100 великих загадок Африки - Непомнящий Николай Николаевич - Страница 45

Но вернемся к классикам античной географии.

Руфий Фест Авиен «Морские берега»: «А дальше в море лежит остров; он богат травами и посвящен Сатурну. Столь неистовы его природы силы, что если кто, плывя мимо него, к нему приблизится, все остальное море вздымается, глубоко содрогаясь, в то время как остальная часть моря остается спокойной, как пруд».

Наверняка это об острове Тенерифе и его вулкане Тейде. Дело в том, что похожие описания есть в тексте, дошедшем до нас через тысячелетия со времен экспедиции Ганнона. Карфагенский адмирал, отправившись вдоль северо-западных берегов Африки на юг, тоже описывал подобные извержения.

Приведенные здесь упоминания о Канарских островах в древности – лишь малая, дошедшая до нас часть многочисленных свидетельств. Чтобы поставить многоточие в конце нашего рассказа, зададим еще один вопрос, ответа на который до сих пор нет. Снова предоставим слово Плинию: «Вскоре после того, как установилось римское владычество в Мавритании, Светоний Павлин (губернатор) организовал экспедицию в глубь страны – это было первое проникновение римлян в Атласские горы. Он описал густые горные леса, неведомые деревья, покрытые снегом вершины (сомнительный факт), достиг реки Гер, текущей по пустыне из черного песка и черных гор, как будто после пожара, в лесах водились твари всевозможные, и жил там народ под названием «канарии»…»

Область, где побывал Павлин, расположена на одной широте с Канарами. Не этому ли племени они обязаны своим названием? У Птолемея находим упоминание области Gannaria prom(inens) («мыс Ганнария»), расположенной севернее мыса Нун, на широте самого западного острова из канарской группы. Там жили племена «камнурие» – то же самое, что и «канарии». Идриси позже подтверждает это предположение и добавляет, что беднейшие из них питались мясом собак. Не здесь ли разгадка названия островов?

Не только Плиний, но и другие древние авторы приводят названия племен, живших на побережье Марокко: Canarii, Perois, Pharusiens. Что касается слова «канарии», то ученые выяснили, что Ganar – это родовое имя, данное западноафриканским народом волоф берберским племенам, жившим к северу от реки Сенегал. Именно эти племена и могли дать имя островам.

Ганнон плывет к Колеснице Богов

Древние мореплаватели… Сколько загадок оставили они людям! История ранних плаваний в Атлантике намного туманнее, чем данные о первопроходцах Индийского океана. Из-за отсутствия каких-либо достоверных сведений честь открытия западного побережья Африки целиком приписывают португальцам, так же как испанцам – славу сомнительного «открытия» и покорения Нового Света. Но так ли все было на самом деле? Неужели за века и тысячелетия жизни развития цивилизации Средиземноморья не нашлось смельчаков, отважившихся проникнуть в неведомое? Конечно же, такие люди были, но мы располагаем только обрывками сведений…

«Постановили карфагеняне, чтобы Ганнон плыл за Геракловы столбы и основывал города ливиофиникиян. И он отплыл, ведя шестьдесят пентеконтер (пятидесятивесельных судов. – Н.Н.)и множество мужчин и женщин числом в тридцать тысяч, и везя хлеб и другие припасы».

Карфагенский корабль

Это первые строки из документа на греческом языке известного как «Перипл Ганнона». Так начинается невероятный на первый взгляд рассказ о путешествии карфагенского флотоводца Ганнона к «Колеснице богов». Но почему на греческом языке? До сих пор это остается загадкой. Известно лишь, что запись датируется примерно 350–300 гг. до н. э. и сделана спустя два века после плавания. Полагают также, что текст не имеет конца, да и в середине не хватает отдельных кусков.

О Ганноне упоминали Помпоний Мела, Плиний и другие авторы. Но у Геродота нет о нем ни единого упоминания. Некоторым ученым это кажется странным. «Выходит, что великий географ и историк древности ничего не знал о такой большой экспедиции? В таком случае ее вовсе не было!» Но вспомним, что греческий историк вообще очень мало писал о Карфагене, фокусируя внимание на Персии. Может быть, он не слышал о Ганноне. Во всяком случае, большинство исследователей пришли к единому мнению: флотилия отплыла от берегов Карфагена около 525 г. до н. э., но не позже, так как именно в 525 г. персы захватили Египет и их нашествие угрожало карфагенской державе.

Кое-кто из специалистов даже не хочет выпустить Ганнона из гавани, полагая, что карфагенянам было не до плавания, что у них были другие проблемы, связанные с военными действиями в Сицилии, где в 480 г. до н. э. полегло трехсоттысячное карфагенское войско.

Однако эти исследователи забывают, что экспедиция состоялась задолго до 480 г. до н. э., когда переселенческая политика была в самом разгаре. (Отметим, что Плиний Старший вообще утверждал, будто Ганнон отплыл из Гадеса в Аравию вокруг Африки. Может быть, римский ученый перепутал это плавание с предыдущим, осуществленным по приказу фараона Нехо?)

«Когда, плывя, мы миновали Столбы и за ними проплыли двухдневный морской путь, мы основали первый город, который назвали Фимиатирион, около него имеется большая равнина. Плывя оттуда на запад, мы соединились у Солунта, ливийского мыса, густо поросшего деревьями. Соорудив там храм Посейдона, мы снова двигались на восток в течение полудня, пока не прибыли в залив, густо поросший высоким тростником; там было много слонов и других пасущихся животных».

Далее следует рассказ, который дает представление о первых днях плавания экспедиции. Многие названия населенных пунктов и другие географические наименования, данные древними, не совпадают с современными, и это настораживает некоторых специалистов. Однако французский археолог и историк Ж. Марси, долго проработавший в марокканских архивах, изучив старые описания берегов и карты северо-западного побережья Африки, выяснил, что раньше названия многих населенных пунктов совпадали с названиями, приводимыми Ганноном, они изменились лишь в последние десятилетия. Марси буквально обшарил все марокканское побережье, и большое число неясностей в рассказе Ганнона прояснилось. Результаты своих исследований ученый изложил в статье, опубликованной в марокканском журнале «Гесперис» в 1935 г.

…Все дальше на юг уходила экспедиция. Близ современного Рабата Ганнон взял на борт переводчиков из числа живших там финикийцев и местных жителей. «А оттуда мы поплыли на юг двенадцать дней, проходя вдоль страны, которую целиком населяли эфиопы, убегавшие от нас и не остававшиеся; говорили же они непонятно даже для ликситов (взятых в качестве переводчиков. – Н.Н.), бывших с нами… Плывя от них в течение двух дней, мы оказались на беспредельном морском просторе, против которого на берегу была равнина; там мы видели огни, приносимые отовсюду через определенные промежутки времени; (их было) то больше, то меньше».

Большинство исследователей «Перипла Ганнона» считают, что берег, о котором упоминает Ганнон, – это бухта Бижагош у гвинейских берегов, а огни – костры кочевников. Такие огни (а может быть, это были лесные пожары?) видели много веков спустя европейские путешественники.

«Запасшись водой, мы плыли оттуда вперед вдоль берега пять дней, пока не прибыли в большой залив, который, как сказали переводчики, называется Западным Рогом. В этом заливе есть большой остров, сойдя на который мы ничего не видели, кроме леса, а ночью мы видели много зажигавшихся огней, и игру двух флейт слышали мы, кимвалов и тимпанов бряцание и крик великий. Страх охватил нас, и прорицатели приказали покинуть остров. Быстро отплыв, мы прошли мимо страны горящей, заполненной благовониями; огромные огненные потоки стекают с нее в море».

До сих пор, то есть до «потоков, стекающих с нее в море», текст рассказа более или менее понятен, и наблюдения участников экспедиции Ганнона можно сопоставить с данными европейских путешественников начала XIX в. Вот что писал шотландский врач Мунго Парк, странствовавший по Западной Африке в самом начале XIX в.: «Сжигание травы в стране мандинго приобретает огромные масштабы. Ночью, насколько хватает глаз, видны равнины и горы, охваченные огнем. Огонь отражается даже на небе, делая небеса похожими на пламя. Днем повсюду видны столбы дыма. Звери, птицы, ящерицы бегут от удушья. Но выжженные места скоро зарастают свежей зеленью, местность становится приятной и здоровой…» Подобные огни при сильном ветре могли показаться Ганнону потоками, стекавшими в море. Однако вот что было дальше.