Слезы дракона - Кунц Дин Рей - Страница 22

По радио снова передавали Кенни Джи Дея. Еще одну из его песенок. Но в ней совершенно отсутствовала мелодия. И это раздражало Гарри. Впрочем, в его состоянии его могло раздражать буквально все, и более всего, естественно, веселенький мотивчик.

— Какая муха тебя укусила? — испытующе поглядел на него Рикки.

— Откуда ты взял, что меня укусила муха?

— Сколько помню, в рабочее время тебя никакими медовыми пряниками не заманишь к другу на посиделки. Пока исправно не отработаешь деньги налогоплательщиков — ни шагу с работы.

— Неужто я и впрямь такой дуболом?

— Это ты меня спрашиваешь?

— Ох, и занудно же тебе, наверное, было работать со мной в паре.

— Иногда, — улыбнулся Рикки.

Гарри рассказал ему о Джеймсе Ордегарде и о смертельной схватке с ним на чердаке среди манекенов.

Рикки слушал внимательно. Почти не прерывая. И если высказывался, то обязательно говорил то, что следовало говорить. Он был очень хорошим другом. Когда Гарри, окончив свой рассказ, уставился на розы в саду, всем своим видом показывая, что выложил все как на духу, Рикки сказал:

— Это еще не конец.

— Верно, — признался Гарри. Встал, налил обоим еще по чашечке кофе. — А потом возник бродяга.

Рикки выслушал и эту странную историю с той же сдержанностью, что и предыдущую. Без тени недоверия и скептицизма. Ни во взгляде, ни в позе. Выслушав же до конца, спросил:

— А что ты сам думаешь по этому поводу?

— Может, мне все это просто померещилось?

— Тебе померещилось? Тебе?

— Но, черт меня дери, не могло же это все происходить в реальности?

— А кто из этих двух кажется тебе более странным и зловредным? Маньяк в ресторане или бродяга?

Хотя на кухне было довольно тепло, Гарри словно мороз по коже продрал. Чтобы согреться, он обхватил чашку кофе обеими ладонями.

— Бродяга. Правда, не намного, но он все же хуже. Дело в том… Как ты думаешь, может быть, мне стоит взять отпуск по болезни и обследоваться у психиатра?

— С чего это ты вдруг решил, что эти ассенизаторы мозга ведают, что творят?

— При чем здесь они. Мне бы очень не хотелось состыкнуться с вооруженным до зубов полицейским, которому мерещатся разные сверхъестественные штучки.

— Больше всего, Гарри, ты опасен не для окружающих, а для самого себя. Ты же заживо себя съешь своей мнительностью. А что касается этого парня с красными глазами — так ведь никто из нас не застрахован от встречи с необъяснимым.

— Только не я, — уверенно сказал Гарри, качая головой.

— Даже ты. Конечно, если этому увальню вдруг вздумается ежечасно являться тебе в образе смерча, чтобы назначить тебе следующее рандеву, или он станет приставать к тебе с недостойными предложениями, тогда пиши пропало. Ты точно влип во что-то очень нехорошее.

По крыше бунгало мерно вышагивали колонны дождя.

— Скорее всего, я и так уже дошел до ручки, — согласился Гарри. — Это ясно как божий день.

— Вот именно. До ручки. Дальше уж некуда.

Оба они молча уставились на дождь за окном.

Наконец Рикки нацепил защитные очки и взял со стола серебряную пряжку. Включил миниатюрный полировальный диск размером с зубную щетку, работавший так тихо, что не мешал разговору, и начал счищать тусклый налет и крохотные серебряные заусенцы с одного из выгравированного на пряжке узоров.

Еще немного помолчав, Гарри вздохнул:

— Спасибо, Рикки.

— Не за что.

Гарри отнес чашку и блюдце к раковине, сполоснул их и поставил в сушку.

По радио Гарри Конник-младший пел о любви.

Прямо над раковиной находилось другое окно. Дождь неистово хлестал по розам. Мокрый газон пестрел разноцветными, как конфетти, лепестками.

Когда Гарри вернулся к столу, Рикки выключил полировальный круг и начал было подниматься со стула. Гарри положил руку ему на плечо:

— Не вставай. Я сам себе открою.

Рикки кивнул. Выглядел он очень слабым и усталым. — Пока.

— Скоро начнется сезон, — напомнил ему Рикки.

— Как только начнется, сходим на первую же игру "Ангелов".

— Неплохо бы, — отозвался Рикки.

Оба были страстными болельщиками бейсбола. Их души привлекала железная логика правил, по которым строилась и развивалась игра. Это был своеобразный антипод жизни.

На веранде Гарри влез в свои башмаки, и, пока завязывал шнурки, за ним с ручки ближайшего кресла пристально наблюдала ящерка, которую он спугнул, когда взбегал на крыльцо, или, быть может, другая, но очень схожая с первой.

Вдоль змеиных изгибов ее тела тускло отсвечивали, переливаясь, зеленые и пурпурные чешуйки, словно на белом деревянном подлокотнике кто-то впопыхах рассыпал горстку полудрагоценных камней.

Он подмигнул маленькому дракону.

И почувствовал, что к нему снова вернулось спокойствие, а сомнения улетучились без следа.

Шагнув с последней ступеньки под дождь, Гарри мельком взглянул на свою машину и увидел, что на переднем пассажирском сиденье кто-то сидит. Огромный и черный. С копной спутанных волос и всклокоченной бородой.

Незваный гость не смотрел в сторону Гарри. Но вот он медленно повернул к нему лицо. Даже с расстояния в тридцать футов, хотя его от Гарри скрывало залитое дождем боковое стекло, бродяга был сразу узнаваем.

Гарри рванулся было назад к дому, чтобы вызвать Рикки Эстефана, но передумал, когда вспомнил, как неожиданно бродяга исчез в прошлый раз.

Он снова взглянул на машину, ожидая, что призрака там уже не окажется. Но тот, развалясь, сидел на прежнем месте.

В топорщащемся черном плаще бродяга был явно велик для седана, словно сидел не в настоящей машине, а в многократно уменьшенной ее модели, какие используют в игровых павильонах.

Гарри, не замечая луж, зашагал по дорожке к машине. Подойдя ближе, заметил запомнившиеся ему с первого раза шрамы на лице бродяги-призрака… и пурпурные глаза.

— Чего ты здесь потерял?

Даже сквозь закрытое окно ответ бродяги прозвучал громко и отчетливо:

— Тик-так, тик-так, тик-так…

— А ну, выматывайся из машины, да побыстрее, — возмутился Гарри.

Необъяснимая и внушающая ужас усмешка на лице верзилы охладила пыл Гарри.

— …тик-так…

Вытащив револьвер, Гарри направил его дулом вверх. Левой рукой взялся за дверную ручку.

— …тик-так…

Влажно блестевшие пурпурные глаза обескураживали. Словно два кровавых нарыва, которые вот-вот лопнут и растекутся по землисто-серому лицу. Один их вид действовал угнетающе.

Гарри, пока совсем не растерял мужества, сильно дернул дверь на себя.

Мощный порыв холодного ветра чуть не сбил его с ног, и он невольно отступил на два шага. Ветер вырвался из седана, словно внутри его был заперт арктическии шторм, больно ударил по глазам, выбил из них слезы. Это длилось всего несколько мгновении. За распахнутой дверцей на переднем сиденье никого не было.

Со своего места Гарри мог видеть почти весь седан и знал, что бродяги в нем уже нет. Тем не менее он обошел его снаружи, заглядывая во все окна.

Остановившись сзади машины, выудил из кармана ключи и отпер багажник н, пока открывал крышку, держал багажник под прицелом револьвера. Никого, только запаска, домкрат, разводной ключ и сумка с инструментами.

Медленно обводя взглядом окрестности, Гарри вновь вспомнил о дожде. С неба на землю низвергались целые водопады. Он вымок до последней нитки.

Захлопнул крышку багажника, затем переднюю дверь со стороны пассажирского сиденья. Обогнув машину спереди, сел за руль. Когда усаживался, одежда издавала мокрые, свистящие звуки.

Впервые столкнувшись с бродягой на улице в центре Лагуна-Бич, он запомнил исходивший от того мерзкий запах запущенного тела и гнилостный запах изо рта. Но в машине ни тем, ни другим не пахло.

Гарри защелкнул замки на всех дверцах. Затем вернул револьвер обратно в кобуру под мышкой. Его била мелкая противная дрожь.

Отъезжая от бунгало Энрике Эстефана, он на всю мощность включил внутренний обогрев. Вода капельками стекала с затылка за воротник. Туфли набухли и крепко сжали ступни.