Дневники - Гиппиус Зинаида Николаевна - Страница 15

Это опасность не пустая. Это - РЕАЛИЗМ.

Картина происшедшего за эти дни, - история "блока", вот:

Умеренно-левые, те, кого сейчас вынесло на гребень политической войны, стали перед выбором: олибералить правых - или умерить левых.

Казалось бы, органическое влечение к.-д. вправо не должно играть роли в такой момент. Следовало выбирать по разуму путь наиболее практический, действенный.

Однако, думские политики к.-д. сделали первый выбор:

еще умерив себя самих - они подтянулись к правой середине, и правых к ней же подтянули, для блока.

Левые остались, как были, предоставленные себе. Только расстояние между ними и умеренными еще увеличилось.

А блок прекрасных "мечтаний", так естественно названных "бессмысленными", оказался просто бесплодным, и для данной минуты вредным: послужил роспуску Думы, а она была нужна, как зацепка, надежда гласности, сдержка левой стихийности.

Умеренные, еще умерившись под блоком, всему покорились. Выслушали указ о роспуске и разошлись.

Все это очень хорошо. Все это, само по себе взятое, прекрасно и может быть полезно... в свои времена. А когда немец у дверей (надо же помнить), все это неразумно, потому что не действительно.

Царь последовательнее всех. Он и возложил всю надежду на чудо.

Пожалуй, других надежд сейчас и нету.

Впрочем, это неинтересно повторять унылое "надо было..." Важнее знать, что сейчас надо, и хотя это очень трудная задача - попробуем анализировать положение далее.

Вспомним исходную точку: ОТСТОЯТЬ РОССИЮ ОТ НЕМЦЕВ. Уже выяснившееся, непременное условие для этого: немедленная и коренная перемена политического строя.

Умеренно-левые наши политики - только они! - имеют организационные способности. И если бы они понесли эти способности, и свое значение, и готовность к жертвам не вправо, а влево, - получилось бы движение к перелому. Ибо возможность перелома находится: влево от умеренных и вправо от левых, как раз между ними.

Правый блок свел возможность осуществления перелома к минимуму.

Наоборот, БЛОК ЛЕВЫЙ, т.е. соединение УМЕРЕННЫХ с ЛЕВЫМИ, и только он один, мог бы найти и действительные средства к осуществлению перелома.

В данном же состоянии, действенных, действительных, путей и средств нет ни у кого.

Левые знают свои средства: забастовки, личный террор... Они совершенно не годятся. Каждый час забастовки ослабляет армию; при данном положении этот час может растянуться неопределенно и превратиться в уличные бунты со всеми последствиями (самое страшное).

Между тем, если бы умеренные, приняв искренно и уже безоглядно лозунг "перелома", сблокировались бы с левыми в Думе, - они могли бы приложить к их кругам свои организационные способности и политические навыки.

Получилась бы внутренняя революционная сила, но сама себя сдерживающая от всех не своевременных выступлений.

Нам сейчас нужен, необходим, - только один рубль. Не надеясь на рубль умеренные мечтают о сорока пяти копейках. Но смиренно попросить "хоть сорок пять копеечек" - верное средство получить в ответ оплеуху или "дурака".

Потребуйте рубль двадцать. Но требуйте, - не просите. Тотчас полезут за кошельком и выложат заветный рубль. Надо, чтобы была опаска: не дашь рубля весь кошелек возьмут.

От просьб опаска не родится, а от недоброго - добром ничего получить нельзя. Ничего.

Продолжение "Современной Записи" в СПБ-ге.

4 Сентября.

Мы еще не вернулись совсем в город, приехали всего на несколько дней. Беру свою книгу для записывания хроники. Поразительно все идет "по писанному".

Но сначала общее.

Варшава давно сдана. И Либава, и Ковно. Немцы наступают по всему фронту, все крепости сданы, очищена Вильна, из Минска бегут. Вопрос об эвакуации Петрограда открыт. Тысячная толпа беженцев тянется к центру России.

Внутреннее положение не менее угрожающе. Главнокомандующий сменен, сам царь поехал на фронт.

Думский блок (ведь он от к.-д. до националистов включительно) получил только свое. На первый же пункт программы (к.-д. пожертвовали "ответственным" министерством, лишь попросили, скромно и неопределенно, "министерство, пользующееся доверием страны") - отказ, а затем Горемыкин привез от царя... роспуск Думы.

Приказ еще не был опубликован, когда мы говорили с Керенским о серьезном положении по телефону. Керенский и сказал, что в принципе дело решено. Уверяет, что волнения уже начались. Что получены, вечером, сведения о начавшихся забастовках на всех заводах. Что правительственный акт только и можно назвать безумием. (Не надо думать, что это мы столь свободно говорим по телефону в Петербурге. Нет, мы умеем не только писать, но и разговаривать эзоповским языком).

- Что же теперь будет? - спрашиваю я под конец.

- А будет... то, что начинается с а...

Керенский прав и я его понимаю: будет анархия. Во всяком случае, нельзя не учитывать яркой возможности неорганизованной революции, вызываемой безумными действиями. Правительства в ответе за ошибки политиков. "Умеренные" просьбы должны давать правит, реакцию. Лишь известная политическая неумеренность может добиться необходимого минимума.

А только он спасет Россию. Его нет - и каждый день стены сдвигаются: стена немцев и стена хаотического бунта внутреннего. Они сдвинутся и сольются. Какие возможности!

Я не стану повторять все то же, все то же: ответственность всецело лежит на кадетах, которые, не понимая момента, выбрали блок с правыми вместо блока с левыми. Борьба с Пр-вом посредством олибераленья правых кругов - обречена на крах. Ведь надо же знать, когда и где живешь, с кем имеешь дело. И это "политика"?

Да зачем, почему, для чего снизошло бы Пр-во к покорнейшим просьбам Милюкова с Шульгиным и с Борисом Сувориным? (он тоже за блок и "доверие"). Пр-во не боится никаких разумно-вежливых слов. Анархия не боится, ибо ничего не видит и не понимает. В предупреждение "злоумышленных эксцессов" (видали, мол, виды!) этот рамоли-Горемыкин созвал к себя на днях... всех градоначальников. У цензуры пока заметны признаки острого помешательства, но вскоре она просто все закроет, и когда на улицах будут расстрелы - газеты запишут усиленно о театре.

Правительство, в конце концов, не боится и немцев.

Но неужели наши главные "политики", наши думцы, кадеты, неужели они о ею пору еще не убедились бесповоротно, что:

БЕЗ ПЕРЕМЕНЫ П-ВА НЕВОЗМОЖНО ОСТАНОВИТЬ НАШЕСТВИЕ НЕМЦЕВ, КАК НЕВОЗМОЖНО ПРЕДОТВРАТИТЬ БЕССМЫСЛЕННОЕ ВОССТАНИЕ?

Я хочу знать; это нужно знать; ибо если они в этом еще не твердо убеждены и действуют, как действуют - то они только легкомысленные, ошибающиеся люди; а если убеждены, и все-таки по своему, бесплодному (вредному) действуют, - они преступники.

Так или иначе - ответственность лежит на них, ибо, по времени, им должно действовать.

В Петербурге нет дров, мало припасов. Дороги загромождены. Самые страшные и грубые слухи волнуют массы. Атмосфера зараженная, нервная и.. беспомощная. Кажется, вопли беженцев висят в воздухе... Всякий день пахнет катастрофой.

- Что же будет? Ведь невыноси-тель-но! - говорит старый извозчик.

А матрос Ваня Пугачев пожимает плечами:

- Уж где этот малодушный человек (царь), там обязательно несчастье.

"Только вся Рассея - от Алексея до Алексея".

Это, оказывается, Гришка Распутин убедил Николая взять самому командование.

Да, тяжелы, видно, грехи России, ибо горька чаша ее. И далеко не выпита.

Третьего дня было жарко, ярко, летне. Петербург, весь напряженно и бессильно взволнованный, сверкал на солнце. Черные от людей, облепленные людьми, трамваи порывисто визжали, едва брали мосты. Паперть Невского костела, как мухами, усыпана беженцами: сидят на паперти. Женщины, дети...

Указ о роспуске Думы "приял силу", несмотря на сильное давление союзников. Конечно, они не хотят. Но с достаточной ли ясностью видят они путь гибели наш?