Беглецы - Шустерман Нил - Страница 1

Нил Шустерман

Беглецы

Перевод Д. Александрова

БИЛЛЬ О ЖИЗНИ

Вторая Гражданская война, известная также как Хартландская война, была бесконечной серией долгих и кровопролитных сражений, в ходе которых противоборствующие стороны пытались навязать друг другу свое решение проблемы.

Чтобы положить конец кровопролитию, пришлось принять ряд поправок к Конституции, вошедших в историю под общим названием Билль о жизни.

Принятый Билль удовлетворил как сторонников абортов, так и их противников.

В законе говорится о том, что человеческая жизнь неприкосновенна с момента зачатия и до тринадцатилетнего возраста.

В период же с тринадцати до восемнадцати лет родители получают право принять решение о своего рода «ретроспективном аборте»…

…не прерывающем в «традиционном» смысле слова жизнь ребенка.

Был разработан особый процесс, позволяющий избавиться от ребенка, оставив его в живых. В случае, если родители решают отдать ребенка в специальный лагерь, где человеческие тела разделяют на органы для последующего хранения, принято говорить, что ребенка «разобрали».

В настоящее время процесс «разборки» стал естественной и общепринятой частью жизни общества.

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

Документ, написанный под копирку

1. Коннор

— Есть множество мест, где ты мог бы укрыться, — говорит Арианна. — Ты умный парень, а значит, шансы дожить до восемнадцати есть.

Коннор настроен скептически, но одного взгляда в глаза Арианны оказывается достаточно, чтобы сомнения умчались прочь, пусть и ненадолго. Сегодня ее глаза по цвету в точности как фиалки — с красивыми серыми прожилками, расходящимися от центра к краям зрачков. Арианна — истинная жертва моды. Как только ей становится известно, что появился новый пигмент для глаз, она тут же отправляется делать впрыскивание. Коннор никогда не был рабом модных тенденций. Его глаза остались такими же, как при рождении. Карими. У него даже татуировок нет, в отличие от миллионов детей, украшенных всевозможными картинками с младенчества. Если кожа Коннора когда-нибудь и меняется, то только после лета, когда ее покрывает загар. Но на дворе ноябрь, и загара уже нет и в помине. Коннор пытается привыкнуть к мысли, что нового лета ему не видать. По крайней мере, в качестве Коннора Лэсситера. Но поверить в то, что твоя жизнь закончится в шестнадцать лет, решительно невозможно.

Фиолетовые глаза Арианны наполняются слезами и блестят, как аметисты. Она моргает, и слезы капают и текут по щекам.

— Коннор, мне так жаль.

В объятиях Арианны мальчик мгновенно успокаивается, и кажется, на свете никого, кроме них, нет. В этот момент Коннор чувствует себя в безопасности: никто не может до него добраться… но Арианна опускает руки, и наваждение проходит. Мир возвращается на круги своя. Коннор снова обретает способность видеть, слышать и чувствовать. По шоссе, находящемуся прямо под ними, пролетает автомобиль, и балка, на которой они стоят, вибрирует. Водитель не имеет ни малейшего представления о том, кто находится наверху, а если бы и имел, вряд ли бы заинтересовался. В конце концов, Коннор — всего лишь очередной мальчишка, которому осталась лишь неделя до разборки.

Слова, которыми старается утешить его Арианна, больше не помогают. Да и услышать их из-за непрекращающегося шума проезжающих автомобилей нелегко. Ребята выбрали не лучшее место, чтобы спрятаться. Сидеть на балке силовой конструкции автомобильного путепровода — занятие опасное. Увидев такое, взрослые обычно укоризненно качают головами, втайне надеясь, что их дети подобными вещами не занимаются. Впрочем, для Коннора это не попытка продемонстрировать неповиновение и не бесшабашная выходка глупца, не осознающего опасности. Просто мальчику отчаянно хочется почувствовать себя живым. Сидя на балке, скрытой от взглядов водителей за большим дорожным знаком, он чувствует себя в безопасности. Да, один неверный шаг, и он неминуемо свалится прямо под колеса. Но Коннору к опасности не привыкать.

Он впервые привел сюда девочку, хотя Арианна этого и не знает. Закрыв глаза и прислонившись к вертикальной балке, Коннор чувствует спиной вибрацию, порожденную колесами проезжающих внизу машин, и представляет себя частью конструкции. Ему кажется, что дрожь пульсирует в его венах, что он слился с колоссальной металлической опорой за спиной. Мальчик здесь не в первый раз — раньше он всегда прятался между балками, убежав из дому после ссоры с родителями. Тогда ему казалось, что нервы на пределе и дальше уже некуда, но, лишь узнав о том, что ему предстоит, он понял, что ссоры с отцом и матерью были детским лепетом. Да и ссориться, по правде говоря, уже не из-за чего. Родители подписали ордер — дело сделано.

— Надо бежать, — говорит Арианна. — Меня тоже все достало. Школа, семья, все. Я бы с удовольствием ушла в самоволку и даже ни разу не оглянулась бы.

Коннору идея нравится. Но податься в бега в одиночку он бы не решился. Страшно вот так все бросить. Конечно, в школе он старается выглядеть крутым, взрослым и даже плохим парнем, но бежать, жить одному? Коннор не уверен, что у него хватит смелости. Но если с ним пойдет Арианна, тогда другое дело. Вдвоем не так страшно.

— Ты серьезно? — спрашивает он.

Арианна снова пристально смотрит на него своими волшебными глазами.

— Серьезно. Вполне. Я могу уйти в самоволку. Если ты меня с собой позовешь.

Коннору отлично известно, чем это пахнет. Убежать вместе с ребенком, предназначенным на разборку, — преступление. Поэтому решимость Арианны трогает его сильнее любых признаний. Они целуются, и, невзирая на то что ему предстоит, Коннор вдруг чувствует себя счастливейшим человеком на земле. Он обнимает Арианну, — может, излишне крепко, потому что она тихонечко стонет. От этого Коннору лишь хочется прижать ее к себе еще крепче, но он конечно же не позволяет себе этого и отпускает девушку. Арианна улыбается в ответ.

— Самоволка… — произносит она. — А что это значит, кстати?

— Старый военный термин, — отвечает Коннор. — Когда солдат «находится в самовольной отлучке».

— Ха. Значит, в нашем случае — «не посещает школу без уважительной причины».

Коннор берет ее за руку, мысленно приказывая себе не сжимать ее слишком крепко. Она сказала, что пойдет с ним, если он позовет. Неожиданно ему приходит в голову, что он пока что ее не позвал.

— Ты пойдешь со мной, Арианна?

— Конечно, — улыбается и кивает девушка. — Да, пойду.

Родители Арианны не любят Коннора.

«Мы всегда знали, что его отправят на разборку». Эти случайно услышанные слова мальчик не забудет никогда. «Держись подальше от этого мальчишки Лэсситеров». Они никогда не называли его по имени. Всегда «этот мальчишка Лэсситеров». Они считают, что раз мальчик однажды ненадолго попал в коррекционную школу, это дает им право осуждать его.

Провожая Арианну, Коннор останавливается неподалеку от входа и прячется за дерево, чтобы посмотреть, как она входит в дверь. На пути к собственному дому ему приходит в голову, что отныне им обоим придется привыкать к тому, что прятаться нужно постоянно.