Раба любви - Мэримонт Лесли - Страница 21

Оглядываясь на прошлое, Кэтрин понимала, что сложившееся в результате этих споров ее отношение к Брайану можно было бы назвать любовью-ненавистью. Не единожды, словесная борьба, чуть не переходила в физическую, подобно тому, как это случилось час назад у нее в квартире. Иногда желание ударить Брайана становилось почти нестерпимым, что еще более обостряло пикировку.

Интересно, думала Кэтрин, а может быть, я просто искала предлога коснуться его? Любого предлога. И не в этом ли причина ее согласия стать очередной подружкой Брайана? В стремлении удовлетворить подспудное, дремлющее столько лет желание…

— Брайан… — произнесла, наконец, все еще занятая своими мыслями Кэтрин.

На его красивом лице появилось выражение тревоги.

— Ого. Почему-то мне не нравится, как это прозвучало.

— Просто я подумала…

— Еще хуже, — простонал Брайан.

— Не паясничай! Может быть, нам не стоит больше морочить самим себе головы? Я хочу сказать, что мы давно уже не на свадьбе Эдвина.

Кэтрин никак не была готова к появившемуся в его глазах выражению холодной ярости, превратившей их в бледно-голубые льдинки.

— Кажется, я достаточно ясно дал понять, что отнюдь не играю с тобой. Боже мой, Кэтрин, да я…

— Подожди, — прервала она его и, бросив пластиковый пакет на сиденье автомобиля, захлопнула дверцу. — Ты меня неправильно понял, я хотела сказать совсем не это.

Кэтрин подошла к выглядевшему несколько озадаченным Брайану.

— Послушай, — снова начала она, стараясь как можно тщательнее подбирать слова. — Несмотря на все недоразумения между нами, мы всегда были откровенны друг с другом. Ты в лицо называл меня дурой, а я тебя… Да как я только тебя не обзывала! И может быть, мы оба были не далеки от истины. Но приходило ли тебе когда-нибудь в голову, что мое жесткое противостояние тебе вызвано чем-то иным, нежели желанием быть объективной? Ты сказал, что много лет хотел переспать со мной. И я задумалась: а вдруг это стремление было в некотором роде обоюдным? Вдруг оно возникло у меня с первых дней нашего знакомства? Что, если и мне тоже хотелось не столько воевать с тобой, сколько заняться любовью?

Слова Кэтрин явно ошеломили Брайана: об этом говорил весь его вид. Ноздри раздулись, а спина и плечи распрямились и словно окаменели.

Она мгновенно поняла свою ошибку. Ее слова прозвучали совсем не так, как нужно было бы. Создавалось впечатление, будто Кэтрин долгие годы страдала от неразделенной любви к Брайану. А вряд ли такому человеку, как Блэкфорд, понравится услышать нечто подобное от любой женщины, не говоря уж о той, которую он всегда считал излишне сентиментальной. У которой сердце всегда было открыто для любви и которая льнула к мужчине даже тогда, когда тот этого не хотел.

Вероятно, Брайан сейчас с ужасом ожидал от нее немедленного признания в вечной любви.

Опасение, что ее отвергнут прямо сейчас, заставило прибегнуть к неотложным мерам. Кэтрин с улыбкой положила руки ему на плечи.

— Какая я глупая, — сказала она. — Мне надо было сказать не «любовь», а «секс». Разве я могла любить тебя в то же самое время, когда была влюблена в Эдвина? Но ты понимаешь, что именно я имела в виду. Секс это нечто совершенно отличное от любви — даже для женщины. Я поняла это только после прошлого уик-энда.

Схватив ее руки, Брайан сбросил их со своих плеч.

— Что поделать, это действительно так, — продолжала настаивать она. — И нечего делать такую кислую мину! Мы, женщины, тоже не лишены плотских желаний, не всегда соответствующих приличиям или здравому смыслу. Я даже уверена, что для женщины вполне естественно любить одного мужчину и в то же время желать другого. Кроме того, ты потрясающий мужчина, Брайан! Несмотря на всю показную неприязнь к тебе, я всегда понимала это.

Теперь, когда гнев Брайана явно пошел на убыль, Кэтрин решила получить ответ на вопрос, не дававший ей покоя всю эту неделю.

— Теперь я понимаю, что не была бы нормальной гетеросексуальной женщиной, если бы втайне не интересовалась тобой. Однако это не объясняет того, почему ты тоже заинтересовался мной, особенно если учитывать твой успех у женщин, могущих дать мне сто очков вперед. Так что же тебя во мне привлекло? Может быть, то, что я была запретным плодом — подругой Эдвина? А может, ты считал для себя вызовом то, что я не упала перед тобой ниц при первой же нашей встрече? Эдвин, как мне кажется, решил, что причина в твоем мужском самолюбии, ведь я вовсе не красавица.

Кэтрин вовсе не собиралась упоминать Эдвина, ей просто очень хотелось узнать правду. Но как это часто случалось, когда дело касалось Брайана, все получилось шиворот-навыворот. Господи, так чего же она хочет от него добиться?

Пристыженная Кэтрин уже собралась извиниться, когда Брайан, неожиданно крепко схватив за плечи, резко притянул ее к себе, однако, вопреки ожиданию, отнюдь не для поцелуя. Он улыбнулся, глядя ей прямо в лицо, холодной улыбкой, от которой по телу Кэтрин пробежал озноб.

— Тебе кажется, что ты меня знаешь, не так ли? — спросил Брайан тихим и каким-то угрожающим тоном. — Ты ошибаешься. Очень ошибаешься. А что касается мнения Эдвина… ради Бога избавь меня от его спекуляций по поводу моего характера и побудительных мотивов моих поступков. Хотя, надо признать, некоторую роль в нашем сближении сыграло мое самолюбие. Как, впрочем, и твое тоже. Да, да, дорогая, ты тоже достаточно самолюбива. И не любишь проигрывать ни в чем. Именно поэтому ты старалась удержать Эдвина.

Кэтрин понимала, что в этих словах есть доля истины. Но то, что высказал их не кто иной, как Брайан, ей не понравилось. Совсем не понравилось.

— Так что ты хочешь от меня услышать, Кэтрин? — спросил он. — То, что я влюбился в тебя с первого взгляда? Что все эти годы мечтал быть с тобой как в постели, так и вне ее? Что принимал крохи, которые ты мне бросала, и все твои оскорбления только потому, что был, одержим тобой?

Издевка, звучащая в его голосе, причиняла Кэтрин даже большую боль, чем впившиеся в плечи пальцы.

— Вряд ли меня устроит такой ответ! — возразила она, уже не испытывая стыда, а один лишь гнев.

— Подходящего ответа у меня нет, — возразил Брайан. — Только неподходящий. Суть его в том, что мне действительно захотелось залезть тебе под юбку в тот же день, когда я впервые тебя увидел. И действительно меня страшно раздражало то, что ты не обращала на меня совершенно никакого внимания. К тому же меня действительно тошнило при виде вашего с Эдвином воркования и выводило из себя то, что ты все время прощаешь его.

— Тогда почему же ты не пытался заполучить меня во время одной из наших многочисленных с Эдвином размолвок? — спросила она с вызовом.

— Потому что знал, что ты не покончила с ним окончательно, и не хотел попасть в дурацкое положение.

— Значит, не так уж тебе и хотелось залезть мне под юбку. Я ведь видела тебя, так сказать, в действии, и надо признать, что устоять перед тобой нелегко.

— Очень мило с твоей стороны! Однако должен сообщить, что переспать с тобой отнюдь не являлось приоритетом моей жизни.

— Ах, так… — Вспыхнув от обиды и унижения, Кэтрин вывернулась из его рук. — Негодяй! — Она замахнулась, было с намерением дать ему пощечину, но Брайан легко перехватил ее запястье.

— Но так было до прошлого уик-энда, — пробормотал он, притискивая Кэтрин к дверце машины всем своим телом и не давая, таким образом, ей ни малейшей возможности ускользнуть. — Теперь же появилась опасность, что секс с тобой станет этим самым приоритетом, — продолжил Брайан. — Подозреваю, что он вскоре превратится в необходимость, и я буду нуждаться в тебе, как в пище, воде или воздухе. Как в чем-то жизненно необходимом. О Боже, Кэтрин…

Его поцелуй нельзя было назвать страстным, он вообще не походил ни на что, испытанное Кэтрин ранее. Это было нечто большее, чем просто физиология, потому что затрагивало в ее душе самую чувствительную струнку — потребность быть кому-то нужной. И в то же время будило самые примитивные инстинкты, вынуждало поддаться преобладающему мужскому началу.