Твой свет в моей тьме или как тяжела доля вампира! (СИ) - Гусейнова Ольга Вадимовна - Страница 12

   Мы полдня решали где, как и каким образом добывать еду. Прорабатывали различные планы, рассматривая все их недостатки как под лупой. И на данный момент решили выбрать этот, пока самый нетрудоемкий и безопасный. После недавних шараханий по ночному городу, как-то повторений наших приключений не хотелось. Да и встреч с другими вампирами мы не только не искали, но и до икоты боялись. И вообще, прожив почти тридцатку, мы все еще с трудом представляли себе, что герои страшных сказок ходят по нашим улицам. И что мы теперь тоже имеем к этим героям самое непосредственное отношение. Брр!

   Однако Антонина к своему новому положению относилась более радостно, нежели я, которая все время, чего-то боялась, накручивая себя и выискивая все больше отрицательного, чем положительного в нашем состоянии.

   - Муррр, котик, ты такой вкусный!!! Таакой аппетитный, прямо не дождусь когда смогу тебя попробовать.

   Тоня потерлась грудью третьего размера, о телеса среднестатистического мужчины с коротко стрижеными русыми волосами и, обвив его шею руками, припала лицом к его шее. Мужик уже прилично накаченный алкоголем, пытался тискать ее ягодицы, плотоядно улыбаясь и пьяно смеясь, попробовал перекричать шум:

   - Детка может поедем к нам с Вадиком в гости. Там гораздо удобнее и интереснее можно провести ночь. Я гарантирую - недовольной ты не останешься, моя горячая киса.

   Этот самый Вадик прижимая меня к своему потному, горячему и пахнущему дикой смесью пота, мужского одеколона и, перебивающей все эти ароматы, кровью, пытался забраться рукой под блузку. Я пыталась изобразить флирт, но чувствовала, что меня скоро либо стошнит, либо прямо тут загрызу этого наглого обормота. Поэтому как только раздалось долгожданное предложение, а мы его целых пятнадцать минут ждали, обе явно вздохнули с облегчением. Резко подскочив и потянув за собой свой ужин, Тоня двинулась на выход, таща словно на буксире явно опешившего от такого напора и воодушевления мужчину. Мы с Вадиком ринулись за нашими друзьями, с не меньшим голодным энтузиазмом. Хотя голод у всех был разным.

  *****

   "Пусть бегут неуклюже пешеходы по лужам, а вода по асфальту рекооооой. И не важно прохожим, что сегодня день у меня вкусный такооооой! А я играю на гааармооошке у прооохожииих на вииидуууу, поотомуу что день вареньяяя толькооо рааз в годуууу! Люлюлууу!" - мы орали на всю улицу песню и как дурочки смеялись, глядя как на нас оборачиваются редкие прохожие. Сейчас нам было просто все равно, кто и что о нас думает. Два часа назад притащив новых знакомых к ним же домой, причем, судя по всему, это была явно съемная квартира, разлили по стаканам привезенный коньяк, подлив туда одного волшебного снадобья, от которого они через пару минут вырубились сидя прямо на диване, приступили к ужину. Ну очень большим шприцем накапали себе по поллитра в кружечки и, смакуя каждую капельку, наконец, смогли насытиться. Мы обе так и не рискнули испробовать на этих двух мужиках, свои новые клычки. Я все никак не могла забыть, с каким трудом удалось оторваться от шеи Тони во время ее второго перехода. Ведь я тогда чуть не угробила ее, и только осознание факта, что она для меня - единственный близкий и любимый человек, заставило отпустить ее. Больше я так рисковать не хотела. И она, впрочем, тоже. Уже то что нам пришлось терпеть этих двух особей мужского пола и их потные руки на своем теле в течении этого часа, сильно нервировало и раздражало. А уж вылизывать их шеи, скрывая следы от укусов, не только не хотелось, одна мысль об этом вызывала тошноту и мелкую неприятную дрожь отвращения. Может быть с годами мы привыкнем и к этой неприятной прозе жизни одиноких вампирш, но пока мы к этому были просто морально и физически не готовы. Мы с трудом привыкали и подстраивались к изменившимся условиям нашей жизни. Прибрав за собой все улики, раздев этих бедолаг и уложив в одну постель, хихикая удалились из квартиры. Чтобы не заснуть по дороге, мы начали горланить песенки и, честно говоря, было весело и легко вот так идти с подругой по ночной улице и хохотать во все горло. Свобода!

   - Знаешь, нам надо придумать, что-то другое! - я с трудом уже ворочала языком, когда мы подходили к своему дому. Тоня криво ухмыльнулась и, чуть не навернувшись со своих десятисантиметровых шпилек, схватилась за меня, и только когда смогла выровняться, спросила с трудом выговаривая слова.

   - Почему нет, Золотко? Таакой вкусный ужин был и носить не надо как этот чертов холодильник.

   - Да мы так сопьемся скоро! Вот ты хоть раз слышала про вампира-алкоголика?

   Заметив как подруга, отрицательно замотала головой и, с трудом переставляя ноги, все еще держится за меня, продолжила мысль.

   - Теперь услышишь! Еще полгодика такого питания и нам придется кодироваться от алкоголизма.

   Посмотрев на меня, Тонька сначала пьяно захихикала, а потом мы уже вместе распластавшись перед моим подъездом, громко хохотали. Через минуту пришлось заткнуться, потому что Бабка Тася вылезла чуть ли не наполовину в открытое окно своей кухни на первом этаже и начала нас громко отчитывать за пьянство и шум. Вот как много о себе узнаешь, стоит только раз упасть ночью перед домом и немного посмеяться. Мы сгреблись и уже молча, поплелись ко мне в квартиру.

  *****

   Я смотрела в зеркало и придирчиво изучала свое отражение. В течение последней недели мы с подружкой посетили практически все большие клубы, стараясь не привлекать к себе внимания. И сейчас я стояла перед своим шкафом и пыталась выбрать одежду для очередного похода в клуб. Каждодневное полноценное питание дало хороший результат. Мы перестали походить на двух анорексичных девиц и немного нарастили мяса на костях, что благотворно сказалось на нашем внешнем виде. Кожа приобрела благородную молочную белизну, радовала чистотой и каким-то внутренним сиянием, глаза, словно желтые топазы сверкали в обрамлении пушистых коричневых ресниц и бровей, вздернутый носик-курносик и ярко-алые пухлые губки. Даже краситься не надо - все и так ярко и безупречно. Практически ничего не изменилось, но все же я стала ярче, интереснее, сексуальнее, что ли. Даже мои волосы теперь были не просто золотистые с рыжиной, они отливали золотом у корней, а чем ближе подбирались к концам, тем становились все более красными. Странно и в тоже время потрясающе красиво. Фигура из угловатой стала более мягкой и женственной, радуя взгляд аппетитными выпуклостями. Тоня и раньше была яркой красоткой, а теперь ее образ женщины-вамп бил всех окружающих мужчин наповал, укладывая их к ее ногам аккуратной стопкой.

   Как нам вчера заметил один из наших "ужинов" по имени Егор, мы похожи на ангела и демона. После такого комплемента я даже не стала измываться над ним и проделывать какие-нибудь шалости в его квартире, просто поела и ушла, оставив его спать на диване. Но с каждым днем, почему-то становилось все грустнее и тоскливее на душе. Я долго не выдержу такую клубную жизнь. С каждым разом все тяжелее становилось улыбаться и изображать страсть, прижиматься к чужому телу и терпеть чужие руки на себе. И ради чего? Чтобы через час этот мужчина, считающий себя суперменом, стал моим очередным ужином, а на утро, так и не вспомнив ничего, еще долго мучился от анемии и головной боли. Мы старательно спаивали кавалеров, прежде чем решиться выйти из клуба и направиться к ним домой, так что к месту они прибывали уже практически невменяемые и недееспособные к подвигам героев-любовников. Я заметила, что и Тоня вчера собиралась без своего обычного энтузиазма и неизменного оптимизма. Каждый раз возвращаясь под утро пьяными и засыпающими на ходу, мы как-будто что-то в себе убивали, или что-то теряли. Слишком важное, чтобы не обращать на это внимание. И это создавало в нашем доме нехорошую атмосферу и грызло меня внутри.

   Звук открывающейся входной двери, и я пулей вылетела в прихожую, встречая подругу. Тоня прошла, разделась и, чмокнув меня в щеку, направилась в гостиную. Вечером, когда я проснулась, солнце уже зашло, а ее не оказалось рядом. И вот теперь, чуть успокоившись, с интересом уставилась на нее. Антонина сидела, довольно мурлыкая, и хитренько посматривала на меня, в ее глазах откровенно горело торжество.