Колесницы в пустыне - Непомнящий Николай Николаевич - Страница 39

— Кстати, если вы собираетесь на север, то советую взять с собой сачок, там водятся удивительные, уникальные экземпляры. Приходите завтра, я подберу для вас прекрасную сетку. А когда вернетесь, вместе определим пойманных насекомых.

Так я познакомился с Антониу Кабралом. Позже мы виделись каждую неделю. Подолгу сидели в скверике неподалеку от музея и разговаривали. Он рассказывал мне об африканских животных, я — о наших. И только на пятый или шестой раз я задал ему сокровенный вопрос, который «боялся» задать раньше.

— Скажите, сеньор Кабрал, — начал я издалека, — а территория Мозамбика полностью исследована?

— В целом да, но есть некоторые малонаселенные районы на севере и западе.

— А там есть болота, непроходимые тростниковые заросли?

— Наверное, нет, но точно я не помню.

— А о каких-нибудь таинственных животных на территории Мозамбика вы не слышали?

— Видите ли, вообще-то я скептик, но верю в возможность выживания в Африке некоторых представителей древнейшей фауны земли. Геологические условия и климат ряда районов Центральной Африки не менялись миллионы лет, и можно предположить, что там есть — в незначительных количествах, конечно, — уцелевшие животные, которые вымерли в других частях света миллионы лет назад.

— Вы слышали о чипекве, живом динозавре Центральной Африки?

— Да, я читал кое-какие материалы, но точные доказательства существования этого животного мне неизвестны. Нужны факты. Существование лохнесского плезиозавра у меня, кстати, не вызывает сомнений.

— А «снежный человек»?

— Я мало знаком с литературой по тем районам Старого Света, где он, по некоторым данным, обитает. Но я читал о саскваче Северной Америки и даже видел короткий фильм об этом существе, снятый в Калифорнии. Очень убедительно. Надо продолжать поиски. Я, наверное, обрадую вас, если скажу другое: в Мозамбике, по-моему, тоже живет подобное существо, во всяком случае, легенды и слухи о нем ходят по северным провинциям. Местные жители называют его «токолоша», он похож одновременно на гигантского лемура и на человека, прячется в лесу. Лет пятнадцать назад о нем писал бельгийский зоолог Б. Эйвельманс, но факты, которые он собрал, никого не убедили. Думаю, надо организовать поиски этого существа: быть может, в Африке есть свой «снежный человек»! Раз здесь выжили панголины и трубкозубы, то почему бы не уцелеть в непроходимых чащах и болотах другим, неизвестным науке животным? Их надо искать, а от рассуждений на тему «было — не было» пользы не будет. Вспомните, ведь вы не подвергали сомнению существование шерстистого носорога, исходя только из одних наскальных рисунков древних охотников Сибири. И вскоре нашли материальное подтверждение — тушу животного. Так скорее всего будет и с чипекве, и со «снежным человеком», но они будут живые. Есть рисунки, есть свидетельства очевидцев, значит, могут появиться и вещественные доказательства. Я лично в это верю.

А пока взгляните лучше на эту статью. — И Кабрал показал мне номер английского журнала «Аркеолоджи». Я удивился: откуда археологический журнал на столе у зоолога, среди десятков рисунков зверей и птиц, чучел, шкур. Но присмотрелся и увидел заголовок «Жираф в Персеполе».

— Жираф? В Персеполе?

Кабрал улыбнулся.

— Читайте, читайте…

Внимание иранских археологов привлекло открытие, сделанное в Персеполе, древней столице государства Ахеменидов, существовавшего на территории стран Ближнего и Среднего Востока с 559 по 330 год до н. э. Здесь на парапетах северной и восточной лестниц ападаны — парадного зала во дворце Дария и Ксеркса — обнаружено изображение жирафов. Животных ведет на привязи группа людей. Судя по одежде и внешнему облику, это эфиопы, пришедшие платить дань царю. Известно, что египетские правители регулярно получали жирафов в качестве дани, это видно из рисунков и надписей эпохи фараонов. Но в Персеполе, да и вообще в Персии, изображение этих животных найдено впервые.

— Смотрите, — Кабрал наклонился над фотографиями, — сейчас в Африке живут два вида из семейства жирафов — собственно жираф и окапи. На первый взгляд может показаться, что на рисунке перед нами окапи: тяжеловатое тело, конечности и шея слишком коротки для жирафа, характерные складки кожи на внешней стороне задних конечностей. Но, с другой стороны, хвост с кисточкой, которым художник снабдил экзотическое животное, бывает только у жирафа, а массивные рожки и грива не встречаются у окапи. Так что это животное воплотило в себе черты и жирафа и окапи одновременно.

— А может быть, это какой-то третий вид, не доживший до наших времен?

— Нет, все объясняется проще. Автор росписей наверняка не видел привезенного из Африки жирафа и основывался на описаниях из вторых рук, а описания эти относились и к окапи, и к собственно жирафу. Ко всему тому художник непроизвольно наделил диких животных чертами, характерными для облика хорошо ему известных лошадей и коров…

— Еще одна проблема очень интересует меня сейчас. Ради нее я объездил пол-Африки. — Кабрал повел меня в соседнюю комнату. — Взгляните на стену. Все это непосредственно связано с вопросами охраны животного мира континента. Если мы не будем точно знать, что было раньше, то не сможем точно сказать, что происходит сегодня и что ожидает нас завтра.

Стены кабинета были увешаны репродукциями наскальных рисунков.

Сейчас, когда от тех памятных дней меня отделяют долгие месяцы, я могу восстанавливать события почти по минутам благодаря тщательным дневниковым записям. Поэтому и сохранился полностью разговор о наскальных рисунках в большой комнате на втором этаже музея.

В двух тысячах километров от столицы Алжира, в центре Сахары, изолированный от «цивилизованного» мира песками и каменистыми равнинами, возвышается массив Хоггар. Отвесные базальтовые скалы, мощные пирамиды порфира, нагромождение битого камня. И полная тишина. Но есть в этом каменном хаосе древние, простые в своей красоте и вместе с тем неповторимые свидетельства прекрасной человеческой культуры. На сотнях квадратных километров на северо-востоке области Тассили расположился один из богатейших и красивейших музеев наскального искусства. Сотни, тысячи рисунков людей и животных.

Как мы уже говорили, несколько тысячелетий назад столь привычный для нас образ знойной Сахары был совсем иным. Зеленую поверхность равнин пересекало множество рек. В долинах росли сочные травы и высокие деревья, в поймах гнездились тысячи птиц. В реках водилась рыба, а в саванне — дикие животные, которых сегодня можно встретить лишь на юге континента. Селения охотников и рыболовов жили дарами богатой тогда природы.

Примерно за два тысячелетия до наступления нашей эры положение начало заметно меняться. Постепенно высыхали реки, пожухла и исчезла трава. Животные, а за ними и люди начали отходить на юг и запад Сахары. Песок пошел в великое наступление на саванну. Ученые до сих пор не могут до конца понять, что же случилось. По одной теории, во всем был виноват… скот! Огромные стада копытных прошли по территории Сахары; они размножались, поедая и вытаптывая растительность, и нарушили экологическое равновесие. На сахарских фресках быков очень много. Животные переданы в самых типичных позах, с точностью, свидетельствующей о необычайной наблюдательности авторов живописи. Быки — любимая тема художников раннего периода сахарской истории. Скот играл огромную роль в жизни людей той эпохи. Это были грациозные, красивые животные, не успевшие отяжелеть от жизни в тесных загонах, сохранившие гибкость и ловкость. Их головы были увенчаны длинными лировидными и серповидными рогами. Они принадлежали к двум видам быков: Bos brachiceros и Bos africanos. На наскальных рисунках — стада, погоняемые пастухами. В Тамрите, на самом большом «полотне», тщательно нарисовано стадо в 65 голов!