно зная, что Андерас не тот человек чьё лицо ему захочется увидеть, просыпаясь утром, а терять подобную редкую преданность, не хотелось, в свете возможного выгодного использования.

   У Мистраля были любовники и любовницы, но всё это длилось не больше, чем одну ночь. В свои девятнадцать, Грандин, был искушён и развратен до кончиков пальцев, но он никогда и никого не любил, считая ниже своего положения заводить интрижку или разбрасываться пустыми обещаниями, выполнение которых казалось обременительной бессмыслицей на алтаре лжи и иллюзий.

   Он просто не представлял себе такое чувство как любовь. И не мог ничего дать взамен. Потому что он не понимал попросту, чего от него хотят. Что значит любить? Переживать? Желать внимания? Оказаться зависимым? Страдать из - за кого - то? Несусветная чушь.

   Единственным человеком, заставляющим его что - то испытывать, был Ири Ар. А самым ярким чувством - желание придушить.

   Иногда от скуки и чтобы не терять позиции, Грандин позволял себе приласкать Реама. Целовал податливые нежные губы и думал...

   Ири ...

   Этот звонкий вызывающий смех, невозможно было перепутать ни с каким другим.

   Грандин резко повернулся, с силой вцепившись в резные перила, и не поверил собственным глазам.

   Ири размахивая санками, с победными воплями нёсся наверх к горе, по щиколотку увязая в сугробах. За ним вприпрыжку, обкидывая снежками, мчался кто - то из постоянных приятелей. Кажется, Эльресто Ал. Ири как всегда общался с этой никчемной дрянью, и даже статус Сияющего и обязанность следить за репутацией не могли повлиять на его поведение.

   В такие моменты, Грандину хотелось врезать ему.

   - Идиот, - сказал он в сердцах и пренебрежительно фыркнул.

   Реам отчаянно тянул его за рукав, торопя уйти. Но Грандин, всё никак не мог оторвать взгляда от заполненного чёловеческими фигурками берега и созерцания вопящего Ири, который сливаясь с общей массой, выделялся так ярко, что поставь Грандина спиной, раскрути против оси и попроси, потеряв ориентацию, безошибочно ткнуть пальцем, - нашёл бы моментально. Словно невидимая нить, притягивала их друг к другу, каждый раз, и не существовало силы способной разорвать это притяжение. И толку отворачиваться и закрывать глаза, отлепляясь от перил уходить с презрительным небрежением, если он знал, что Ири сегодня здесь, а значит весь день, это станет занимать его помыслы, а место превратиться в магнит, выворачивающий душу наизнанку, и захочется найти повод, предлог и что угодно, что бы остаться, быть. И приходя сюда, в следующий раз, не видя этой ненавистной фигуры, бродить среди деревьев и кустов, словно всё, к чему прикасался Ири, любое место, где он, когда либо был, оставляло свой характерный след: особую атмосферу, удивительную энергетику присутствия. И нет сил преодолеть, только досадовать, не понимая, что твориться с собственным рассудком, и что же это за странная непонятная магия, заставляющая всё внутри протестовать и мутиться от ярости, стоило глазам выхватить очередную мирную картинку чужой идиллии.

   Эльресто сидел в санках, поджав колени разве что не к ушам, а Ар, стоя за спиной, обнимал его за плечи и они с дикими непристойными воплями и хохотом неслись вниз.

   Кажется, случился спор, смогут ли они скатиться вдвоём и не упасть. На маленьких санках, это казалось невозможным. Ири крепко держась за товарища, ловко балансировал на ухабах. Но чуда не случилось. Рывок и он вылетел из опрокинувшихся саней и прокатился по сугробу, вызвав у Мистраля судорожный двигательный рефлекс, перехватить.

   Но Ири поднялся. Весь в снегу, со смехом, признавая своё поражение. Так естественно и легко, словно это, абсолютно ничего для него не значило. Настолько не похоже на вечное упрямое противостояние с ним.

   Грандин смотрел на него, одновременно злясь и откровенно любуясь разгорячённым лицом, встопорщенными волосами полными снега. Вспоминая ту другую картину, пылающего гневом лица и обнажённого тела. Картину, которая, так же как и ненависть, не давала ему покоя, превратившись почти в наваждение.

   Эльресто кривляясь, спешил к Ару требуя выполнять обещание и угостить всех обедом. Ири шутливо отбивался и кричал, что требует реванш.

   А затем, внезапно переменился в лице и побежал.

   Грандин не сразу понял, почему и куда он бежит. Но затем проследил взглядом и увидел ребёнка лет двенадцати, выехавшего далеко на лёд, пошедший зловещими тёмными трещинами. А затем лёд провалился и санки ушли под воду вместе с седоком. Тот даже кажется не успел закричать.

   Время двигалось очень медленно.

   Грандин перестав дышать, оцепенев, смотрел, как сбрасывая свою нелепую меховую курточку, Ири несётся в сторону полыньи, кричит Эльресто найти верёвку. А потом исчезает под водой, и больше нет ничего. Затем на поверхности появляется голова ребёнка и рядом с ним лицо Ири. Искажённое, неестественно белое, страшное. Он не гнущимися пальцами хватается за протянутую верёвку. Но лёд подтаявший на солнце крошиться и крошиться, не выдерживая тяжести двоих. Кажется, он сделал ещё что- то. Внезапно тело ребёнка легко заскользило по льду, вокруг запястья была обмотана верёвка.

   А потом, Ири ушёл под воду.

   Ири Ар должен был умереть. И сейчас настал момент увидеть как он исчезнет навсегда.

   Грандин не знал, почему он спрыгнул вниз. Зачем? Не знал и не помнил, как за секунду раздевшись, бросился в воду. Как плыл в ледяной бездне, что бы отыскать, стиснуть неподвижное тело; продержаться, не позволяя течению затянуть обоих под лёд, дождаться помощи. Выжить. Страшные жуткие секунды, когда мышцы немеют от боли, лёгкие рвутся от недостатка воздуха. Но вот, кто - то стучит топором, разбивая смертельную ловушку, из которой невозможно казалось выбраться, никто не выбирался. Но Грандин Мистраль, не позволил бы себе сдохнуть просто так. Не он. Только не он. Человек собирающийся перетряхнуть этот мир, просто не мог утонуть в реке...

   Как он держался? Пальцами, ногтями, зубами за лёд, разрезая губы в кровь, что бы вцепиться в прозрачное безумие, найти каплю воздушной прослойки? Он и сам не понимал. Не помнил...Этот отрезок жизни, медленный и жуткий как сама смерть, начисто выпал из его памяти.

   Удар, рывок на поверхность, не размышляя, ни секунды, не испытывая ни счастья ни облегчения, от того, что он выжил. Только понимание, ритмичное, стремительное, бьющее пульсом в голове.

   Его руки, держат, Ири...Его руки держат, Ири. Он вытащил его...Вытащил...

   Так мать готова грызть землю зубами, броситься, не размышляя в любую бездну, ради одной секунды ощущения: удержать, почувствовать пальцы своего ребёнка. Быть рядом с ним, даже если оба погибнут... Быть рядом с ним. Держать за руку.Несколько секунд жизни, когда между людьми вскрывается связь, древняя, мощная, глубинная как космос.