Ампирные спальни (Imperial Bedrooms) - Эллис Брет Истон - Страница 20

* Слова из песни Брюса Спрингстина «Magic» («Магия»), написанной в 2007 г.

* * *

В гулкой тишине гаража доктор Вульф открывает серебряный «порше». Выхожу из машины и направляюсь к нему, окликая по имени. Сначала он притворяется, что не слышит, а обернувшись, вздрагивает. Поняв, кто перед ним, супит брови, но затем смягчается, словно ожидал этой встречи.

– Почему ты меня бросаешь? – говорю.

– Слушай, я не вижу никакой пользы от наших…

– Но почему? – подхожу ближе. – Я не понимаю.

– Уже успел накачаться? – спрашивает, доставая из кармана мобильник, почему-то решив, что это может меня остановить.

– Я не пил, – мычу.

– В Уэст-Голливуде есть замечательный парень, продолжишь курс у него.

– Засунь его себе в жопу, – говорю. – Не буду я ничего продолжать.

– Клэй, успокойся…

– Я хочу знать, почему вдруг?

– Так уж и быть, скажу. – Он замолкает, делает страдальческий жест, понижает голос: – Из-за Дениз Таззарек. – Имя, как паутина, повисает в сумраке гаража. – От нее… средства еще не придумали.

Стою огорошенный.

– Погоди: это вообще кто?

– Девушка, с которой ты встречаешься, – говорит. – Та, что мы обсуждали на последнем сеансе.

– При чем здесь она?

Он явно удивлен, что я никак не въезжаю.

– Девушку, про которую ты рассказывал, зовут Дениз Таззарек, – говорит, переходя на шепот. – Я с ней не первый раз сталкиваюсь.

– Не понимаю.

– Не первый раз сталкиваюсь и предпочитаю не связываться, – говорит. – Ты уже третий мой пациент, которого она окрутила. – Пауза. – В конце концов, существует врачебная этика. Я не могу.

– Ты уверен, что мы говорим… об одном человеке?

– Да, – говорит, – Об одном. Ее настоящее имя – Дениз Таззарек. Рейн Тернер – это псевдоним.

Внутри все сжимается от накатившего страха.

– Что же такого ты о ней знаешь… чего не знаю я?

– Могу только повторить: держись от нее подальше, – говорит, пододвигаясь к своему «порше». – Вот все, что тебе следует знать.

Подшагиваю почти вплотную.

– Значит, ты и Рипа Миллара знаешь?

– Клэй… – плюхаясь на водительское сиденье.

– И Джулиана Уэллса?

– Отпусти дверцу…

– Как насчет Келли Монтроуза?

Доктор Вульф вставляет ключ в замок зажигания, но вдруг отдергивает руку. Медленно поворачивается ко мне и смотрит снизу вверх.

– Келли Монтроуз был моим пациентом, – говорит.

Затем захлопывает дверцу и уезжает.

* * *

Парковщик комплекса «Дохини-Плаза» распахивает дверцу моего «БМВ» и, пока я выхожу, говорит, что кто-то дожидается меня в холле; в ту же секунду замечаю стоящую у входа «ауди» Джулиана в грязи и последождевых разводах. Мой первый порыв – снова сесть за руль и уехать, но в приступе ярости решаю иначе. Джулиан сидит на стуле в темных рэйбановских очках, вертит в руках телефон, и я сразу вижу припухлость под левым глазом, и рассеченную нижнюю губу, и темно-лиловый синяк на загорелой шее, и забинтованное запястье. Прохожу мимо молча. Жестом приглашаю следовать за собой. Консьерж за стойкой подозрительно смотрит на Джулиана, затем вопросительно на меня, и я бросаю: «Со мной». Мы молча поднимаемся на лифте, молча следуем по коридору пятнадцатого этажа, и только перед дверью с номером «1508» он слегка откашливается, пока я вожусь с замком, и потом мы входим в квартиру.

* * *

Джулиан осторожно присаживается на угловой диван; одет с иголочки и старается держаться развязно, хотя видно, что ему это стоит усилий: слегка морщится, закидывая ногу на пуф, а когда снимает очки забинтованной рукой, фингал под глазом предстает во всем великолепии.

– Что случилось? – спрашиваю.

– Ничего, – отвечает. – Неважно.

– Кто это тебя?

– Не знаю, – бурчит и затем добавляет, скорее констатируя, чем отвечая: – Мексиканцы какие-то. Пацаны. – И потом: – Я не об этом пришел поговорить.

– А о чем? .

– Я знаю, что ты в курсе про Рейн. Мог не звонить мне посреди ночи. По-моему, все и так понятно.

– Опять ищешь приключений на свою жопу, Джулиан? – спрашиваю сдавленным шепотом.

– Тебе, наверное, кажется, что все намного сложнее, чем на самом деле.

– Ты уж постарался, чтобы мне так казалось. Вздыхает, глядя на сдвижную дверь балкона,

за которой медленно сгущаются сумерки.

– Не дашь стаканчик воды?

– Для себя я особых сложностей не вижу.

– Прости, конечно, но тебя это меньше всего касается.

– И что это означает? – говорю, стоя над ним. – Поясни, а то я не понимаю.

– Это означает, что мир не ограничен сферой исключительно твоих интересов, и в нем бывают события, которые тебя не касаются.

– Ну и мудак, – бормочу, – Одно мудачье кругом.

– Что делать.

– Заткнись, – бормочу, расхаживая как маятник по комнате, закуривая сигарету. – Философ.

– Ты-то чего психуешь, не понимаю, – говорит. – Свое вроде получил.

– А ты свое получил? – показываю на фингал. – Это Рип тебя отделал?

– Сказал же, – говорит, – мексиканцы. Пацаны какие-то, – И снова просит воды.

Приношу небольшую бутылочку «Фиджи» – благодарит кивком и, осторожно отпив из горлышка, продолжает:

– Я с Рипом больше не разговариваю.

– Что так? – спрашиваю. – Впрочем, могу и сам догадаться.

Джулиан пожимает плечами, а когда наклоняется поставить пластиковую бутылочку на пуф, его буквально передергивает от боли.

– Он, собственно, не на меня дуется.

– А на кого же тогда, если не секрет?

– Рилу не понравилось, что Рейн была с Келли…

– Что значит «не понравилось»? – перебиваю. – Хорошая у тебя девушка: сначала трахается с Рипом, потом трахается с Келли, а ты по-прежнему с ней?

– Все немного сложнее, чем…

– За что убили Келли Монтроуза, Джулиан? – спрашиваю, стоя над ним; дымящаяся сигарета в руке подрагивает. – Что с ним произошло? За что его убили?

Джулиан смотрит мне прямо в глаза, и вдруг его осеняет догадка. Не отводя взгляда, он раздумывает, стоит ли ею делиться.

– Слушай, – говорит наконец, – не ищи связей.

– Почему?

– Это не сценарий, – говорит. – Тут нет логики. Не все сюжетные линии сойдутся в финале.

– Но ведь Рипа и Келли что-то должно было связывать?

– Сначала деньги, которые Келли вкладывал в клуб, а потом… Потом они расплевались.

– Из-за Рейн? Пожимает плечами:

– Наверное, из-за нее тоже. Иду на второй заход:

– Мне просто важно понимать, во что я ввязался. Объясни.

– Во что ты ввязался? – с удивлением на лице. – Ты ни во что не ввязался. У тебя могло сложиться впечатление, что ты ввязался, но оно ошибочное.

– Аманда Флю и Рейн живут в одной квартире, так?

– Да, они вместе снимают. – Джулиан слегка озадачен. – Ты не знал?

– У нее синий джип, так? – говорю. – Почему она за мной следила?

– Аманда вчера уехала. Ее здесь больше нет, – говорит. – Не знаю, почему следила. – Пауза. – Ты уверен, что это была она?

– И они обе спали с Рипом? – спрашиваю. – И Рейн, и Аманда спали с Рипом?

Вздыхает.

– Когда мы с Рейн временно разбежались, на нее запал Рип… а потом, когда она встретила Келли, Рип переключился на Аманду, – говорит. – Но Аманда ему быстро наскучила, и его опять потянуло к Рейн, а она ни в какую.

– Почему?

– Потому что с ним… трудно. – Пауза. – А то ты не знаешь.

Наклоняюсь к его уху, понижаю голос.

– За моей квартирой следят, Джулиан. По ночам на Элевадо дежурят машины, из которых ведут наблюдение. Неизвестные проникают сюда в мое отсутствие и роются в вещах. Я получаю загадочные CMC, в которых меня о чем-то предупреждают, но о чем – не имею понятия, хотя думаю, что все это связано… – вдруг не могу произнести слова «с твоей девушкой». А могу только: – Не лги мне. Я знаю, что вы по-прежнему вместе.

Джулиан реагирует на мою тираду легким пожатием плеч.

– Попробуй с ней больше не видеться – может, все сразу и прекратится.

Подумав, уточняет:

– Дай понять, что не хочешь с ней видеться и не хочешь помогать, – может, и остальное прекратится. – Снова тянется за водой, – Видимо, я не все до конца продумал. Видимо, какие-то факторы… не знаю… всего не учтешь.