100 великих тайн - Непомнящий Николай Николаевич - Страница 32

По-прежнему считается, что глубокие материковые реки и озера остаются общепризнанным местом обитания огромных пресноводных чудовищ, например, чудовище озера Лох-Несс или таинственных Огопого, Шана, Морага – многие из них названы по имени водоема, где, предположительно, обитают.

В то время как озерные и сухопутные чудовища укрываются в естественных убежищах, океаны остаются сами по себе огромным неизведанным краем, весьма труднодоступным для изучения. Здесь могут скрываться твари, весьма неохотно являющиеся миру или вовсе не выходящие на свет Божий… Те же, кого мы изредка видим, могут явиться лишь микроскопической каплей того огромного океана загадок, который нам не испить никогда.

Большинство исследователей океана ограничивают свою деятельность сравнительно узким континентальным шельфом, окружающим материки. Этот шельф составляет 7 процентов всех подводных площадей и не дает ни малейшего намека на топографическое разнообразие глубоководных регионов – континентальных склонов, глубоководных каньонов, разломов, пустынных абиссальных плоскогорий. Такие плоскогорья, лежащие на глубине 3 тысяч метров, занимают почти половину поверхности земного шара. Иногда они прерываются расселинами и ущельями. Один из самых интересных – глубоководный каньон Минданао, опускающийся на глубину до 9 тысяч метров! Прямо из центра трехкилометровой глубины плоскогорья поднимается самый большой в мире срединноокеанский хребет – 3,5 тысячи метров высотой. Он тянется на 50 тысяч километров под поверхностью трех главных океанов.

Все, что нам известно о жизни этого подводного мира, – результат недавних научных исследований с помощью последних достижений техники. Используя сонары, ученые создали подробные карты подводных регионов планеты. Но обследована лишь ничтожная часть этого мира, и мало кто представляет, какие еще формы жизни могут встретиться пионерам глубин среди подводных ущелий и долин. За последние десятилетия открыто много «новых» обитателей вод – существ, которые ускользали от человека на протяжении тысячелетий.

Одна из самых невероятных историй (кроме, конечно, «классической» и всем известной истории целаканта) связана с гигантским кальмаром. На протяжении тысячелетий о нем слагались легенды, а потом на десятилетия он оказался в забвении, пока не был, наконец, признан конкретным зоологическим объектом. А вот осьминог-великан, так сказать, пока «полупризнан».

Хотя оба этих представителя головоногих (цефалоподов) характеризуются длинными, мускулистыми конечностями с присосками и развитыми глазами, биологи усматривают четкие различия между обычными кальмарами и осьминогами. У первых десять конечностей, две из них – особенно длинные, это щупальца. Кальмары – активные хищники, сжатое, обтекаемое тело которых создано для преследования жертв.

Осьминоги более округлые, у них восемь конечностей, они более медлительные, редко покидают свои подводные убежища. Но на протяжении веков образы двух головоногих гигантов настолько перепутались и их так часто смешивают, что порой трудно понять, о ком идет речь. Зачастую персонажи древнего фольклора и мифов несут в себе элементы обоих существ да еще и характеристики китообразных.

Первым, кто описал гигантского головоногого, был Гомер, живший в VIII веке до нашей эры. В своей «Одиссее» он описывает ужасное чудовище Сциллу, которая – несмотря на странный облик: шесть собачьих голов на шести шеях, зубы в три ряда и двенадцать ног – скорее всего, обыкновенный осьминог в мифическом обрамлении. Как и это головоногое, она поджидает жертву, прячась в пещере. Однако зубы Сциллы в три ряда больше напоминают ряды присосок кальмара, нежели ротовое отверстие осьминога.

Медуза, еще одно чудовище из древнегреческой мифологии, тоже может быть гигантским головоногим моллюском. Ее волосы из спутавшихся змей – явно конечности, которые и у кальмара, и у осьминога растут прямо из головы. Глаза Медузы, превращающей людей в камни, напоминают огромные злобные, почти человеческие глаза гигантского кальмара или же огромного осьминога. После одной из драматических встреч ныряльщика со спрутом несчастный парень поведал, что оказался почти полностью загипнотизирован – настолько сильно подействовал на него этот взгляд, «сконцентрировавший в себе всю ненависть и угрозу». Лишь резкое движение животного вывело ныряльщика из оцепенения и по сути спасло его.

В эпоху, предшествовавшую Средневековью, гигантские головоногие появились вновь, уже в соединении с китом как «остров-чудовище» – столь громадное, что неопытные моряки путали его с сушей, и лишь высадившись на ней, с ужасом убеждались, что земля-то под ними двигается. Скандинавский персонаж кракен впервые упоминается в манускрипте около 1000 года и продолжает жить в северных сагах на протяжении столетий.

Одна наиболее выразительная легенда повествует о епископе, наткнувшемся на остров, до тех пор им никогда не виденный, и приказавшем своим гребцам грести к нему. Он высадился на нем и отслужил молитву по случаю открытия новой земли. Когда он отъехал, то с изумлением увидел, что остров исчез!

Столетия спустя, в 1852 году, другой скандинавский священник опубликовал целую книгу о морских чудовищах. В своей «Естественной истории Норвегии» Эрик Людвигеен Понтоппидан, епископ Бергенский, описывает кракена как «крупного, плоского и с множеством рук или ветвей». Подвижная спина существа в окружности составляла полторы английских мили и походила, на первый взгляд, на несколько отдельных островков, а его руки достигали размеров мачт средних габаритов судна. Понтоппидан дальше сообщает, что монстр мог топить большие корабли – свойство, приписываемое долгое время гигантскому кальмару.

В начале прошлого века гигантское головоногое потребовало академической жертвы – по крайней мере, фигурально. Французский натуралист Пьер Дени де Монфор, привлеченный слухами о морских чудовищах, провел тщательный анализ сообщений, а также остатков пищи, вынутых из желудков синих китов. В 1802 году он выпустил свою «Естественную историю моллюсков», но эта работа только затормозила дальнейшие исследования, никак его не продвинув. Дени де Монфора обвинили в недобросовестном подборе материала, в стремлении к сенсации и намеренной публикации будоражащих воображение иллюстраций. Научный мир подверг его остракизму и отвернулся от исследователя, окончившего свои дни в нищете в придорожной канаве.

И тем не менее жизнь продолжалась. В середине века датский зоолог Йохан Япетус Стенструп предложил читателям очерк о кракенах, собрав всю накопившуюся информацию – свидетельства и рисунки. В 1842 году он сделал сообщение на заседании скандинавского общества натуралистов. К тому времени репутация Стенструпа как ученого была изрядно подпорчена. Он отрицал факт, что человек и мамонт жили в одну эпоху, и его ждал такой же бесславный конец, как и де Монфора. Но ему повезло больше. К этому времени стали появляться научные свидетельства, и Стенструпу удалось заполучить глотку и клюв гигантского кальмара, выброшенного на побережье Дании в 1853 году. Еще через четыре года он опубликовал научное описание вида.

Так существо получило имя.

Но, несмотря на это, к этим данным продолжали относиться с сомнением. И вот тогда появилось сенсационное, но вполне реальное свидетельство. 30 ноября 1861 года французская канонерка «Алектон» наткнулась на кальмара-великана возле острова Тенерифе (Канарские острова). Командир корабля лейтенант Фредерик-Мария Буйе решил поймать его. Кто-то из его товарищей выстрелил в чудовище, но не попал. После долгой борьбы его все же удалось загарпунить и затянуть вокруг шеи веревку. Однако, когда они попытались поднять тело на палубу, оно сорвалось, и в воду упало все, кроме кончика хвоста. Когда «Алектон» пришел на Тенерифе, Буйе показал фрагмент хвоста французскому консулу и сделал официальное заявление в военно-морское ведомство.

Месяц спустя сообщение об этом инциденте было представлено французской Академии наук. На большинство скептиков оно не произвело должного впечатления, однако в 70 е годы прошлого века у берегов Ньюфаундленда и Лабрадора произошли события, благодаря которым существование гигантского кальмара уже не подвергалось сомнению. По непонятным причинам огромное количество этих существ стало погибать и устилать своими телами побережья островов. Многие из них явились добычей голодных собак и рыб, но и наука собрала свою жатву.