Депрессия начинает все (СИ) - "Сан Тери" - Страница 1

   Этот мир, кажется, рухнул под грудой обрушившихся проблем.

Отсутствием денег, долгов с учебой, проблем на работе. "Беда не приходит одна". Вот уж воистину великая истина. И сегодня завтра, если не будут погашены долги, придётся ночевать на улице. Но денег нет и им неоткуда взяться, не говоря уже о том, что отчисление из университета, оказывается не мнимой, а вполне реальной угрозой, почти такой, же реальной как приказ о твоём увольнении.

   Депрессия. Великая американская депрессия, кажется полной ху*нёй по сравнению с моей личной маленькой бедой. Да что там катаклизмы всего мира, к чорту на них. Я зацикливаюсь на себе и понимаю, что в моей личной внутренней вселенной, уже давным-давно во всю гуляет десятибалльный шторм, пласты нейронов содрогаются жесточайшими стрессовыми землетрясениями, а вверх вырываются фонтаны лавы, состоящие из бредовых мыслей.

Дайте мне мыло душистое, эх, да верёвку пушистую.

Судорожно обдумываю что делать. Курю. Думаю. Но ничего не думается.

   "Дурак думками богат".

И тогда я собираюсь. Собираюсь.

   В мозгу слабо мельтешит последняя отстранённая мыслишка. Вот кажется уже и всё. Разрешаю ей быть. Я жеж люблю себя. И начинаю двигаться дальше. Не позволяя себе поблажки: вытянуться, поскулить или приткнуться за чужую спину, политики, "моя хата с краю", в надежде что оно, как - то всё возьмёт и само рассосётся.

   Нет, сцуко, - ругаю себя последними словами - Ты уже и так своим раздолбайстовм сделал достаточно, теперь вот, не рассосётся, пока сам не раскидаешь всё по местам.

   И раскидываю. Звонок на работу. Личная встреча. Сам. Принял.

   Шагаю под прицелом настороженных сочувственно тёплых взглядов - глаз, ощущая что кажется задымиться строгая тёмно - синяя рубашка с озорным мальчишеским галстуком с динозавриками. Светлые волосы уложенные стальными прядками наверх, лёгкий мазок геля, еле уловимый аромат Джинфиз. Всё продумано до мелочей и это нарочито небрежная опрятность и аккуратная оправа очков, в которых я совершенно не нуждаюсь. Офисный стиль делает меня старше моих лет. Без делового костюма, я мальчишка - тинейджер, и мало кто воспринимал бы меня серьёзно, если бы ни какое - то интуитивное понимание по одёжке встречают, а ум у меня всегда был. До сегодняшнего момента. Распахиваю дверь, элегантный поддятнутый. Но наверное прекрасно понимающий, что я зарвался. Что, взяв на себя обязательства по проекту, я не только не уложился к сроку, но даже не сумел предоставить ничего достойного внимания.

   Творческий кризис мать его ити за ногу, будь он не ладен.

   И моё место не здесь, в этом дорогом пахнущем кожей, деревом и отливающим новомодным металопластиком месте, а на улице, за бортом жизни, где однажды мы столкнулись с моим будущим шефом, когда намывая стёкла его машины, я легко почти играючи, рассказал, как должен выглядеть в моём понимании рекламный ролик.

   - Александр Владимирович, я, в общем, так получилось...

    Говорю комкано, пытаюсь объясниться, но потом выпрямляюсь, и меня несёт, про то, что наши корабли бороздили просторы ...

Слышу смех. Кажется невероятно. Я что ещё жив? Шеф улыбается, подперев подбородок кулаком и смотрит на меня как на любимого клоуна, которого ему оказывается так долго не хватало, что он даже впал в депрессию. Во взгляде серых глаз-тоска. Ещё одна депрессия? Забавно.

- За что я тебя держу? Сам не знаю, - вздыхает шеф притворно и показывает рукой на кресло.

- Присаживайся, Костя. Кофе хочешь? - и не дождавшись отказа нажимает связь

- Леночка, два экспрессо и - обволакивающий взгляд в мою сторону.

   Я краснею против воли и холодею одновременно.

    - И что нибудь... - Его фраза теряется поглощённая приливом крови и шумом в ушах. Сердце стучит. Именно в такие моменты я боюсь по настоящему. Не когда орёт, а когда вот так.

Секретарша приносит кофе. Смотрит на меня с любопытством и сочувствием. Она то наивная, свято уверена, что сейчас меня здесь будут в лучшем случае, убивать.

Беру чашку, почти машинально. Вздрагиваю, слыша неуловимый щелчок замка. Шеф обходит кабинет, говоря о каких - то мелочах и пустяках, а затем внезапно оказывается напротив меня.

Чёрные волнистые волосы, зачёсанные назад, пронзительный взгляд, длинные смуглые пальцы музыканта.

    Вся местная женская половина в Алекса безнадёжно влюблена, вся мужская его свято ненавидит, впрочем, это не мешает его уважать. Алекс - металлический монстр, требовательный, но справедливый. Кажется, у таких как он не бывает слабостей. Ан нет.

- Ты ничего, не ешь, - шеф забирает кружку, из моих, ставшими безвольными пальцев.

   Его ладонь словно случайно проскальзывает щеке, почти ожог.

    - Любишь сладкое, Кост?

- Александр Владимирович.

Бровь шефа досадливо дёргается.

- Мы кажется, договаривались, Костик.

- Алекс.

Я знаю, что сейчас мои глаза превращены в две бездонных планеты, но именно это и заводит его больше всего. Как тогда, на корпоративной вечеринке. Зачем я пошёл на неё? Не знаю. Но началось всё с неё, с того дурацкого лишнего коктейля и предложения шефа проветриться немного.

   И его горячие руки и губы, и мои собственные бесстыдные ласки в ответ.

   Пьяные люди не соображают, что они делают, но могут ли они не соображать настолько?

   Не знаю. Я хотел бы забыть об этом, но шеф каждый раз настойчиво напоминал о случившемся, давая понять, что желает большего.

- Почему, Костёнок? Боишься?

- Нет... Просто, - краснею, не зная как себя вести.

Он подносит шоколадный трюфель к моему рту.

- Подкормить тебя, что ли?

    Как отказаться, если ситуация более чем понятная?

    Я хочу вскочить, но не могу даже двинуться. Он принимая это за согласие нажимает шоколадом на мои безвольные губы, откровенно пачкая кремом -

- Давай, - даже в его умиротворении слышится приказ. Я подчиняясь и понимаю зря, это сделал.

Его ладонь уже на моём бедре, вторая рука откровенно заигрывает с моим ртом.

- Оближи, - шепчет он, и я облизываю почти машинально, чем реально осознавая ситуацию.

Шеф издаёт экстазирующий стон и приникает к моим губам, одновременно запуская руку в ширинку.

   Я отталкиваю его, пытаюсь оттолкнуть. Наша борьба опрокидывает кресло, летим на пол, грохот жуткий, но здесь непроницаемые стены.

-Отпусти. %%% - ору я - Иначе, я за себя не отвечаю. Отпусти. %%%

Ударяю его со всего размаха, бью в челюсть и в глаз, удается оттолкнуть назад, вскочить. Смотрю на своего скорчившегося матерящегося на ковре начальника. Зрелище не то что бы жалкое, но неприятное. Если бы он желал, он бы дал бы сдачи. Не пожелал видимо. У него заплывает глаз. У меня саднит ободранные костяшки пальцев.

- Уволен нах! - шипит шеф. - Пошёл % вон. Выметайся. Задо% меня%

Он говорит что - то ещё. Злое, резкое.

Я стою, торможу. Любой нормальный человек должен бы в такой ситуации вылететь из кабинета с гордо поднятой мордой, а я беру полотенце и намочив под краном, сажусь на корточки перед шефом.

- Простите, - он материться, но потом в конце не выдерживает. -

- За что простите? Ты ещё спроси, очень ли мне больно?

- А вот это правильно, - замечаю я резонно.

- Трудовую, завтра заберёшь, - говорит шеф, забирая полотенце и избегая смотреть на меня.

- А почему не сегодня? - спрашиваю, набравшись наглости.

- Потому что я может, передумаю, - отвечает он. - Если я тебе неприятен, то какого хуя, ты ведёшь себя так? Ты провоцируешь меня! - Он материться и затем резко выбрасывает руку вперёд, хватая меня за галстук.

- Скажи мне в лицо, ты действительно хочешь, что бы я оставил тебя в покое?

Становиться смешно.

   Мелодрама, мать его. Шеф молодой мужик, и ведь в жизни бы не подумал что гей. Жена, ребёнку пять лет. И вот надо же. Западает на своего ничем не примечательного сотрудника. А что, вполне себе сотрудник.