Спасибо деду за Победу! Это и моя война - Махров Алексей - Страница 15

– Да-да, конечно! – То ли водка подействовала, то ли это была боязнь остаться в одиночку на этом поле смерти, но Барский быстро оживился. – Пойдем!

– Хватай узлы! И топай!

– Хлопчики, подождите! – раздалось за спиной. – Я с вами! Теперь это и моя война!

Старик догнал нас широкими шагами.

– Куда вы теперь?

– Своих искать. Раненых больше было, чем здесь… убитых.

– Чем я могу помочь?

– Подгоняй телегу в ту рощицу!

Пасько кивнул и быстро зашагал к оставленной на дороге кобылке. А мы с Мишей потопали вдоль состава, стараясь не смотреть на растерзанные тела. Роща встретила нас тишиной. Относительной, конечно, – ветер шумел в кронах невысоких топольков, щебетали какие-то птицы. Не было слышно людей! Сердце снова сжало нехорошее предчувствие. Неужели и здесь нашли? Внезапно за кустами мелькнуло что-то белое. Мы, не сговариваясь, бросили тюки и лишние стволы, бросились туда и… проскочили лесочек насквозь. Впереди, за редкой цепочкой молодых березок и неширокой полосой высокой травы, было очередное поле, засеянное гречихой.

– Ну и где тут что было?

– Померещилось? – оглядываясь по сторонам и щурясь от яркого утреннего солнца, спросил Барский.

– Миша, Игорь?! – удивленный женский голос шел, как казалось, прямо у нас из-под ног. – Мы думали, что вы уже не вернетесь!

– Марина?! – я внимательно посмотрел вниз. Ага, так здесь что-то типа… оврага! Пока в него не навернешься – не увидишь – он довольно узкий, и края густой травой заросли. А березки, похоже, специально тут высажены, чтобы стенки от размывания укрепить.

– Я это, я. Спускайтесь, а то… эти заметят!

В овраг пришлось буквально сползать – глубина оказалась приличной, метра три. На песчаном дне оказалось довольно сухо и на удивление просторно. Вот только после яркого света наверху я почти ничего не видел, кроме белого платья Марины.

– Кто здесь с тобой? Много удалось спасти?

– Всего сорок восемь человек! – сказала девушка бесцветным голосом и тихонько заплакала.

– Спокойно, красавица, спокойно! – Я сгреб девчонку в охапку. Оказавшись в кольце моих рук, Марина обмякла и зарыдала в голос. Видимо, держалась на последних остатках воли, а тут, почуяв даже такую чисто символическую защиту, не выдержала. – Миша, что стоишь, твою мать? Дуй за вещами и деда сюда тащи!

Барский пулей вылетел наружу, только подметки мелькнули да сыпануло на голову сухой землей. Глаза постепенно привыкли к полумраку, и я разглядел лежавших вдоль стенки оврага людей. Неподвижных. Без сознания или… Да они, наверное, спят. Время-то раннее – только-только солнце встало, и шести утра нет. В основном тут были те, кто вчера на импровизированной сортировке был признан тяжелораненым. Или, наоборот, вообще не пострадал. Девчонки и мальчишки от двенадцати до шестнадцати лет. Кто-то из них, услышав шум, уже начал подниматься и пробираться поближе к нам.

– Что у вас произошло?

– Как ты и предупреждал – приехали немцы… – негромко ответил крепыш, что накануне на меня с кулаками бросался, паникером называл. Как его – Николай? – Мы едва успели первую партию раненых сюда перенести. Этот овраг Васька случайно нашел. Тут хорошо, вода рядом и… вообще… А тут танки! Мы из леса их увидели.

– Понятно…

– Что тебе понятно?! – внезапно вызверился Николай. – Мы же ничего сделать не могли! Ничего, ты это понимаешь?! У нас даже палки в руках не было, а они на танках!!!

– Чего ты орешь? – спокойно спросил я. – Я вас ни в чем не обвиняю.

– Я на поле была, возле вагонов, – прошептала Марина, резко оборвав рыдания. Она высвободилась из моих объятий и сделала шаг назад, машинально, привычным женским жестом оправив юбку. – Приехали танки. Много – я восемь штук насчитала. А с ними пехотинцы на броневиках и мотоциклисты. Окружили нас, высыпали из машин, встали рядом… Стоят, ржут, шутки отпускают… Молодые парни, чумазые, веселые такие… Начали вопросы задавать на ломаном русском: кто мы такие? Ну, кто-то признался, что дети комсостава. Тут один из солдат у своих спрашивает: что делать будем? В плен возьмем? Я немного немецкий знаю, поняла… Тогда офицер, тоже молодой совсем, говорит: танкисты пленных не берут. А солдат удивился: так что, отпустим? Нет, ответил офицер, это большевистское отродье отпускать нельзя. И приказал всех ходячих пристрелить, а лежачих танками задавить, чтобы патроны сэкономить. И ведь так спокойно это сказал – я даже и не поняла сначала, что он такое говорит. А потом, когда поняла, не поверила – думала, шутит. Но тут они начали стрелять, а танки поехали прямо по рядам раненых. Дети кричали, громко так… жалобно… Особенно самые маленькие… Некоторые мамаши пытались заслонить детей, но разве можно остановить железную махину? Танки так и ехали по людям… а те хрустели… как печенье хрустели… Это у них косточки ломались…

Марина бросилась мне на грудь и снова зарыдала.

– Я убью этих тварей! Слышишь! Убью! Узнаю, что это за подразделение было, и найду каждого, кто там был! – прошептал я в самое ухо плачущей девушки, поглаживая ее плечи.

Постепенно собравшиеся вокруг нас в кружок мальчишки угрюмо молчали.

– Найди их, Игорь! Обязательно найди! – сказала Марина, подняв на меня мокрые глаза. – Это не люди, это настоящие звери!

– Ты сама-то как спаслась? Может, еще кто уцелел?

– Меня и еще нескольких девчонок в броневик затащили. Лапали, юбки задирали… Обещали на ближайшем привале настоящее развлечение устроить. А я через борт сиганула, когда мы через лес проезжали. Мне уже все равно было – сразу разобьюсь или едущий следом задавит. Мне даже не стреляли вслед…

– Товарищи! – Мой голос предательски сорвался. – Мы отомстим этим сволочам, обязательно отомстим! А пока нужно подумать о раненых. Мы с Мишей сумели добыть немного еды и перевязочные материалы. Сейчас он принесет это все сюда. И еще нам удалось захватить несколько винтовок. Кто умеет стрелять?

Поднялось сразу два десятка рук. Тут мне за шиворот посыпались комья земли и сверху упали два тюка с барахлом, а вслед за ними скатился Барский.

– Пожалуйста, организуйте кормежку и перевязку! Марина, займешься?

Девушка кивнула и принялась разворачивать тюки. Несколько девчонок бросились ей помогать.

– Умеющие держать в руках оружие, подходите ко мне!

Через пару минут я выяснил, что значок «Ворошиловский стрелок 2-й ступени», который висел на груди каждого второго, показывает, что его владелец сдал нормативы по стрельбе из боевой винтовки. Ого, а предки умели готовить молодое пополнение! Впрочем, что еще ждать от детей командиров РККА? Умения вышивать крестиком? «Лишние» «маузеры» быстро нашли новых хозяев. Пареньки сразу разобрались в устройстве трофейного оружия и начали деловито делить патроны. Вышло по сотне на ствол.

– А где вы оружие взяли? – подозрительно спросил Коля. Как раз ему винтовки не досталось – недотянул по показателям, имел значок первой степени. Он попытался было претендовать на АВС, но я быстро пресек эти поползновения.

– На дороге нашли! – ответил я, отворачиваясь от не в меру любопытного парня (его отец, случайно, не особист?).

– Мы четверых фашистов убили! – гордо пояснил Барский. Теперь на нас смотрели совсем другими глазами.

– Ты это… вместо того, чтобы языком трепать, – сходил бы посмотрел, где Пасько застрял! – приказал я нашему новому супергерою. – Только один не ходи – прихвати с собой кого-нибудь.

– Есть! – бодро ответил Барский и, жестом поманив одного из пацанов, стал выбираться из оврага.

– И поосторожней там! – напутствовал я вслед. – Увидишь немцев – не высовывайся, только следи!

Пасько отыскался через полчаса, как раз к тому моменту, когда я обошел всех уцелевших и стоял над телом девчонки лет восьми, серьезно покалеченной при бомбежке – ей перебило обе ноги. Стоял уже минут пять – малышка напоминала мою младшую дочку. Старик внимательно осмотрел пребывающую без сознания девчушку и, мельком глянув мне в глаза, едва заметно покачал головой. Блин, а то я без него не вижу, что жить бедняжке осталось пару дней. Был бы под боком госпиталь с реанимацией и антибиотиками – ее бы спасли… А здесь она обречена.