Военные загадки Третьего рейха - Непомнящий Николай Николаевич - Страница 27

Мои астрологические изыскания в то время тесно переплетались с артистической работой. Когда я уставал лепить, писать холсты или рисовать, астрология помогала мне вернуть интерес к жизни. Но я еще не сознавал, что благодаря своим астрологическим познаниям смогу зарабатывать на жизнь. И конечно же, мои возможности в этой сфере все еще были достаточно скромными. Для своих первых экспериментов в толковании созвездий я, подобно подопытным свинкам, использовал близких друзей и родственников. Вскоре я с удивлением обнаружил, что индивидуальные гороскопы поразительно совпадают с характером, способностями и житейскими обстоятельствами тех лиц, к которым они относились. Это придало мне смелости составить и проанализировать другие гороскопы. Я раздобыл точные даты рождения исторических деятелей, чьи жизни были превосходно документированы, таких как Гете, кайзер Вильгельм I, принц Отто фон Бисмарк, император Максимилиан, Микельанджело. Эти изыскания мне очень много дали. Вполне допускаю, что можно стать отменным астрологом и историком, анализируя гороскопы знаменитостей, при этом не испытывая личного сопереживания.

Но что действительно увлекательно, так это составлять гороскоп здравствующему человеку, которого прекрасно знаешь и которому на основе данных о его рождении ты предсказываешь его судьбу. Разумеется, страшно, когда тебе приходится предрекать болезнь или смерть. Гороскоп моего младшего брата предсказал ему серьезную рану и утрату конечности. Об этом я сообщил ему еще в 1913 году. Никто этого тогда не принял всерьез. Но в 1915 году в окопах брат был ранен шрапнелью, перенес несколько операций, в результате которых потерял правую ногу.

В казармах, где время обычно растрачивается на карты и пьянство, у меня оказалось достаточно досуга и возможностей для проверки своих астрологических знаний. Это было всего-навсего приятное времяпрепровождение, тем не менее оно помогло мне обрести астрологическую клиентуру. Многие из моих фронтовых товарищей и те, с кем позже лежал в лазарете, те, чьи гороскопы я составлял ради забавы или любопытства, после войны писали мне письма, испрашивали новых предсказаний. Вместе с тем завелась у меня особая клиентура из тех людей, которых встретишь в приемных астрологов после каждой войны, катастрофы. Это несчастные матери, потерявшие сыновей на полях сражений, матери летчиков, чьи самолеты были сбиты, а сами они считались без вести пропавшими, это жены, желавшие знать, вернутся ли и когда их мужья из плена. Наконец, были просто женщины, приходившие ко мне со своими печалями.

Я был довольно молод, и хотя из своего собственного гороскопа знал, что доверие, оказываемое мне совершенно незнакомыми людьми, следует принимать как должное при моей профессии, все же меня постоянно охватывало сострадание к этим несчастным.

Их личные невзгоды усугублялись всеобщими политическими неурядицами. Немцы проиграли войну, имперская помпезность канула в прошлое, политически незрелые люди оказались захваченными ноябрьской революцией 1918 года, инфляция разрасталась, лопались солидные фирмы, самоубийства становились обычным делом. В тот период небывалой экономической и политической напряженности процветали гипноз, месмеризм, ясновидение и любая другая форма оккультизма [1]. Такого рода увлечения всегда идут по следам катастроф. В послевоенной Германии гипнотизеры, ясновидцы и чтецы мыслей вдруг стали собирать огромные залы публики. Вряд ли тогда существовало какое-либо увеселительное заведение — мюзик-холл или кабаре — где бы посетителей не развлекали телепатическими сеансами. На подобные представления публику зазывали огромные плакаты и объявления в газетах: «Чудо-парапсихолог», «Женщина с тысячей глаз» (мадам Кароли в цирке Буша), «Великая Тайна, или Высшее достижение оккультных наук», «Женщина, которая все расскажет» и т. п. Не знаю, было ли это сплошным надувательством, обманом, но пресса и публика такие представления находили забавными. Мне претил этот шабаш оккультизма, и чем чаще подобные вещи обсуждались на публике, тем упорнее я уединялся в своей мастерской.

Весной и летом 1919 года происходили волнения и беспорядки. Иногда стычки между рабочими и полицией я мог наблюдать прямо из окон моей мастерской. Я старался не обращать на это внимания и почти ни с кем не встречался. Но мои старания совсем укрыться от мира оказались напрасными. Вскоре мне пришлось общаться с политиками тех дней. И еще я был вынужден иметь дело с теми самыми ясновидцами, чья новомодная деятельность мне представлялась отталкивающей.

Однажды вечером ко мне неожиданно явился отец. До этого он никогда не переступал порога моей мастерской. С тех пор как я решился испытать свою судьбу в качестве свободного художника, он обо мне не слишком беспокоился. С ним были двое молодых людей, моих товарищей по детским играм, которых я не видел уже много лет. Вид у них был потерянный, как у людей, кого постигло горе. Они пришли просить астрологического совета. Примечательным было и то, что их привел ко мне отец, всегда считавший мои занятия пустым делом. Молодые люди рассказали мне печальную историю. Их сестра ушла из дома восемь дней назад. Ее одежду нашли на одном из пляжей в верховье Эльбы, что наводило на самые мрачные предположения. Мой отец надеялся, что с помощью астрологических вычислений я смогу хоть что-то сказать относительно происшедшего. Случилось так, что в тот вечер у меня была назначена встреча с одним доктором, намеревавшимся провести эксперимент с открытым мною медиумом. И я предложил посетителям сопровождать меня, чтобы на этом сеансе попытаться прояснить обстоятельства исчезновения их сестры. По неспокойным улицам города мы благополучно добрались до квартиры доктора. Я предупредил братьев о трудностях, которые могут возникнуть во время сеанса, как ио том, что медиум, быть может, вообще лишен способности ясновидения. Но это их не смутило, и даже мой отец решил принять участие в сеансе. Он полагал, что мои астрологические расчеты могли бы подтвердить или уточнить сообщение ясновидца.

Братьям очень хотелось поверить в медиума, ион их не разочаровал. После того как доктор ввел его в транс, медиум, который ни о чем не мог знать заранее, довольно точно описал внешность девушки, ее привычки и верно отметил, что на пляже она купалась с мужчиной. Действительно, это был ее жених. Далее медиум рассказал, что эта пара осталась на пляже и после того, как ушел последний катер, что мужчина заколол девушку ножом, труп бросил на берегу, сам доплыл до середины реки и там застрелился. Мы требовали от него, чтобы он назвал точное местонахождение трупов, и медиум невнятно произнес «Лавенберг». Братьям не терпелось что-то предпринять, и они, поверив медиуму, обратились в полицию. Последующие двухнедельные поиски результатов не дали. Мы с отцом, надо сказать, не поверили медиуму.

Между тем я составил гороскоп пропавшей девушки. Она родилась в Гамбурге 26 июля 1892 года в семь часов пополудни. В ее гороскопе Луна находилась в неблагоприятной позиции да еще в сочетании со зловещей планетой Сатурн. Обе были в восьмом доме, доме смерти. Более того, они оказались вблизи Меркурия, который в этом гороскопе был правителем пятого дома, дома любви и чувственности. Нептун, другая зловещая планета, занимал крайне неблагоприятное положение в пятом доме. Одновременность смерти девушки и ее жениха объяснялось присутствием Меркурия, Луны и Сатурна в восьмом доме. В этом гороскопе Сатурн правил восхождением. Когда Сатурн находится в восьмом доме, это указывает на то, что человек сам становится причиной своей смерти. Если в том гороскопе обратиться к подотделу зодиака, как того требует индийская астрология, то мы обнаружим Луну, Сатурн и Марс в водной Navamsas (т. е. в одной девятой или в сорокаградусном секторе зодиака) и в Dvadasamsas (одной двенадцатой или тридцатиградусном секторе). А это означает могилу в воде, в данном случае девушка и ее жених добровольно себя утопили. Яне обнаружил ничего, что бы указывало на насильственную смерть, о чем говорил медиум.