Фабрика героев - Дакар Даниэль - Страница 53

— Ну, это не проблема, Станислав Сергеевич. — Корсаков поднялся на ноги и слегка потянулся. — Я извещу их лично, прямо сейчас. Подождите будить пациентку до нашего прихода.

— Разумеется, — кивнул врач и отключил связь.

Глава XII

Гостевые апартаменты находились неподалеку, и Корсаков решил пройтись пешком. Подойдя к дверям, он коснулся клавиши звонка, и несколько секунд спустя створка отъехала в сторону. Все четверо сидели за столом небольшой кают-компании и настороженно смотрели на дверь. При виде командующего эскадрой они разом вскочили и, за неимением головных уборов, вытянули руки по швам. Никита с удовольствием отметил, что боцман выполнил распоряжение на «отлично»: в русской форме без знаков различия, но с ремнями (правильно, они не пленники, а гости), порозовевшие, бельтайнцы выглядели куда лучше, чем пару часов назад.

— Вольно, мисс, господа. Прошу садиться.

Когда все расселись, девушка обратилась к Корсакову:

— Разрешите вопрос? — Тот кивнул. — Почему вы позвонили в дверь? Ведь это ваш корабль?

— Верно, корабль мой, — улыбнулся Никита, но данные апартаменты выделены вам и вы в них хозяева, а я гость.

— Спасибо за разъяснение. Кстати, позвольте маленькое уточнение. Если вам это интересно, в бельтайнских ВКС при общении с одним экипажем корвета принято использовать обращение «господа» вне зависимости от того, сколько женщин входит в его состав, — к удовольствию Корсакова, второй пилот приняла предложенный тон и решила вести разговор на равных. Остальные по-прежнему молчали, испытующе глядя на русского.

— Благодарю вас, мисс Донахью, я это учту. А что, в экипаже может быть больше двух женщин? Я знаю, что первый и второй пилоты…

— Возможно также, что один или оба канонира — женщины. Только двигателист всегда мужчина.

— Понимаю. Спасибо за разъяснение. Теперь о том, зачем я пришел. Доктор Тищенко связался со мной и сообщил, что примерно через двадцать минут будет готов разбудить вашего капитана. Он считает необходимым, чтобы в этот момент вы находились рядом, поскольку возможны разного рода сложности вплоть до амнезии. — Корсаков увидел, как разом помрачнели и без того не слишком радостные лица бельтайнцев и поспешил добавить: — Не волнуйтесь, господин Тищенко — лучший врач Экспедиционного флота, и раз уж он не позволил мисс Гамильтон умереть, работу мозга он тоже наладит, просто с вашей помощью он сможет сделать это быстрее и легче.

К удивлению Никиты, его последнее высказывание не возымело никакого положительного действия. Более того, гости нахмурились еще сильнее, хотя секунду назад казалось, что сильнее некуда. Все четверо ссутулились и теперь переглядывались с почти физически ощутимой тоской. Задавать прямой вопрос он не стал, решив, что если будет молчать достаточно долго, кто-нибудь не выдержит и скажет ему, в чем, собственно, дело. Так и получилось. Экипаж «Дестини» еще раз переглянулся, взгляды мужчин устремились на мисс Донахью (правильно, она же старшая; если не по возрасту и званию, то по положению в экипаже), девушка повернулась к Корсакову и медленно, словно ей приходилось силой выталкивать из себя слова, заговорила:

— Видите ли, сэр… не сочтите нас неблагодарными ублюдками или засранцами, ни во что не ставящими жизнь командира, но… Поймите, Мэри Гамильтон, как и всем нам, совершенно не свойствен страх перед смертью, но одно дело умереть в бою и совсем другое — быть расстрелянной на плацу по приговору военного трибунала, а именно таков наиболее вероятный исход.

— Расстрелянной?! — взвился Никита. — Что вы такое говорите, мисс Донахью? Нет, конечно, я понимаю, что под каждой крышей — свои мыши, но принятие посторонней помощи в той ситуации, в которой оказались корнеты бельтайнских ВКС и транспорт с детьми на борту…

— При чем тут принятие помощи, господин Корсаков? — криво усмехнулась второй пилот. — Дело совершенно не в этом.

— А в чем? — Молчи, мужик. Задал вопрос — и молчи, сейчас тебе все подробно объяснят, вон как у девочки голос дрожит.

— Устав ВКС Бельтайна категорически запрещает пилотам боевые вылеты во время месячных. Вы же сами видели, чем может закончиться такая выходка. Мэри повезло, если это можно назвать везением, она выжила, хотя это и считается практически невозможным. Мы дорогой товар, сэр, подготовка пилотов обходится весьма недешево, и если мы будем умирать по собственной дурости, никаких средств не хватит на восполнение естественной убыли. Поэтому Устав предусматривает расстрел в качестве наказания для выжившей идиотки. Чтобы другим неповадно было. Я до сих пор не могу взять в толк, как капитан ухитрилась проскочить медкомиссию на планете, и почему Джонни вовремя не заметил, что творится неладное…

— Почему, почему… — Медик вызывающе скрестил руки на груди. — Не поверишь, Элис, но кибердок утверждал, что капитан в отличной форме. Должно быть, она загрузила в систему фальшивку, с нее станется. Проверить, правда, уже не удастся, сама знаешь, в каком состоянии компьютеры «Дестини», но другого варианта просто нет. А на планете она, я думаю, со свойственным ей шиком послала врачей так, что они до сих пор адрес ищут.

Бельтайнцы дружно, хотя и совсем не радостно, рассмеялись. Дождавшись, когда мрачное веселье за столом утихнет, Никита задал еще один вопрос:

— Как я понимаю, капитан Гамильтон знала, не могла не знать, и о состоянии своего организма, и о том, чем ей это самое состояние грозит. Почему же в таком случае она?…

— …ушла в боевой вылет? — закончила за него Элис. Корсаков кивнул. — Дело в том, сэр, что на тот момент, когда с внешних рубежей системы пришло сообщение о нападении, на всем Бельтайне был только одни действующий первый пилот. Один, понимаете? Единственный действующий первый пилот, причем пилот с огромным опытом боевых операций, в том числе групповых, к тому же командующий единственным боевым корветом. Остальные — всего лишь учебные корабли Звездного Корпуса, спешно переоборудованные для реального боя и принявшие на борт экипажи, набранные из резервистов. Кстати, это нам вышло боком уже в первой фазе боя: один из корветов мы потеряли из-за предательства его командира. А капитан… Капитан видела свой долг в том, чтобы попытаться спасти хотя бы кадетов Звездного Корпуса — ни на что большее не хватало имевшихся на планете транспортных средств. И кстати, в том, что она их все-таки спасла, я вижу некоторую надежду. Может быть, смертного приговора не будет. Погоны, конечно, сорвут, и в позорную отставку без пенсии вышвырнут, но это все-таки не расстрел…

— Зря надеешься, — буркнул О'Нил. — Наш любезный принципал Совета только и ждет, когда Мэри оступится. Давно ждет, с ее рождения, если не раньше. И вот дождался, всего-то за пару недель до отставки, которая любое ее поведение сделала бы не его собачьим делом. Он, небось, уже всякую надежду потерял, а тут такой подарок! Думаешь, он позволит трибуналу принять какое-то решение, помимо смертной казни?

Экипаж заспорил, не обращая внимания на Корсакова. Ему это было только на руку, следовало серьезно подумать. Одно он знал точно — пилота, способного ТАК летать, он под расстрел не отдаст. Не отдаст, и все. Устав Уставом, но должен же быть хоть какой-то выход! Об этом он и спросил замолчавшую Элис.

— Выход… не знаю. Поймите, как только мы прилетим, нас тут же отдадут медикам. Так положено, это обычная практика, и попытка капитана еще раз уклониться от медосмотра будет тут же замечена и пресечена.

— Но доктор Тищенко утверждает, что у мисс Гамильтон совершенно немыслимая скорость кроветворения. Пока мы дойдем. Пока разберемся с пиратами. Пока вы высадитесь. Да и не известно еще, насколько пострадала планета, и как долго будут искать врачей. Я почти уверен, что к тому моменту, как вы увидитесь с медиками, кровопотеря будет компенсирована и…

Элис устало повернулась к медику:

— Джонни, объясни как врач.

— Дело в том, сэр, — начал тот, — что даже если к моменту медосмотра у капитана полностью восстановится кровь, это не панацея. Период полного распада коктейля занимает до двух бельтайнских суток, это все очень индивидуально, зависит от конкретного организма. До истечения этого срока коктейль, пусть даже в еле различимых количествах, обнаруживается в крови простейшим тестом. Быть опасным с точки зрения кровотечения он перестает довольно быстро, но следы все равно остаются. А при том, что у Мэри заменяется сейчас чуть ли не вся кровь, а та, что не заменяется — чистится, никаких следов не будет и сразу же возникнет вопрос — почему? Провести такой бой без коктейля нельзя, это невозможно ни с какой точки зрения. Значит, коктейль был и куда-то делся. Куда? Организм был почищен? А почему?… В общем, понятно. Военных медиков еще, может быть, и удалось бы уговорить помалкивать, и то зависит от конкретного человека и его отношения к выскочке-полукровке… но кто знает, не попадем ли мы к гражданским. Вы все правильно сказали насчет врачей и бардака на планете после налета. А срока вывода коктейля из организма Мэри не знаю даже я. Это секретная информация, именно потому, что требуется исключить возможность сговора экипажа, понимаете?