Охота на ясновидца - Королев Анатолий Васильевич - Страница 16

Это был узкий стальной шкаф для прозодежды рабочих. На уровне головы — по стальным створкам — шли круглые отверстия для вентиляции воздуха. Прыгая в шкаф, страж западни сорвал с крючков комбинезоны и, выбрасывая прозодежду, успел снова красноречиво погрозить мне револьвером: лежи, чудило!

Я почувствовал своим обостренным сознанием, что выстрел в главаря вызвал легкое замешательство в рядах нападавших: ведь толстопузый был защищен лучше прочих, он. стоял в коридоре всего лишь приоткрыв дверь в подземный гараж, причем дверь была металлической, кроме того на толстяке был легкий бронежилет… Словом, вожак был практически неуязвим. И, все ж таки, погиб первым! Смертельная пуля прошла снизу вверх в тот пятимиллиметровый зазор, на который роковые петли отодвинули дверь от косяка. Каким-то непостижимым, сверхестественным образом я хорошо видел эту щель в том самом месте, где пролетела случайная пуля, прямо перед глазами. Больше того! Мне кажется, я успел разглядеть и вовсе невероятные вещи — то, как пуля нырнула в грудь толстяка и пробила навылет сердце. Вот первая струйка венозной крови выбрасывается из раны подобно тому, как взлетает над водой фонтанчик от брошенной гальки. Мне кажется, что она брызжет мне прямо в лицо, настолько подробно я вижу все пассы той смерти. Наконец таким же сверхчутьем я понимаю, как летящий свинец смог пробить бронежилет — бедняге втройне не повезло, именно там, где пуля со смещенным центром тяжести пересеклась с пластиной защитной брони, в металле скрывался технический брак и пуля прошла как по маслу внутрь тела. Завороженный невиданным зрелищем, я успел проследить метания пули по человеческим внутренностям, — нечто вроде зигзагов красного червя полуметровой длины, который кривлялся и корчился неоновой трубкой гибели, пока не вылетел из бедра, продолжая чертить в воздухе адские каракули.

И я вспомнил, что у моего толстяка с самого утра ныло сердце и он глотал нитроглецирин. И сейчас уже, за чертой жизни, он чувствует испарину на лбу и уколы под левой лопаткой, от которых немеет и вязнет в воздухе левая же рука… Непостижимо!

Вторым выстрелом дьявольской пушки мой сумасшедший ангел-хранитель ранил в кисть женщину-стрелка в самом дальнем углу гаража, за полками с запчастями. И надо же! Мое восприятие видело прошлое, то, что только что было, и зафиксировало все нюансы выстрела. Она как раз надевала прибор ночного видения — по плану атаки предполагалось напрочь вырубить свет в подвале, после чего она будет действовать в темноте на поражение врага. Ее руки на секунду поднялись вверх, чтобы затянуть потуже ремешок на затылке и — как нарочно — свинцовое рыльце пущенной пули со свистом прошило ладонь. правой руки, затем пуля ударилась о трубу и, содрав краску нажимом адского ногтя, отрикошетила обратно к женскому телу, пока не упала на цементный пол… в белую пыль, заворачиваясь в багровый кокон.

И я все это не только видел, но и успел разглядеть!

Определенно, я снова сходил с ума.

Вскрикнув от боли, женщина упала на колени, разглядывая кровавые борозды на руках. Я почувствовал ее злость и досаду, и мысли о том, что она левша, и дырка в правой не помешает стрельбе. Киллерша была в ярости и готовилась продолжать схватку, а вот ее дружки поддались панике. И первым, у кого не выдержали нервы, оказался бритоголовый дегенерат с глазами свиньи. Он выскочил из укрытия между железными бочками и открыл глупый слепой огонь из пистолета Макарова по шкафчику для прозодежды, где прятался соперник. Ту же самую выходку позволил себе и его напарник — железно-ротый малый с пивным животом и руками штангиста, который держал оружие двумя жирными лапами.

Стальной шкафчик ответил на выстрелы насмешливым свистом. Безумный стрелок подсвистывал пулям.

Прячась от плевков слепого свинца, я залез под железный стеллаж. Я отчетливо понимал, что бандиты принимают меня за проклятую незнакомку из поезда, что команда дана: взять живой, что дурацкий парик сыграл свою наглую роль — во мне видят бабу, переодетую в мужскую одежду, а не дурака, напялившего женский парик. Я хотел содрать с головы мерзкие мертвые волосы, но… но тогда меня точно пришьют! При этом, пряча голову, как страус, в песок, я отчетливо ясно, свободно и легко видел из своего темного закутка все, что происходит в подвальном гараже!

Уткнувшись лицом в ладони, я не верил тому что видел — мой безумец-телохранитель — прячась внутри — сумел развернуть шкафчик глазками вентиляционных отверстий в сторону двух убийц, что вели глупый огонь — и подняв над головой стволы двух пистолетов ТТ, просунул их железные морды в крайние отверстия по бокам передней стенки — я видел как жгуче сверкают белки его глаз там, в темноте! — затем привстал на цыпочках, поднимая лицо, чтобы увидеть через круглые дырки напавших бандитов. И сразу давнул на притопленные спусковые крючки. Гильзы с лязгом посыпались к ногам. И опять его выстрелы были чертовски удачны — первый же выстрел поразил бритоголового дегенерата с глазами свиньи. Кровавый фонтанчик взорвался на переносице. Затем пьяный от крови червяк траектории описал в черепе, в сизом желе головного мозга, кривую. Чиркая по стенке черепа, пуля искала точки для выхода и нашла ее. Протаранив изнутри глазное яблоко, алым чертиком выскочила из левой глазницы, как пружина из лопнувшего дивана! Мозг дегенерата вскипел, а глаз распустился траурной розой.

Отброшенный страшным ударом, бритоголовый рухнул спиной на припаркованный автомобиль. Выбил локтями боковое стекло. И вопя благим матом скатился на пол. Его явная гибель ошеломила второго бандита. Железноротый буквально опешил. Убитый дуриком напарник по кличке Хряк — слышал я его мысли — был из числа фирменных бойцов, бился в десятках сражений, действовал всегда дерзко и точно, вышел живым и нев-ридимым из кучи разборок. Считался заговоренным от пули. Лишь иногда по пьянке шутил, что не сдохнет, пока цела его родинка промеж глаз. И вот тебе на! Дурная пуля прошла точно промеж глаз, где сидела — паучком — мясистая родинка.

Вытянув шею, рискуя собственной шкурой, железноротый малый с пивным животом, потрясенно смотрел на агонию Хряка и видел, что жидкий выхлоп души бьёт из роковой точки.

Вжжик!

Мимо! Железноротый валится на пол и закатывается под стеллаж.

Он лежит в двух шагах от меня и, тяжело дыша, смотрит в лицо. От туши пахнет пивом, рыбой, потом и лаком для волос. Взгляд мрачных глаз почти безучастен. С каким бы чувством он застрелил чучело в локон-ках до плеч. Из-за волосатой падали гибнут отборные бойцы! Бандит даже на миг прикрывает глаза, чтобы унять порыв ярости и не пустить снаряд в пасть волосатика. Он старается занять душу делом и вбивает в рукоять новую обойму. После пальбы тишина в гараже оглушительно бьет по нервам. Слышен только глухой лай собаки в запертой машине, да звук капель из крана, целующих бетон. Зарядив пистолет, бандит злобно тянет руку к лицу — поковырять горячим стволом в накрашенных губках. Я отшатывась. Он скалит мертвые зубы и пытается расцарапать щеку. Близость невооруженной жертвы возбуждает. Бандит раздувает ноздри. Я почти выползаю из под стеллажа наружу.

Бббам!

Из состояния гипнотического притяжения нас вывел оглушительный удар: это мой телохранитель пинком распахнув створки шкафа, тут же опрокинул его вместе с собой на пол — раскрытыми створками вниз — и с грохотом потащил на себе, прикрываясь от пуль железным щитом, как черепаха — панцирем.

Это была оплошность, которой немедленно воспользовался мой сосед. Выбравшись из укрытия, он кинулся к живому шкафчику и со всего размаха запрыгнул сверху, стараясь прижать своей тяжестью к полу. Но из прыжка ничего не вышло — стальная черепаха продолжала ползти дальше — мой страж, упираясь руками и коленями в бетонные плиты, погрузив оба ТТ в карманы, волочил на себе бандита к стене. Тот не понял, что это ловушка, а спустив ноги, обхватил шкаф по краям, чтобы рывком оторвать панцирь от спины адовой черепахи.

Я снова уполз от смерти в свое убежище. Странное чувство — видеть вокруг себя кипение гибели и знать, что ни один волос — пока! — не упадет с твоей головы. Из-за чего такой бой? Из-за меня? Или из-за нее? Что в конце концов происходит?