100 великих приключений - Непомнящий Николай Николаевич - Страница 72

На озере Тана Хейердалу рассказали, что папирусные лодки надо каждый день вытаскивать на берег и просушивать. Как же тогда плыть через Атлантику? И путешественник отправляется в Перу, на озеро Титикака. Живущие здесь индейцы-уру строят лодки из местного тростника тотора. Но ни они, ни африканцы-будума на озере Чад не вытаскивают их на берег для сушки каждый день. В чём же секрет? Оказывается, уру, так же как и будума, при строительстве лодки туго связывают стебли крепкой самодельной верёвкой, и капилляры внутри стебля закрываются, а эфиопские лодочники скрепляют папирус лубом или папирусным волокном, и пористые стебли впитывают воду.

Наконец, в лагере экспедиции близ Каира началось строительство папирусной лодки длиной 15 и шириной 5 метров. На египетских фресках такие лодки были изображены с загнутыми вверх носом и кормой; кроме того, от загнутого внутрь конца ахтерштевня к палубе спускался короткий канат: «это выглядело, как арфа с одной струной». Мастера с озера Чад никогда не строили подобных лодок, их «кадай» всегда обрезан с кормы. Но тут им пришлось изменить традиции и надставить корму тонким хвостиком, который потом загнули и нарастили в толщину. «Кто мог тогда предвидеть, что наскоро придуманный и приделанный ахтерштевень станет ахиллесовой пятой нашей лодки», — с горечью замечает Хейердал. А «струна арфы»? Никто не мог понять её назначения, и мастера убрали её, так как она мешала работе…

Наконец настал день, когда ладья была готова. На борту грузового парохода её доставили в марокканский порт Сафи, на западное побережье Африки. В мае 1969 года папирусная лодка, наречённая «Ра» в честь древнеегипетского бога Солнца, отошла от причалов Сафи. На борту — интернациональная команда из семи человек: Тур Хейердал, итальянец Карло Маури, кинооператор и прекрасный аквалангист; американец Норман Бейкер, единственный из всех настоящий моряк; советский врач Юрий Сенкевич; мексиканец Сантьяго Хеновес, историк; Абдулла Джибрин, уроженец Республики Чад, знаток папируса; египтянин Жорж Суриал, инженер-химик по образованию и аквалангист по профессии. Замысел Хейердала был прост и одновременно значителен: «Папирусная лодка в океане, во власти стихий, может стать экспериментальным микромиром, попыткой показать на деле, что люди могут мирно сотрудничать, невзирая на национальность, веру, цвет кожи и политические взгляды, лишь бы каждый понял, что в его же интересах вместе с другими бороться за общее дело».

Первая неделя плавания была, пожалуй, самой трудной. Сильный ветер, волнение, шторм, буря преследовали экипаж изо дня в день. Сломаны оба рулевых весла, спущен парус, сломалась рея… Есть от чего прийти в отчаяние! Экипаж делает всё возможное и невозможное в этих условиях — ремонтирует рулевые вёсла, спасает парус, устанавливает гребные вёсла, заново укладывает груз. После таких испытаний сухопутная в целом команда превратилась в экипаж настоящих моряков.

Берега Африки давно скрылись из виду: Канарское течение несло папирусную ладью на запад. Время от времени аквалангисты осматривали днище, чувствуя себя словно под брюхом огромного золотого кита. Беспокойство за корму не покидало Хейердала с тех самых пор, когда чадские мастера сделали непривычный для них ахтерштевень, придав лодке серповидную — как на египетских фресках — форму. Через две недели плавания обследование показало, что сразу за каютой днище как будто слегка надломилось. День ото дня следуют тревожные сообщения: «корму захлёстывает сильнее…», «корма надломилась», «хвост уходит под воду». Размышляя над создавшейся ситуацией, Хейердал нашёл ответ: «Мы не разобрались в назначении кормового завитка. Корму загнули внутрь над палубой не для красоты. И верёвка несла особую службу, а не только держала изгиб, как мы все думали. Высокий ахтерштевень в форме арфы играл роль пружины с мощной струной, которая держала свободно качающуюся корму…»

Никакие меры не помогали. В одно прекрасное утро путешественники увидели, что за каютой… вся лодка разошлась вдоль. «Никогда, — пишет Хейердал, — Атлантический океан не казался мне таким прозрачным и глубоким, как в этой щели, рассёкшей наш папирусный мирок».

Хейердалу пришлось принимать трудное решение. «Пора прекращать эксперимент, — сказал он своим спутникам. — Мы провели на папирусе два месяца, связки ещё держатся на воде, и пройдено, не считая всех зигзагов, 5 тысяч километров, то есть столько же, сколько отделяет Африку от Канады. Значит, доказано, что папирусная лодка мореходна. Ответ получен. Рисковать жизнью людей ни к чему».

Менее чем через год Хейердал снова вышел в Атлантику на новой папирусной лодке — «Ра II». На сей раз лодку вязали четверо индейцев с берегов озера Титикака, где испокон веков строили камышовые лодки с изящно загнутыми вверх носом и кормой. Костяк команды остался прежний. Не было Абдуллы Джибрина, но прибавились японец Кей Охара и бербер Маданни Аит Уханни. За 57 дней «Ра II» прошла более 6100 километров от берегов Африки до острова Барбадос. Не приходится спорить с тем, что этот смелый эксперимент имел большое познавательное значение. Нельзя возражать и против того, что Хейердал показал возможность осуществления через океан связей между Древним Египтом и доколумбовой Мексикой. Но это всего лишь возможность, а не действительность. Сам же факт плавания папирусной ладьи от берегов Африки к берегам Мексики, увы, ничего не доказывает и ничего не меняет…

Тысячи километров «Тигриса»

В III–II тысячелетиях до н. э. шумеры, ассирийцы и вавилоняне неоднократно упоминали в своих клинописных текстах о богатом и цветущем царстве или городе Дилмун — «стране жизни», лежавшей далеко к югу от Месопотамии, «за горькой водой», «на восходе солнца». Американский исследователь П. Корнуолл стал первым, кто попытался отнестись серьёзно к этим древним сказаниям. Где могла находиться страна Дилмун? В шумерском эпосе о Гильгамеше и ряде других источников сказано, что это «Страна, где восходит солнце». Клинописные тексты сообщают о «кораблях из Дилмуна», которые привозили в Лагаш и Аккад золото, лазурь, драгоценные сорта деревьев. Может быть, это Индия? Но эти товары могли попасть в Месопотамию и через транзитную торговлю. И тогда база этой транзитной торговли могла находиться гораздо ближе — на юге Ирака, в Иране, на востоке Аравии…

В 1946 году, после тщательного изучения всех письменных источников, П. Корнуолл пришёл к выводу о том, что легендарный Дилмун следует отождествлять с островом Бахрейн. Он расположен у южного побережья Персидского залива, примерно на полпути от устья Тигра и Евфрата к долине реки Инд и вполне мог играть роль центра транзитной торговли между Индией и Междуречьем. Доказать правоту Корнуолла помогли археологические раскопки на Бахрейне и прилегающих к нему участках аравийского побережья. Археологи раскопали здесь поселения и могильники неизвестной древней цивилизации III тысячелетия до н. э. — «культуры Барбар». Центром её был остров Бахрейн. Многочисленные находки показали, что в III–II тысячелетиях до н. э. Бахрейн был тесно связан с двумя древнейшими цивилизациями мира — Шумерской и отстоящей от неё на многие тысячи километров цивилизацией долины Инда, играя важную посредническую роль в оживлённой морской торговле. Смутные догадки о том, где проходил древний путь из Двуречья в Индию, нашли своё материальное подтверждение: эта дорога пролегала через Бахрейн. Теперь этим путём предстояло пройти Туру Хейердалу.

…Осень 1977 года. В иракском порту Эль-Курна кипит работа. Местные арабы и индейцы с озера Титикака строят камышовую ладью по образцу камышовых лодок древних шумеров. В Месопотамии и ныне строят маленькие камышовые лодки. Когда Хейердал задумал новое плавание, он прежде всего побывал у «болотных арабов», которые живут на плавучих тростниковых островах недалеко от Эль-Курны. Они подсказали Хейердалу то, что знали их предки: срезать тростник надо в августе месяце, когда он достигает спелости, но ещё молод и крепок. Только такой тростник обладает идеальной плавучестью.