Рефлекс убийцы - Обухова Оксана Николаевна - Страница 18

— Отшлепала.

— Визжал?

— Сопротивлялся. Но я сказала, что вы приказали, — смирился.

Надежда Прохоровна с удивлением слушала разговор: вчера, после всего, что произошло на представлении, эти людиеще и в баню отправились?! Вениками «шлепались»?!

Поразительная черствость.

Разольская и младшая Махлакова легко перебрасывались словами, о погибшем вчера Михаиле даже не вспоминали, очевидным признаком произошедшего несчастья было только черное платье на тонких бретельках.

Интересно, в бане хоть кто-то поплакал?..

Но, как оказалось чуть позже, с выводами баба Надя поторопилась. Анюта все чаше и Чаше начала поглядывать на нее с недоумением, и пожилая сыщица наконец-то догадалась: эти людине хотят обсуждать, своютрагедию при постороннем.Собралась откланяться вежливо — пусть погорюют без лишних глаз, но в комнату, одновременно с легким стуком в дверь, зашел муж Ани Федя Махлаков.

Поздоровался со всеми, подошел к Генриетте, вежливо приложился к ручке, сказал жене:

— Так и знал, что найду тебя здесь. Пойдем, мама зовет.

— Тапки не забудь! — крикнула Разольская, когда девушка уже почти выпорхнула в коридор, и проворчала: — Вечно бегает без тапок…

Надежда Прохоровна отважилась задать осторожный, многозначительный вопрос:

—  Онивчера в баню ходили?

— Да, — удивленно кивнула Разольская. — А почему бы нет? Вчера все промерзли на кладбище — хотя, прошу заметить, могли бы попрощаться с Сережей в зале морга и не морозиться! — сауну заказали на одиннадцать вечера еще по дороге сюда.

— На одиннадцать вечера? — По мнению Надежды Прохоровны, в это время уже баиньки пора, а не в баню часа на три налаживаться.

Разольская, поняв, наконец, что смутило новую знакомую, усмехнулась:

— Конечно. А вы как хотели? Чтобы мы сидели за ужином с распаренными лицами без косметики, с банными полотенцами на голове? — Прыснула. — Картинка. Нет, Надежда Прохоровна, сходил в баню, ложись в кровать, Баня была заказана на поздний вечер, чтобы прошло несколько часов после ужина, и никто не собирался от нее отказываться — все и вправду промерзли на кладбище. Если бы не сердце и давление, я бы тоже парную навестила. Здесь чудные условия: есть сухая финская сауна, русская парная, приличный бассейн. Я специально попросила Аню пропарить как следует Севу…

До самого обеда Надежда Прохоровна оставалась в номере Разольской. Богатая вдова разоткровенничалась, найдя в бабушке Губкиной непредвзятого, постороннего слушателя, и часа полтора рассказывала той, как познакомилась с Андрюшей, вспоминала цирковую молодость, друзей… Порой выдавала такие о себе подробности, что баба Надя краснела. Хотя, заметить стоит, смутить заводскую крановщицу, умевшую отбрить трехэтажными приставками любого пьяного нахала, непросто.

Но Генриетта постаралась.

— По сути своей, Андрюша долгие годы был простым деревенским пареньком. Родился под Вязьмой, сходил в армию, а после — прошу заметить! — в МГУ поступил. Сейчас такое трудно представить, но в наше время, Надежда Прохоровна, подобное случалось. Паренькам, отслужившим срочную, приемная комиссия в институтах давала преимущество, помните? Так вот, Андрюша стал учиться и Москве. Как-то раз сходил в цирк на Цветном бульваре…

Увидел меня… На следующее представление пришел с букетом цветов. — Уйдя в воспоминания, Разольская подняла голову вверх, как будто на белый потолок пришпилили старые, пожелтевшие фотографии тех лет или кино крутили. — В цирк не так уж часто приходят с цветами — не театр, не консерватория… Мои акробаты чуть не попадали, когда щуплый веснушчатый паренек с оттопыренными ушами протянул мне букет…

Андрюша потом признался: на третье представление у него не хватило бы денег. Я дала ему контрамарку… Он же встретил меня в тот день после представления… — Генриетта улыбнулась. — Я казалась Андрюше существом из другого мира. Сейчас бы сказали — глянцевого. Была артисткой,пахла французскими духами, носила яркие наряды, ноги брила… А что было с этим деревенским скромником, когда он подбритый лобок увидел!.. Невозможно передать! — Разольская фыркнула, а баба Надя щеками заполыхала. — Полчаса ему объясняла, что работаюпрактически в одном белье, что так у нас все делаюти это профессиональная необходимость… Умора. Жених получил шок, чуть не приведший к импотенции. Ему все время казалось, что он какой-то извращенец и ложится в постель с подростком…

У всех свои, типичные для среды обитании, воспоминания, подумала тогда Надежда Прохоровна. Ее Вася, например, перед, тем как предложение сделать, со страху да от нервов в лоскуты напился. Еле его «суженая» поняла, о чем речь ведется…

— Когда началась перестройка, Андрюша одним из первых смекнул, откуда ветер дует и чем все это закончится, — экономист с дипломом МГУ, это вам все-таки не слесарь из ЖЭКа. К моменту приватизации у него уже был неплохой капитал, с ваучерами Андрей тоже знал, как поступить… С друзьями-компаньонами повезло — Сережа Махлаков и Терентий парни хваткие, единомышленники… В общем, к середине девяностых у них уже был крупный устойчивый бизнес.

А я… я сидела дома. В восьмидесятом, в год Московской олимпиады, на выступлении сломался карабин лонжи… Я тогда уже с клоунской группой работала. Не повезло мне крупно, упала почти из-под купола — все кости переломаны, реанимация, мумии из гипса и бинтов… В общем, что там говорить. Оклемалась, пошла работать в госцирк. Лоббировала, — усмехнулась, — интересы своих друзей… Но не заладилось там что-то. Темнить не люблю, правду-матушку — в глаза…

Теперь умнее стала.

Длинный обеденный стол снова составили и накрыли в гостиной малого корпуса. Чуть позже, чем было принято заведенным здесь распорядком, но администрация отеля вошла в положение гостей — в связи с разыгравшейся трагедией те слишком поздно улеглись и встали. Генриетта Константиновна пригласила Надежду Прохоровну отобедать с ними.

Никто не выразил недовольства. Причудам Генриетты привыкли потакать, да и какая разница — еще одна старушка за столом… Только некоторые время от времени искоса поглядывали на молчаливую бабушку.

Потом привыкли. Перестали обращать внимание, увлеклись насущными финансовыми проблемами.

Многие из реплик Надежда Прохоровна совсем не понимала: сотрапезники перебрасывались недомолвками, как будто болотистую почву прощупывали. Сыщица Губкина во внутренние дебри-колкости не вникала, исподволь присматриваясь к людям.

Мерно, как усталая лошадь, жевала салат Римма Игоревна. Новоиспеченная вдова. По мнению Генриетты, если бы место городской сумасшедшей не было занято ею, Римма Игоревна претендовала бы на него по праву. Уже лет десять не вылезает от экстрасенсов и всяческого рода гадателей и хи тромантов. Астрологам верит больше, чем медицинской карте. Вместо аптечных средств пользует разнообразные отвары и народные притирки, что иногда существенно воняют, живет по лунному календарю, личному астрологу недавно подарила «вольво».

Сумасшедшая?

Быть может.

Но, по словам той же Генриетты, продать бизнес мужа уговорила она. Сказала — звезды предрекают: не избавишься от холдинга быть беде.

Гак что, как ни взгляни, а может быть, не зря астрологу машину подарила? Не врут гадатели?.. Пытались звезды Мишу предупредить…

…Федор Сергеевич Махлаков. Скорбящий сын покойного.

Красивый. Если кому-то нравятся высокорослые брюнеты с хищными лицами. Истории его женитьбы на Анюте Генриетта посвятила особенное внимание.

Учился когда-то Федя Махлаков в Англии. Познакомился там с очаровательной студенткой Вайолет — не шибко богатой, но в некоторой степени родовитой, — влюбился, женился. Дом в пригороде Лондона купил, работал в юридической фирме, обеспечивающей на Туманном Альбионе правовую поддержку землякам-россиянам.

Но батюшка на родину призвал. Сказал, хватит по заграницами мотаться, нора родимому бизнесу послужить.