Право на жизнь - Коростелев Дмитрий - Страница 56

— Кого здесь на геройство потянуло? — Раздался позади знакомый бас.

Северьян обернулся.

— Воевода, мне нужны латы. Или хотя бы короб на грудь и шлемак, от стрел прикрыться.

— Что ты хочешь сделать? — Подозрительно спросил Кубат, польщенный тем, что его назвали воеводой.

— Надо приостановить нападающих, посеять панику. Тогда ребята смогут добить оставшихся без труда.

Кубат хмыкнул, недовольно поморщился.

— Ладно, твое дело. Раз решил, значит решил. Не мне тебя отговаривать. Латы возьми у хозяйки в повозке.

— Я сделаю все возможное, Кубат, — кивнул Северьян.

— Ладно уж, — смягчился начальник. — Ты только под стрелы не подставляйся.

Хозяйка сидела у себя в повозке. Растерянная, немного напуганная, она как никак раньше походила сейчас на обыкновенную женщину. Северьян ворвался к ней, как бык в коровий загон. Она поначалу растерялась, но тут же расслабилась, в глазах ее вспыхнул нездоровый блеск.

— Я так ждала, ждала, когда ты придешь! Иди, возьми меня, сильный воин! — Восторженно зашептали ее уста.

— Ты того, госпожа, не распаляйся. — Ответил Северьян. — Мне сейчас латы надо взять. Тебя-то я вместо щита не выставлю.

Женщина совсем растерялась. А убийца, как ни в чем не бывало, вытащил из-под разноцветных тряпок части коробчатых доспехов, мимоходом сунул котомку, поклонился и вышел прочь. Не хватало еще во время боя потерять Чернокамень. Да и нечего заниматься всякими непотребствами, когда вокруг бой начинается. Чревато это осложнениями, на голову и другие части тела.

Всадники уже начали атаку. Они напали, охватив повозки кольцом, рассредоточившись по всему диаметру. Расстояние от них до повозок было шагов сто, когда над ухом привычно взвизгнуло. Северьян, гремя неудобными доспехами, упал на живот. Над ним на уровне живота в повозку впился длинный арбалетный болт. Северьян дернулся. Да у этих охотников за головами дальнобойность в три раза выше, куда уж там атлетам-охранникам.

Медлить было нельзя. Северьян вскочил в седло, мимоходом заметив перекошенную рожу Данилы. Тот, укрывшись за мешками, никак не мог взять в толк, что собирается делать его друг.

Лошади недовольно ржали, слыша гомон и топот, некоторые пробовали убежать, но были привязаны к повозкам и не могли сдвинуться с места. А стрелы нападавших все падали и падали, то и дело находя свои цели. Скривился от боли один из стражников. Арбалетный болт пробил ему бедро. Заржала и упала, истекая кровью, лошадь хозяйки. В ее белый бок впились сразу три болта. На белой шерсти кровь выглядела особенно ярко, красная, трепещущая, огненная. Данила дернулся, уворачиваясь. Еще один штырь проткнул мешок. Еще бы чуть-чуть и в голову. Охранники начали паниковать, палить из недальнобойных арбалетов. Их болты даже не долетали до врагов, втыкаясь в землю. Кубат орал на охранников, требовал выдержки, но сам получил болт прямо в бок. Но не упал. Пошатываясь, запрыгнул в седло своего тяжеловоза, и, стукнув коня в бока, понесся вслед за Северьяном.

— Кубат! — Крикнул Данила. — Куда ты?

Начальник обернулся.

— Отжил я свое, стрела в кишках сидит! — Крикнул он. — Хоть напоследок другу твоему помогу!

Данила кивнул и Кубат умчался навстречу разбойникам. Что поделаешь, начальник стражи был еще из той, старой закалки, сильный, выносливый, и коня себе подстать подобрал. Даже раненый, не пытался спасти собственную шкуру, не испытывая обреченности, он в то же время не боялся смерти. И сейчас, как настоящий воин решил умереть в бою. Да не просто умереть, а хотя бы ценой собственной жизни попытаться приостановить нападавших.

От повозки отделилась черная тень. Данила даже слышал хриплое дыхание. Тень упала рядом с ним, и воин узнал хозяйку.

— Я не могу там… одна, — пролепетала она. — Мне страшно.

— Не бойся, — утешил ее Данила. — Калика — сильный. Он их всех в бараний рог скрутит…

Северьян несся через поля, слыша, как свистят над головой стрелы. В руке он крепко зажал арбалет. Палить из него не прицельно бесполезно, только зря, считай, вырвался. А двое разбойников, заметив Северьяна, кинулись ему наперерез, вскидывая арбалеты. Запах конского пота пропитал воздух насквозь. Северьян уже слышал, как сухо клацают пружины, выпуская в его сторону смертоносные железки. Русич пригнул голову, надеясь, что болты пролетят мимо. Зря надеялся. Конь под ним, всхрапнув, завалился на передние лапы. Изо рта его хлынула кровь. Северьян чудом не сломал себе шею, перекувырнувшись, даже не выронил арбалет. А всадники неслись на него, надеясь растоптать, размозжить, вмять в сухую землю. Убийца не паниковал, не пытался бежать. Дождался нужного мига, и присев, спустил крючок. Всадник дернулся, откинулся навзничь. Стрела нашла щель в его шлеме. Северьян оказался метким стрелком.

Убийца еле успел отскочить в сторону, уворачиваясь от копыт обезумевшей лошади, как сзади просвистело лезвие меча. Перекатившись на бок, он отбросил бесполезный арбалет. Второй всадник, выстрелив, не стал тратить время на перезарядку. Выхватил из ножен двуручный меч и бросился на Северьяна. Русич выхватил клинок, выставил блок. Скрежетнула сталь, Северьян отлетел от удара на добрых десять шагов. А на него уже несся всадник, и конь его, черный и злобный, занес копыта. Еще мгновение, и убийца прыгнул вперед, прямо под копыта. Клинок взвился, как живой, лезвие пробило круп, да так и осталось в мощной туше. Конь заржал, кровь, горячая и густая хлынула из раны. Всадник дико закричал, когда мерин рухнул навзничь. Неподъемная туша придавила ему ногу. Северьян поднялся, отряхнулся. Повезло, ничего не скажешь. Врагу так не повезет. Разбойник лежал и тихо стонал, но, увидев приближение русича, замахал руками, закричал:

— Нет! Не убивай!

Северьян хмыкнул.

— Ну почему вы все так боитесь смерти.

Двуручный меч был невероятно, непривычно тяжелым. Северьян поднял его, занес над извивающимся телом и воткнул, что было силы. Раздался тихий хруст, будто ветка треснула под ногами. То крошились под натиском чудовищного клинка ребра. Потом лезвие вошло во что-то мягкое. Разбойник конвульсивно дернулся, и затих. На губах пузырилась кровавая пена, клинок пробил сердце.

Быть безоружным на поле брани — сродни самоубийству. Северьян затравленно оглянулся. На него неслись еще трое. И эти, видя неудачи своих соратников, не собирались драться с чужеземцем на мечах. Арбалеты их были взведены и направлены в сторону Северьяна. Убийца так и не успел взять меч. Слишком уж рискованно было подставляться.

— Не убивайте меня! — Заорал дурным голосом Северьян.

Всадники засмеялись, опустили арбалеты.

— Ты свинья! — Крикнул один. — Ты убил наших друзей, а потому умрешь.

Сейчас надо было немного потянуть время. Северьян плюхнулся на колени, громко причитая и продолжая ныть. Руки юркнули в голенище сапог, нащупывая кинжалы. Когда убийца распрямился, нелепо, как показалось со стороны, взмахнув руками, двое разбойников уже отправились в мир иной. Третий еще не понял в чем дело, а когда понял, спустил крючок. Но Северьяна на прежнем месте уже не было. Он, петляя, бежал к одиноко стоящему коню. Коню без седока.

Меч юркнул в руку как живой. Еще мгновением ранее клинок валялся среди травы, а сейчас он уже был в руке убийцы. Холодная сталь приятно тяготила руку. Северьян больше не скрывался, бросился с криком на вооруженного арбалетом всадника. Тот лихорадочно, трясущимися руками вставлял новый болт.

Клинок летел быстрее молнии. Но еще быстрее разбойник зарядил арбалет. Выстрелил почти в упор, не целясь. Северьян почувствовал, как что-то впивается в живот, и невероятная сила срывает его с лошади. Земля перевернулась перед глазами, все вспыхнуло на миг и погасло.

Глава 36.

Кубат знал, что идет на смерть. Он и так уже был мертвым. Болт пробил печень и Кубат уже чувствовал, как пересыхает во рту, густеет слюна. Бок отдавался болью при каждом скачке. Земля была неровная, а конь несся, как безумный. Во все стороны летели клочья пены. Кубат видел, как сбили с лошади новичка, видел, как Северьян прыгнул, убив сразу двух. А потом болт сбил его с лошади. Всадник выстрелил в упор, тут сложно было промахнуться.