Дикое сердце - Андерсон Кэтрин - Страница 10

— Это было пятнадцать лет назад!

— О да, очень давно. Но пятнадцать ли лет, или целая жизнь — обручальные обещания остаются незыблемыми. Наверное, ты могла бы попросить Свифта дать тебе свободу…

Эми положила руку на грудь, пытаясь успокоить бешеное биение сердца. Она все никак не могла поверить в происходящее.

— Он никогда не пойдет на это. Ты и сам это знаешь.

— Ты уже спрашивала?

— Не теми словами, но он должен был почувствовать, что я хочу.

Охотник не мог сдержать улыбки.

— Мне кажется, что ты слишком много говоришь за Свифта, вместо того чтобы дать ему возможность сказать самому. Откуда ты знаешь, что он откажет тебе, если ты пойдешь к нему и спокойно попросишь освободить тебя от прошлого обещания?

— Ты хочешь, чтобы я умоляла его?

— Ну, если ты так стремишься добиться своего, почему бы и нет?

Эми прошла мимо него к задней двери.

— Теперь я вижу, на чьей стороне твои симпатии. Хорошо, посмотрим, как ты будешь чувствовать себя, после того как я поговорю с Лореттой. Всегда считалось, что это дом, где равны обычаи команчей и този. Но мне почему-то кажется, что ты тянешь одеяло на свою сторону.

Лоретта как раз выходила из коптильни. Золотистые локоны выбились из ее прически. Закрывая дверь на щеколду, Лоретта увидела Эми, ее пылающие щеки и нахмурилась.

— Эми, дорогая, не может быть, чтобы все было так уж плохо.

Эми прижала руки к горлу, пытаясь унять поднимающуюся внутри нее панику. Она может рассчитывать на Лоретту. Нужно просто объяснить ей, что происходит, и кузина немедленно пойдет в дом, отругает Охотника и быстренько уладит все. Но Эми никак не могла собрать свои мысли и обратить их в нужные слова.

— Эми, дорогая моя, не надо так расстраиваться. Я знаю, что сейчас тебе все это кажется ужасным. Но не слишком ли ты перегибаешь палку? Может быть, все-таки дашь Свифту шанс? Кому от этого будет хуже?

— Кому от этого будет хуже? Он собирается заставить меня выполнить мое обручальное обещание. Если бы ты видела его глаза. Ты же знаешь этот взгляд у мужчин, когда они твердо намерены чего-нибудь добиться.

Голубые глаза Лоретты наполнились сочувствием.

— А ты уверена, что правильно истолковала его взгляд? Свифт всегда так любил тебя. Я не могу даже представить себе, чтобы он грубо обошелся с тобой. Может быть, ты захватила его врасплох. Может быть, ему нужно время, чтобы все хорошенько обдумать.

Эми прижала ладони к горящим щекам, пытаясь успокоиться,

— Я знаю его, говорю тебе. Теперь, когда он нашел меня, он захочет на мне жениться. Я уверена в этом. А Охотник сказал, что это не его дело. Ты должна мне помочь.

— Что ты предлагаешь?

Эми махнула рукой по направлению к дому.

— Пойди туда и скажи Охотнику, что… — Ее голос упал. Ее вдруг вновь поразило чувство нереальности происходящего. Она никак не могла сосредоточиться и понять, как обычный день оказался таким скверным. Справа от себя она слышала журчанье ручейка. Делай-ка, их корова, не торопясь подошла к забору и замычала, распугав вертевшихся там цыплят. — Наверняка ты сможешь уговорить его.

Тоненькие морщинки у глаз Лоретты стали заметнее.

— Первое, что Охотник сказал мне, войдя в дом, что это не наше дело. И он от своего не отступится. Ах, Эми, ты хоть понимаешь, о чем просишь? — Она подошла к забору и сняла с гвоздя полотняный мешочек с творогом, который повесила утром, чтобы с него стекла сыворотка. — Охотник и я прожили вместе всю жизнь, уважая обычаи и порядки друг друга. Как я могу просить вмешаться в дело, которое противоречит обычаям его племени?

— А как насчет наших обычаев, обычаев белых людей? Лоретта встряхнула мешочек, чтобы удалить с него последние капли сыворотки внизу.

— А тебе не кажется, что ты потеряла право обращаться к этим обычаям, с тех пор как приняла обряд обручения команчей? Все было бы совсем по-другому, обручись ты по нашим обычаям. Тогда ты могла бы просто сказать: «Забудь об этом». Но, Эми, ты поклялась перед богами Свифта, перед его народом. И ты знала, что это навечно, когда давала свое обещание.

— Я была ребенком, порывистым ребенком.

— Да. И если помнишь, я вовсе не пришла в восторг, узнав, что ты натворила. Но я узнала об этом, когда ты была уже обручена с ним. Я ничего не могла поделать тогда, чтобы как-то исправить положение, и ничего не могу сделать сейчас.

— Но этот человек убийца, команчеро. Да вы что, на пару с Охотником сошли с ума? То, что он появился здесь, это какой-то кошмар!

Лоретта побледнела.

— Я знаю, что ты чувствуешь, правда знаю. Мне и самой не совсем по душе появление Свифта здесь. Может быть, гораздо больше, чем ты думаешь. У меня в доме дети, и, если он таков, как пишут о нем газеты, ему нельзя доверять.

— Тогда как же ты можешь…

— А как мне не мочь? — Лоретта окинула Эми чуть раздраженным взглядом. — Охотник — мой муж. Свифт — его лучший друг. Охотник мыслит совсем по-другому, чем мы, ты же знаешь. Он всегда смотрит вперед, никогда не оглядываясь назад. Неважно, что там делал Свифт в прошлом. Для Охотника имеет значение, что он будет делать впредь. Что же мне, пойти в дом и сказать ему, что я не желаю видеть его друга за моим столом? Но ведь это и стол Охотника, Эми. И еду на него добывает он.

— Что такое ты говоришь, Лоретта? Значит, ты мне не поможешь?

— Я говорю, что не могу этого сделать… по крайней мере до тех пор, пока Свифт не совершит чего-нибудь такого, что могло бы послужить поводом для вмешательства.

Поднялся ветерок, закрутив юбки Эми вокруг ног. Она вздрогнула и обхватила себя руками.

— Говорят, что он убил больше ста человек, прости его Господи.

— Если он убьет кого-нибудь здесь, в Селении Вульфа, тогда мы сможем начать считать, — мягко ответила Лоретта. — Эми, дорогая, почему бы тебе не попробовать поговорить со Свифтом? Рассказать ему как ты себя чувствуешь? Насколько я его помню, Свифт обязательно должен выслушать тебя. Я уверена, что он вовсе не собирался превращать твою жизнь в кошмар, направляясь сюда.

Эми, откинув голову, посмотрела на верхушку высоченной сосны и зажмурила глаза от яркого солнца.

— Ты правда считаешь, что он станет слушать меня?

— Я считаю, что ты должна попробовать.

Свифт оглаживал скребницей круп своего жеребца, а все мысли его в это время были сосредоточены на Эми и на том жестком разговоре, что состоялся между ними. Когда свет в конюшне внезапно померк, он понял, что кто-то стоит в дверном проеме позади него. Шестое чувство подсказало ему, кто это. Делая вид, что ничего не замечает, он тихо заговорил с лошадью, продолжая чистить ее, но при этом напрягся всем телом в ожидании ее первых слов.

— Свифт?

Голос ее звучал, как у испуганного ребенка. На него нахлынули воспоминания, унося в то далекое лето, в те первые недели, после того как команчерос выкрали ее из дома. Он вспоминал, как она боялась оставаться с ним наедине. Совсем недавно, в школе, он снова увидел то же паническое выражение в ее глазах, как у пойманного в капкан зверька. Ему это не понравилось.

Выпрямившись, Свифт обернулся, чтобы взглянуть на нее. Лучи заходящего солнца падали прямо в проем за ее спиной и золотом высвечивали корону волос на голове. Эми стояла против солнца, и ему трудно было увидеть выражение ее лица, но по напряжению, которое он ощущал, он понял, каких трудов ей стоило прийти к нему в одиночку сюда, в конюшню.

— Какой чудесный конь. Давно он у тебя?

Он очень сомневался, что ее и вправду интересовала его лошадь. Но если ей надо было походить вокруг да около, прежде чем перейти к интересующей теме, он не имел ничего против.

— Я вырастил его с жеребенка. И он совсем не так страшен, как кажется с виду. Если хочешь, можешь погладить его, он довольно терпимо относится к женщинам.

— Может быть, попозже. А сейчас я бы хотела… м-м-м… поговорить с тобой.

Звеня шпорами, он подошел к стене, чтобы повесить скребок на место.

— Я слушаю, — тихо сказал он.