Бен среди людей - Лессинг Дорис Мэй - Страница 6

Ноги несли сами — и вот Бен стоит за высокими проводами, ограничивающими строительную площадку, смотрит вниз на кучу сырой земли, на машины, на рабочих в касках. Он проработал там несколько дней, его взяли из-за того, что такие плечи и руки способны выдержать балки и перекладины, которые могли поднять только два-три человека. Остальные стоя смотрели, как он толкал, взваливал на плечи и поднимал балки. Бен хотел бы войти в их компанию, шутить с ними, разговаривать, но не знал, как. Например, он никак не мог понять, почему его речь смешнее, чем у них. Смотрели на него мрачно, с подозрением. В конце недели получка. Все эти люди по той или иной причине работали незаконно, им платили меньше, чем по ставке. Но Бен заработал достаточно денег, отнес старухе, и она его похвалила. Еще две недели… на работу пришел новый человек, с самого начала он поддевал Бена, насмехался над ним, мычал и бормотал. Бен сначала не понял, зачем он издает такие звуки, не понял, зачем он толкает и пихает его, один раз получилось очень опасно, Бен стоял высоко, а улица была далеко внизу, пришлось идти широкими шагами по балкам над пустым пространством. Прораб резко вмешался, но с тех пор Бен присматривался к этому парню, насмешливому беззаботному рыжему хвастуну, и старался держаться от него подальше. Еще неделя. Деньги выдавали в маленьком помещении, где рабочие иногда отдыхали или пережидали слишком сильный дождь. Они с рыжим стояли в конце очереди за получкой, в этом заключался план его врага: когда Бену в руку вложили конверт, юноша вырвал его и убежал, мыча и почесываясь, пригибаясь к земле и подскакивая, еще и еще: Бен знал, тот изображает обезьяну. Он раньше ходил в зоопарк, переходил от клетки к клетке, глядя на животных, чьими именами его называли — примат, бабуин, человек-свинья, орангутанг, йети. В зоопарке не было йети, орангутанга тоже, но Бена они интересовали — он искал кого-то, похожего на себя.

Он беспомощно смотрел на прораба — в надежде, что тот его защитит, — и видел, что он ухмыляется, и на лицах людей, стоявших вокруг с конвертами в руках, он видел тот же взгляд, ту же ухмылку. Он знал, что помощи от них не дождется. Проработал целую неделю просто так. Его переполняли мысли об убийстве, надо было уйти от них, Бен слышал, что прораб прокричал ему вслед:

— Если придешь в понедельник, для тебя что-нибудь найдется. — Он имел в виду не деньги, а работу для его мощных плеч, которые выполняли за них, за других, так много дел. И он вернулся в понедельник, сначала посмотрел на площадку сверху, держась руками за провода, словно находился внутри, а не снаружи, словно это была клетка; а внизу ходили люди, с которыми он работал, но рыжего не было. Потому что он выхватил у Бена деньги и побоялся вернуться. На той неделе Бен работал медленно, осторожно, всматриваясь в лица, следя за глазами, всех сторонясь, или поднимал грузы, которые были легкими только для него. А в конце недели в конверте была только половина денег, которые ему причитались. Он знал, что получает лишь половину от того, что платят настоящим строителям — тем, которые работают законно; но в этот раз было еще вдвое меньше. Прораб взглядом прогнал Бена. То был другой прораб, прежний заболел, и этот человек пришел его замещать позавчера из другого места. Вокруг стояли рабочие и смотрели, лица их ничего не выражали. Они ждали, что он начнет жаловаться, поднимет шум, даже подерется; они не отрывали глаз от этих огромных рук и кулаков. Но Бен-то знал: ему же будет хуже. Он осторожно осмотрелся, переводя взгляд с одного лица на другое, увидел, что они ждут, а еще увидел, что одному человеку его жалко. И он тихо сказал что-то новому прорабу, который просто развернулся и ушел, унося в кармане деньги Бена.

Тут, на этой стройплощадке, Бену должны сорок фунтов. Да, вернулся настоящий прораб. Он стоял чуть поодаль от остальных — те разматывали огромную катушку с кабелем. Бен спустился. Он увидел, что сначала один, затем другой рабочий заметили его и остановились. Тот, который за него заступался, что-то сказал прорабу. Бен лишь хотел, чтобы ему отдали деньги, и тогда он убежит — Бен боялся этих людей. Он сбил бы с ног любого движением локтя, шлепком ладони, но они могли наброситься на него вместе, и от мысли об этом Бена пробирала легкая дрожь. На всем теле дыбом встали волосы. Прораб постоял, подумал, потом слегка повернулся, вытащил пачку денег, отсчитал двадцать фунтов, отдал Бену. Все хотели посмотреть, что Бен станет делать, но он просто ушел. Здесь он заработал деньги, и надеялся заработать еще. Но если бы он продолжал тут работать, вероятно, кто-то, или даже все подряд, отбирали бы его заработок, а прораб обманывал бы его. Бен развернулся у самого начала дорожки, чтобы уйти с площадки, заметил, что они всё еще смотрят на него, разматывая кабель. Он пошел прочь, подальше отсюда. Пошел к Мимоза-Хаус. Лифт молчал, он сломался. Бен вприпрыжку поднялся по лестнице, его переполняло счастье оттого, что он снова увидит старушку. Но на стук никто не ответил.

В дверях напротив появилась женщина и сказала:

— Она пошла к врачу.

У этой женщины был ключ от квартиры, Бен это знал. Она дружила со старушкой и часто видела, как Бен приходит и уходит. Так что она открыла Бену со словами:

— Она скоро вернется. Сложно сказать, сколько ей осталось. Ей плохо. Я заставила ее пойти к врачу.

Внутри, в комнате, которая обычно была чистой, парил беспорядок, постель заправлена поспешно. Спавшая там кошка резко проснулась, мех встал дыбом. Заглядывать в холодильник Бен не стал: ему не нравился вкус холодной пищи, которую оттуда только что достали, к тому же он не хотел брать еду старухи. Он уселся на корточках на кровать, не обращая внимания на кошку, и стал смотреть на улицу. Ждал, когда на балкон залетит голубь. Они часто залетали. Кошка тоже повернула голову и стала смотреть. Они сидели на расстоянии ярда, не глядя друг на друга, объединенные ожиданием того, что может произойти. Дверь на балкон не была заперта. Бен раскрыл ее настежь. Она разделила крошечный балкон на две части. После этого ни Бен, ни кошка не двигались. Наконец появился голубь, но не на той половине, он оказался защищен дверью, но потом, вскоре, прилетел еще один, в нужную часть… Бен прыгнул, и птица оказалась у него в руке. Ощипывая перья, он услышал, что кошка издает тот звук, который издает всегда, когда видит птицу на улице или на перилах, — хриплое голодное урчание. Бен оторвал немного птичьего мяса и бросил на пол. Кошка подползла к балкону и съела. У обоих изо рта капала кровь. Остались лишь разлетевшиеся перья и несколько пятен крови. Кошка вернулась в комнату. Бен тоже. Мяса было мало, но лучше, чем ничего, живот успокоился. Он заметил, что кошка закрыла глаза: она стала доверять ему настолько, что могла заснуть. Бен свернулся на кровати около кошки, и когда, ближе к вечеру, пришла миссис Биггс, они оба спали бок о бок у нее на кровати.

Она все поняла: несколько перьев прилипли к пятнам на балконе, стоял затхлый запах крови, а между спинами Бена и кошки всего несколько дюймов. Она заболела. Ей было нехорошо. Болело сердце. К тому же устала: сначала долго ждала в приемной, среди ворчащего народа, потом ей дали какие-то таблетки. А что она ожидала? — ругала себя старуха, — что ее вылечат? Она поставила свертки на стол, сняла с головы шарф, выпила воды из-под крана, потом постояла немного, глядя на свою старую огромную кровать — на кошку, на Бена. Прилегла на край и наблюдала, как на потолке появлялись тени, потом стемнело. Бен спал шумно, тревожно. Кошка лежала смирно и тихо — как… кошка. Старушка задремала, чувствуя, как в груди болезненно бьется сердце. Она очнулась от того, что Бен проснулся и начал давить на нее спиной.

— Бен, — сказала она в темноту. — Мне нехорошо. Я день-другой полежу в кровати, отдохну. — Он издал звук в знак того, что слушает. — Ты достал свидетельство? — Бен молчал и как будто даже захныкал. — Ты виделся с матерью?

— Я видел ее. В парке.

Старуха уже знала ответ, но все равно спросила: