Корсар - Корчевский Юрий Григорьевич - Страница 15

Торжество набирало обороты. Звучали здравицы и поздравления, сновали слуги, извлекая из закромов наместника всё новые и новые яства и напитки и унося пустую посуду. Рядом с женихом и невестой росла гора подарков.

Дошла очередь и до меня.

Я предварительно налил в шутиху вина. Подошёл к Михаилу и Ксении, от чистого сердца поздравил молодых, отпил из шутихи вина, дунул в горлышко и как ни в чём не бывало протянул сосуд отцу жениха. Невеста и жених, по обычаю, при обручении пить спиртное не могли.

Пригубил князь вина, оторвал губы, а вино льётся и льётся – на камзол, на стол. А гости смотрят во все глаза, не понимая причины чуда такого, все притихли. Диво-то какое! Вино само из кувшина бьёт, ровно родничок. Князь покраснел от досады. Опасаясь, что он разобьёт подарок, я почти выхватил сосуд у него из рук и дунул в горлышко. Вино течь прекратило.

Я обратился к молодым:

– Пусть и у вас вот также бьёт неиссякаемым источником здоровье, и в вашем доме ломятся от богатства закрома.

Вокруг весело засмеялись. Подвыпивший уже Демьян протянул руку:

– Дай-ка попробую.

Я протянул ему шутиху. Демьян припал к горлышку и гости затихли, ожидая что будет. Как ни старался Демьян, но вином он всё же облился. К чести его, наместник засмеялся первым, а за ним – и все гости.

– Занятную штуку подарил! Где взял?

– В Неаполе, – не моргнув глазом, схитрил я.

Гости изумились.

Торжество шло своим чередом. Пели и плясали гости, оглушительно били в бубны и дули в жалейки приглашённые скоморохи. Вино ли ударило мне в голову, а может – удаль молодецкая, только вышел я в средину двора да запел песни. Естественно, подходящие к случаю, из репертуара Зыкиной «Течёт река Волга», и другие. Не слышавшие их ранее гости были в полном восторге.

Пел и гулял народ допоздна.

У ворот толкались любопытствующие горожане. Наместник вышел и к ним, а слуги выкатили щедрый дар – бочку вина да две бочки пива – и угощали всех желающих.

Подступила ночь, но гости не расходились, по тёплому времени спали тут же – кто в доме, кто во дворе – слуги постелили набитые соломой матрасы или даже чистые половички.

С утра третьего дня шедший навстречу мне в доме наместник остановил меня и спросил:

– Ну, как тебе жених?

– Видный жених – всем на зависть. А мужем твоей дочери станет – внуком тебя порадует.

– Что необычного-то? Дети – всегда на радость, внуки – так вдвойне…

– Хотел тебе боярин о последнем видении сказать. У княжича через четыре года сын родится, Дмитрием нарекут. И он в своё время весьма известен станет. Великое будущее у внука твоего. Полководец будет знаменитый и спаситель Руси.

– От кого? – насторожился наместник.

– От ляхов.

– Иди ты?! – удивился наместник. Потом подбоченился, подкрутил усы – вроде как знай наших! – А с дочкой что?

– Всё будет прекрасно, замужество удачное – вижу. Будут у семьи тяжкие испытания, но всё кончится благополучно.

– Это я и хотел услышать. Слава Богу, отлегло от сердца. Сам понимаешь – отец я, дочь люблю и счастья ей хочу. Пойдём, лекарь, выпьем за хорошие предсказания твои.

Мы сначала выпили вдвоём, потом вышли во двор, где помятые гости уже уселись за стол. Часть гостей уехала с утра, и народу стало меньше. После «поправки здоровья» народ пустился в пляс, запел песни, завёл хороводы.

Драк не было, что порой случалось на пирах. Частично из-за высокого ранга гостей, а в основном – из-за суровых ратников, быстро разнимавших забияк и разводивших их в разные стороны, не допуская стычек. Особо буйных обливали холодной водой.

Грешен, ушёл я вечером совсем разбитым, но с чувством выполненного долга и с большим облегчением. Тяжкое испытание – три дня кряду пить и есть, практически не отходя от стола.

Я сделал в работе перерыв на пару дней, сказавшись нездоровым, чтобы отойти от трёхдневного пьянства и обжорства. Вот уж поистине – веселье на Руси есть питиё.

Только пришёл в себя и втянулся в работу, как в дом, снятый мной для приёма больных, заявился собственной персоной наместник. Охрана его вольготно расположилась во дворе. «Опять что-то случилось?» – промелькнула в голове тревожная мысль.

Поздоровавшись и перекрестившись на икону в красном углу, Демьян непринуждённо расселся на стуле.

– Живой, лекарь? А я вот чуть не неделю болел после торжества. Зато пир удался! Хорошо отгуляли, в городе о том только и разговоров.

– Да уж, на торгу только и говорят что об обручении Ксении с молодым князем, – подтвердил я.

Демьян довольно улыбнулся.

– Я чего к тебе заехал-то…

Я насторожился.

– Помнишь, ты предсказания свои поведал?

– Помню, боярин.

– И что ты дьяком какого-нибудь приказа хотел стать?

– Кто же не хочет подняться?

– О! Считай, что тебе повезло!

– Пока не чувствую.

– Боярыня Собакина на пиршестве у меня глаз на тебя положила. С супружницей моей поделилась, говорит – мужчина видный собой, весёлый – песни-то как певал да плясал – и одинокий.

– А боярыня?

– Так она уж давно вдовица. Муж её, Тимофей, уж лет десять как погиб. Мы тогда с ним в одном походе были, супротив татар. Вот в бою он голову и сложил.

– Не пойму только, в чём счастье.

– Экий ты тугодум, просто удивительно, как иногда быстр умом бываешь. Ну что тут непонятного? Ты на ней женишься – на боярыне Собакиной, и сам становишься боярином по праву владения. Угодья у неё обширные, богатые.

Я опешил.

– А какая она хоть собой?

– Обыкновенная. Да что тебе с ней – детей заводить? Ты звание боярское получаешь, тогда и я тебя продвинуть смогу. Дело верное! И двигаться вверх мы должны вместе, помогая друг другу. Но!

Демьян поднял толстый волосатый палец вверх.

– Двигаться медленно и осторожно, всё делать обдуманно, загодя мозгуя.

– Демьян Акинфиевич! За заботу спасибо, но, честно говоря, жениться мне не хочется.

– Понимаю, дело молодое, за девками ещё поволочиться охота. Так одно другому не помеха, – подмигнул Демьян.

– Да я ведь её даже не видел!

– Эка беда! Съезди, да посмотри.

– Куда?

– На кудыкину гору, – разозлился наместник. – В своём имении она живёт, в трёх вёрстах от города, село такое есть – Собакино! Неуж не слыхал?

– Слыхал, – промямлил я, соврав, чтобы ещё больше не разозлить боярина.

– Ну, я тебе сказал, ты думай! А я пошёл – некогда мне.

Демьян простился и вышел.

Ну ни фига себе попал. Только с Дарьей расстался, не отошёл ещё, а меня хотят женить, причём не особо интересуясь – нравится ли мне женщина и хочу ли я стать боярином. Ну, в том, что стать хочу, Демьян и не сомневался. Сам алчный до власти, он не допускал и мысли о том, что я могу не хотеть властвовать. Потому и тянул за собой, желая иметь поближе надёжного служивого, а в будущем – приказного или думного дьяка. И не о моём благополучии он печётся, а о верных людях на нужных местах.

Действительно, не он тугодум, а я. Может, с Ксандром посоветоваться насчёт боярыни? Кстати, давно не видел друга, всё дела…

Нет, жениться я решительно не хочу, и чёрт с ним, с боярским званием. Тем более – ехать за Демьяном в Москву впоследствии я не собирался. Не исключено, что Годунов и в самом деле потянет за собой наверх, к престолу, преданных ему лично и хорошо знакомых людей, но я участвовать в этом не собирался.

Я принял решение, и на душе стало легче.

А буквально через пару дней ко мне на приём заявилась Варвара Матвеева. Та самая, которую мы с боярским сыном Андреем отбивали от злодеев, а из-за убийства тогда боярина Сорокина я чуть не пострадал в Разбойном приказе.

Я узнал гостью, хотя и видел недолго и при обстоятельствах не самых лучших для знакомства.

Боярыня поздоровалась, а я вскочил из-за стола и усадил её на стул.

– Чем могу быть полезен?

– Да не больна я вовсе! Заехала вот поблагодарить за помощь твою на дороге. Всё ждала-ждала, когда ты мой дом посетишь! Хотя бы из вежливости, спаситель беспамятный, – ан нет, – пыталась сердиться боярыня.