Жиголо, или 100 мужчин для безупречной блондинки - Королева Маша - Страница 40

Кое-как пригладив волосы ладонью и наспех подрумянив щеки, Карина поспешила к двери.

А возле самой двери остановилась и постояла несколько секунд, успокаивая дыхание. Все нормально. Она будет держаться достойно.

А теперь главное – улыбнуться и как ни в чем не бывало распахнуть дверь.

– Толя, я рада, что ты…

Карина осеклась. За дверью стоял Арсений.

В первый момент он ее и не узнал. Без косметики она выглядела старше. Но старше – не значит уродливее. Самое главное – она была какой-то другой. Более мягкой, что ли. Старомодный плюшевый халат уютно обнимал ее стройное тело, в вырезе просматривалась аппетитная ложбинка на груди.

– Вы?! – Она отступила на шаг назад, но войти не пригласила.

– Извините… – Карина так внимательно на него смотрела, что Арсений даже смутился. Ему ни разу в жизни не приходилось ухаживать за взрослой женщиной. Обхаживать – другое дело, здесь ему равных не было. Но вот попробовать заинтересовать по-настоящему…

– Наверное, какая-то ошибка… – Карина суетливо поправила челку, он нашел этот непроизвольный жест ободряющим: не стала бы она печься о прическе, если бы не видела в нем мужчину. – Я не звонила в «КАСТ».

– Я знаю. – Он растерянно улыбнулся и опустил глаза. Так будет эффектнее, ему показалось. Взрослый мужчина с повадками неопытного мальчишки. На такое она должна, должна «повестись». – Знаете, на самом деле я проезжал мимо… То есть не то чтобы совсем мимо, но был недалеко. И подумал, что было бы хорошо заехать… Карина, а если честно, я думал о вас.

Проезжал мимо – какой старый, проверенный поколениями бесхитростный трюк! Но как она покраснела – как любительница горячо натопленной сауны. Никаких румян не нужно. Почему она так нервничает? Значит, он не ошибся, и между ними действительно, что называется, пробежала искра?

– Я могу войти? В агентстве меня убьют, если узнают, что я к вам приезжал.

– Никто не узнает, – улыбнулась она. – Но… Как-то это все странно. Конечно, заходите. Вам надо было заранее позвонить, я в таком виде.– Она беспомощно посмотрела на свой халат.

– Вы выглядите чудесно! Вам очень идет домашний стиль. Наверное, я вам помешал?

Еще один трюк. Если она скажет: «Нет, что вы!» – значит, все идет по плану. Вторжение Арсения в воскресное ничегонеделание известной актрисы было довольно наглым. Она имеет полное право интеллигентно выставить его вон, если, конечно, не имеет на него определенных, пусть и смутных, видов.

– Что вы, я не занята! – сказала она. – Конечно, проходите. Знаете, я как раз собиралась завтракать.

Он посмотрел на часы – половина второго.

– Понимаю, – смутилась она, – но такая уж у меня воскресная традиция. Как вы относитесь к шоколадному торту?

– О, да тут в самом разгаре праздник непослушания! – рассмеялся Арсений. – К торту я отношусь больше чем положительно. А вам не жалко делиться им со мной?

– Он большой. – Карина разлила благоухающий мятой чай по изящным фарфоровым кружечкам. – Мне столько сладкого нельзя.

Он помог ей принести из кухни блюдо с тортом.

– Это мой любимый торт, – тихо сказал он. – Обожаю шоколад.

Говорил про шоколад, а смотрел в это время на губы Карины. И ее рука с чашкой дрогнула, капелька чая оказалась на светло-розовом халате.

– Вы не обожглись?

– На меня не попало, – тихо ответила она.

И он понял: барьеров больше нет. Открылись шлюзы. Прозвучал сигнал. Полный вперед. В открытое штормовое море.

– Позвольте взглянуть.

Она все правильно поняла, она отодвинула чашку в сторону и посмотрела на него беспомощно – это было промедление неопытного парашютиста перед прыжком в манящую бездну. Он медленно обошел столик вокруг и присел на колени у ее ног.

– Карина, вы такая красивая без косметики, – почти прошептал он.

Она протянула руку и несмело погладила его волосы. Он замер на секунду, а потом перехватил ее руку и поцеловал запястье, слегка прикусив бледную мягкую кожу. Карина вздрогнула, но руку не отняла. Он обхватил ее за талию и легко потянул на себя, она все поняла правильно и сползла с кресла на пол. Рука Арсения скользнула в ее декольте. У Карины была красивая грудь, тяжелая и упругая.

«Может быть, подтяжку сделала? – промелькнуло у него в голове. Ему часто приходилось иметь дело с дамочками за пятьдесят, и ни у кого из них такой груди не было. – О чем я думаю, о чем я думаю? Я хотел ее, я сразу же своего добился, надо просто расслабиться… Но какая же странная ситуация…»

Что за волосы, мягкие, как пушок! Интересно, это от природы или он их чем-то специальным моет? Красивый мальчик, милый мальчик, а ведь он уже начал седеть. Карина откинула голову назад, он с готовностью впился губами в ее шею.

Ха, видела бы ее сейчас Зойка. А еще лучше – Анатолий! Пока он развлекается со своей так называемой Валечкой, она тоже времени зря не теряет. И не будем забывать, что Валечка эта ни за что не прыгнула бы в его объятия, если бы Толик не был успешным бизнесменом. А ею, Кариной, заинтересовались просто так, нипочему.

Господи, о чем же она думает? Вместо того чтобы расслабиться и просто плыть по течению, поет удалые гимны своей сексапильности. Так нельзя. Хотя она заметила, что Арсений тоже напряжен. Странный он.

Ее рука потянулась к выключателю. Гостиная была темной комнатой, которую освещало уютное желтоватое пятно напольной лампы. У нее была многолетняя привычка заниматься любовью в темноте. Точнее, это была даже не ее привычка, а Толина. Толя в последнее время стеснялся округлившегося пивного животика. Придя из душа в супружескую спальню, он улыбался ей и выключал свет. И Карина знала, что раз свет выключен, значит, сегодня будет секс. А если Анатолий просто прошлепал босыми ногами в кровать, прихватив с собой газету, значит, никакого секса не будет. Многолетняя привычка.

Ее рука была перехвачена на полпути.

– Не надо выключать свет, – прошептал Арсений. – Я хочу видеть твое лицо.

Господи, вот на этой ноте пора и остановиться. Она не должна, не должна… Только не в этот раз. Только не с ним. Сколько раз обещала она самой себе быть целомудренной… Впрочем, не все ли равно, если с ним так хорошо?

А потом они лежали рядом на полу, и ее растрепанная голова покоилась на его плече. Глаза Арсения были закрыты, у него было такое расслабленное лицо, что казалось, он спит. Карина приподнялась на локте – ей хотелось тормошить его, смеяться, разговаривать.

– Расскажи мне о себе, – попросила Карина.

– Что именно?

– Чем ты живешь. Что тебе снится. Как часто ты пользуешься метро. Любишь ли улыбаться. Что читаешь. Какого цвета глаза у твоей матери. Расскажи о своей первой любви. О том, что ты ешь обычно на завтрак. О чем думаешь, засыпая. Да хоть что-нибудь. Мне интересно все.

– Это анкета? – отшутился он.

Она уткнулась носом в его соленое плечо.

– Хоть что-нибудь расскажи.

– Позавчера я ел бьющееся сердце черепахи, – на секунду задумавшись, сказал он.

Карина приподнялась на локте.

– Что? Это какая-то аллегория?

– Нет, это правда. Я был в Питере, по делам… – Арсений замялся, на самом деле в Питере дела были вовсе не у него, а у Марка Коннорса, ну а он, как водится, сопровождал американца. – В Питере хорошие китайские рестораны. У нас таких нет. В одном мы… То есть я заказал черепаховый суп. Сначала мне принесли живую черепаху. А потом, через пару минут, смотрю несется ко мне официантка с тарелкой на всех парах. Я перепугался даже, что случилось, думаю. А на тарелке сердце сокращается. Его надо быстро проглотить, пока оно биться не перестало. И запить водкой с желчью черепахи. И водкой с кровью черепахи.

– Какой ты кровожадный.

– Бывает. Теперь твоя очередь. Кайся.

– В чем?

– Ты что, святая? Покаяться не в чем?.. Сколько у тебя было мужчин?

– Это провокационный вопрос. – Карина щелкнула его по носу. – Неприлично спрашивать такое у порядочной женщины.

– Ясно. Значит, мало.

– Почему ты так решил?