100 великих кладов - Непомнящий Николай Николаевич - Страница 45

Долгожданное событие произошло летом 1980 года, когда аквалангисты напали на многообещающий след в нескольких милях к востоку от предполагаемого места гибели «Аточи». Сильный всплеск магнитометра показал наличие на дне крупных металлических предметов. Ими оказались ещё один якорь и медный котёл. Затем поблизости была обнаружена груда балластных камней, а также изделия из керамики и россыпь монет. А дальше… Дальше перед ныряльщиками открылось просто фантастическое зрелище: полоса морского дна длиной четыре тысячи футов была буквально устлана золотом и серебром. Но — какая ирония судьбы — судя по номерам на слитках, это был груз не с «Аточи», а… с другого погибшего в тот день галеона, «Санта-Маргариты». Сокровища «Аточи» ещё предстояло найти…

Стоимость найденных сокровищ составила около 20 миллионов долларов, и это позволило Фишеру на следующий год вновь вернуться к поискам «Аточи». Археолог Мэтьюсон, фиксировавший в своих записях каждую, даже самую мельчайшую находку, подсчитав поднятые со дна моря трофеи и сопоставив их с грузовым манифестом «Аточи», пришёл к однозначному заключению, что основная часть ценностей пока не обнаружена.

Минуло ещё пять дет. И вот, наконец, весной 1985 года ныряльщики подняли со дна моря 414 серебряных дублонов, 16 брошей с изумрудами и несколько золотых слитков. Восторгам не было предела. Но в течение следующих полутора месяцев не было сделано вообще ни одной находки! Мэл Фишер терялся в сомнениях: может быть, они опять не там ищут? Может быть, линия дрейфа «Аточи» выглядела совсем по-другому и они отклонились от неё в сторону?

Утром 20 июля магнитометр поискового катера зарегистрировал наличие под водой значительной кассы металла. Дежурившие в тот день аквалангисты Энди Матроски и Грег Уэрхем не мешкая отправились под воду. На глубине восемнадцати метров Энди заметил на песке тусклые светлые пятнышки. Рядом высилась обросшая водорослями глыба — прямо-таки подводная скала в миниатюре. «Откуда она взялась на ровном дне?» — удивился Матроски. Знаками он подозвал товарища, у которого был ручной металлоискатель. Стоило Уэрхему поднести щуп к загадочной глыбе, как в наушниках раздался пронзительный вой. По выражению его лица Матроски догадался, что загадочный объект таит в себе какой-то сюрприз. На всякий случай он осторожно поскрёб «камень» ножом. На коричнево-зелёном фоне заблестела, узкая серебряная полоска. То, что казалось обломком скалы, в действительности было нагромождением спёкшихся серебряных слитков…

От восторга Матроски и Уэрхем заключили друг друга в объятия прямо под водой. «Мы напали на коренную жилу!» — в один голос прокричали они, вынырнув у борта «Южного ветра». Это известие произвело эффект разорвавшейся бомбы. Все, кто находился на судне, расхватав маски и акваланги, посыпались в воду.

На этот раз сомнений не было: здесь, в сорока милях от Ки-Уэста и в десяти от архипелага маленьких коралловых островков Маркесас-Кис, лежала главная часть груза галеона «Нуэстра Сеньора де Аточа». Причём судьба распорядилась так, чтобы его нашли ровно через десять лет — день в день — после трагической гибели Дирка Фишера…

— В тот день больше никто не стал опускаться под воду. Мы ещё раз помолились за близких всем нам людей, которые отдали жизни, чтобы приблизить этот успей. Ну а потом началась обычная рутинная работа, — вспоминает Мэл Фишер. — С утра до вечера мы поднимали слитки серебра. Их оказалось так много, что пришлось приспособить для этого проволочные корзины, позаимствованные в одном из универсамов Ки-Уэста. Когда позднее, уже в штаб-квартире нашей фирмы «Трэжерс Сэлворз», мы подсчитали «улов», то сами с трудом поверили результатам: 3200 изумрудов, сто пятьдесят тысяч серебряных монет и свыше тысячи слитков серебра весом в среднем около сорока килограммов каждый.

В результате многолетних работ экспедиция Фишера подняла с морского дна драгоценностей на сумму 250 млн. долларов. Приблизительная сумма ещё остающихся под водой сокровищ «Аточи» оценивается не менее чем в 100 млн. долларов. Находка «Нуэстра Сеньоры де Аточа» подхлестнула интерес к поискам подводных кладов. В мировой печати замелькали новые сообщения о найденных и ненайденных «золотых кораблях». Сегодня подсчитано, что общее число судов, затонувших с сокровищами на борту, превышает тысячу. А по оценке американского бизнесмена Гарри Ризберга, общая стоимость сокровищ, покоящихся на дне морей и океанов, составляет около 600 миллиардов долларов США. На поверхность поднято всего 10–15 процентов этих несметных богатств.

Золото манильского галеона

К концу XVI века испанские капитаны открыли и обозначили на картах Филиппинские, Марианские, Каролинские и Маркизские острова, остров Новая Гвинея, острова Санта-Крус и Соломоновы, Гавайи, острова Уэйк и Гуам, Иво-Шима, Новые Гебриды и остров Гуадалканал, острова Гилберта и Маршалловы, Галапагосские, Хуан-Фернандес, Флорес и Бикини, Торресов пролив. В XVII веке могущество Испании стало угасать, но она всё ещё продолжала удерживать за собой пальму первенства в тихоокеанском регионе. Этому не могли помешать отдельные экспедиции английских и голландских моряков. Несмотря на их пиратские набеги, на всей обширной акватории Тихого океана доминировали испанцы.

Испанская эпоха на Тихом океане длилась целых 250 лет и ознаменовалась, помимо прочего, созданием первого в истории регулярного морского сообщения, соединившего берега величайшего океана, которое обеспечивалось знаменитыми «манильскими галеонами».

Между 1565 и 1569 годами испанский первопроходец Мигель де Легаспи завоевал обширный тихоокеанский архипелаг, назвав его Филиппинами — в честь испанского монарха Филиппа II. Острова стали главным владением Испании в Тихом океане. Этот архипелаг более трёх столетий — до 1898 года — принадлежал Испании. Главный город Филиппин — Манила — служил базой для испанских галеонов, курсировавших через Тихий океан в мексиканский порт Акапулько.

Первый рейс в Мексику был совершён в 1573 году, последний — в 1811-м. Галеоны, водоизмещение которых иногда достигало двух тысяч тонн, проектировались в Испании, а строились на Кавитских верфях к юго-западу от Манилы из твёрдых тропических пород древесины, способной выдержать тяжёлые условия перехода через океан. Маршрут из Акапулько в Манилу, который проходил по курсу движения пассатов, занимал два месяца. Обратный путь из Манилы в Акапулько был дольше и опаснее. Для того чтобы совершить этот переход, необходимо было идти на север почти до широты Японии, чтобы поймать западные ветры, а затем повернуть в направлении Мексики и идти через океан с его штормами и тайфунами. Путь в оба конца составлял около 18 тысяч морских миль.

Почти два с половиной столетия галеоны курсировали в обоих направлениях с завидной регулярностью. Манильские галеоны обеспечивали сообщение не только с Азией и Латинской Америкой, но и с Европой, так как их движение было скоординировано с движением кораблей испанского флота в Атлантическом океане, курсировавших между Испанией и Центральной Америкой. Сотни кораблей, бороздивших воды трёх океанов, создавали уникальную транспортную сеть, которая связывала три континента.

Манила стала одним из центров мировой торговли. Через неё проходили грузы, идущие транзитом либо в Китай, либо через Китай из Японии, с островов Борнео и Ява, с Молуккских островов, из Индии, Цейлона, Сиама, Камбоджи и Малайзии. Галеоны приходили в Манилу, чтобы заполнить свои трюмы товарами, приводившими в восхищение европейцев: золотом, жемчугом, сапфирами из Сиама, слоновой костью, лаковой посудой, китайским шёлком и фарфором, янтарём, сандаловым деревом, камфорой и нефритом, мускусом, корицей, гвоздикой, перцем и карри.

Частые рейсы галеонов не обходились без потерь. По мнению сотрудников Национального музея Филиппин, много кораблей нашли конец в коварных проливах центральной части архипелага и более 40 — у других островов. Например, в 1750 году галеон «Пилар» пошёл ко дну близ берегов Филиппин вместе с двумя миллионами песо на борту. В 1802 году погиб галеон «Ферролена» с грузом золота и серебра…