Жизнеописание Сайфа сына царя Зу Язана - Автор неизвестен - Страница 42

– Да хранит тебя господь, о брат мой! – воскликнула Акиса, – я пойду с тобой и отнесу тебя, куда ты захочешь, я отдам за тебя свою жизнь и никому не дам тебя в обиду. Но только, о господин мой, когда мы прилетим к воротам этих городов, ты в них войдешь, а я не смогу.

– А мне и не надо, чтобы ты входила в эти города, – отвечал Сайф, – ты только отнеси меня туда, а сама стой поодаль.

Акиса сказала: «Слушаю и повинуюсь!» – посадила Сайфа на плечи, поднялась в воздух и полетела к тем долинам. Она летела около часа, а потом опустилась на землю и сказала:

– О брат мой, это первая долина, иди и смотри, что хочешь, а я подожду тебя здесь.

Сайф огляделся и увидел широкую долину, заросшую травой и цветами, пошел один по этим пустынным местам и, подойдя ближе, увидел деревья, цветы и ручьи несказанной красоты. И он пошел вперед, дивясь красе этой долины. А в глубине ее он увидел город, выстроенный из красного порфира и белого мрамора и окруженный высокими стенами, над которыми возвышались триста шестьдесят башен с медной вышкой над каждой. Ворота города были сделаны из разноцветного камня и украшены резчиками и зодчими с великим мастерством. На главных воротах города было установлено изваяние человека, отлитое из чистого серебра с таким совершенством, что ему не хватало только души. В левой руке изваяние держало серебряный рог, приложив его к губам, а все тело его было покрыто сирийскими письменами из червонного золота. Перед городскими воротами стояло под сверкающими золотыми седлами семь благороднейших коней, готовых к битве и сражению. На этих конях сидели всадники, подобные свирепым львам, и все они были великаны или потомки племени ад. Опоясаны они были острыми мечами, в руках держали длинные копья, а говорили так громко, что от их голосов сотрясались высокие горы. Все это удивило и поразило царя Сайфа, но он набрался духа и решимости и подошел к этим всадникам, желая спросить их о причине спора. Но тут вдруг они закричали друг на друга и, пустив коней вскачь, начали рубиться мечами и биться копьями, нанося удары острым булатом, так что кровь полилась ручьями. Тогда Сайф крикнул своим зычным голосом, прославившимся среди храбрецов:

– О благородные всадники, я вижу, что вы во всем похожи друг на друга, все вы доблестные герои, и нет сомнения в том, что вы родичи и братья. Почему же вы сражаетесь друг с другом мечами и копьями здесь у городских ворот?

Один из всадников ответил:

– Привет тебе, добро пожаловать, о славный рыцарь. Ты, наверное, чужестранец, но я расскажу тебе обо всем. Все мы братья от одного отца и одной матери. Наш отец был мудрым волшебником по имени Платон. Он оставил нам великое сокровище, каждый из нас хочет завладеть этим сокровищем, вот мы и сражаемся из-за него.

– Что же за сокровище оставил ваш отец? – спросил Сайф, и всадники ответили:

– Это такая шапка, кто наденет ее, тот становится невидимым и для людей, и для джиннов, а сам видит всех.

– Где же эта шапка?

– Она у нашего старшего брата.

– Сойдите с коней, и я рассужу вас, о благородные мужи, вы ведь братья и сыновья великого мудреца своего времени, а споры и ссоры между братьми – позор, – сказал Сайф.

Братья послушались, отдали Сайфу шапку и ждали его приказаний. А он продолжал:

– Дайте мне лук и стрелы, чтобы рассудить вас по справедливости и избрать самого достойного из вас.

Братья принесли Сайфу лук и стрелы, и он велел:

– Подберите полы кафтанов и туго подвяжите пояса, сейчас я выстрелю в воздух, а вы бегите изо всех сил стреле вдогонку. Тот, кто принесет мне стрелу, получит шапку.

– Мы согласны, – ответили братья.

Тогда царь Сайф выстрелил в воздух, и стрела полетела со свистом и звоном, как будто была выпущена из манджаника [60]. Семеро братьев побежали за стрелой в пустыню, они бежали гурьбой друг за другом, потому что каждый из них хотел первым добежать до того места, где упадет стрела. А когда они удалились, царь Сайф надел на голову шапку-невидимку, говоря себе: «Если они не солгали, то они не увидят меня, и я уйду своей дорогой». И как только Сайф надел шапку, появился один из семи братьев, который мчался изо всех сил со стрелой в руке, а другие братья бежали за ним следом. И когда братья добежали до того места, где оставили Сайфа, они стали оглядываться вокруг, говоря:

– Эй, чужестранец, эй, прохожий! Отдай нам шапку, о благородный рыцарь!

Тогда Сайф понял, что они его не видят, повернулся и пошел своей дорогой.

Подойдя к тому месту, где он оставил Акису, и, увидав, что она стоит и ждет его, Сайф сказал себе: «Я испытал, как действует эта шапка на людей, надо попробовать, как она подействует на джиннов». И когда ему пришла в голову эта мысль, он крикнул:

– Эй, Акиса!

Акиса посмотрела направо, потом налево, но никого не увидела. Тотда она сказала:

– О великий царь нашего времени, ты, кажется, унес шапку, сделанную мудрым Платоном, а теперь его сыновья раскаиваются и оплакивают свою потерю?

– Да, я взял ее и надел себе на голову, – отвечал Сайф.

Акиса воскликнула:

– Желание иметь эту шапку погубило повелителей мира, и еще никому никогда не удавалось завладеть ею! Но я не могу нести тебя, пока на тебе эта шапка. Сними ее и отдай мне, я сберегу ее до того времени, когда она тебе понадобится.

Сайф снял шапку-невидимку и отдал ее Акисе, а она посадила его на плечи, поднялась высоко в небо и, пролетев некоторое время, опустилась на землю и сказала:

– Это вторая долина, о великий царь нашего времени, войди и осмотри ее, а я посижу здесь и буду ждать тебя, но не отлучайся надолго!

– Слушаю и повинуюсь, о повелительница всех девушек из рода джиннов! – ответил ей Сайф.

Глава двенадцатая

Царь Сайф оставил Акису и отправился во вторую долину, которая оказалась еще краше первой. Там Сайф увидел большой прекрасный город с каменными стенами и высокими башнями, с укрепленными замками и дворцами, выстроенными из зеленого, синего и красного камня, с мраморными арками, под которыми струились прозрачные каналы. На городских воротах стояло изваяние всадника, сделанное из желтой меди, а конь под ним был из китайской стали. Всадник подносил ко рту рог из блестящего серебра. А перед воротами стояла тысяча закованных в броню всадников, все на кровных конях, с длинными копьями в руках, с острыми мечами на поясах. Со страхом в душе царь Сайф ступил правой ногой на порог городских ворот и хотел уже ступить левой, как вдруг медный стран; ворот поднял руку, затрубил в рог и крикнул:

– Чужестранец у ворот, о жители города, хватайте его, это наш враг, ведите его к царю!

Крик стража раздался громче трубного звука, его услышали все жители города, от мала до велика, и они сбежались к царю Сайфу и окружили его со всех сторон. Увидев это, царь Сайф положил руку на рукоять меча, выхватил его из ножен и, крикнув: «Аллах велик!» – начал сражаться, отбиваясь, как разгневанный лев. Но он был один, а люди навалились на него со всех сторон и справа, и слева. Сайф стал отбиваться острым мечом, а в это время медный страж трубил, народ вопил, а Сайф бился изо всех сил, и так продолжалось до самой ночи. Царь Сайф выбился из сил, устал от ужасного боя, у него ослабели руки и ноги, и он спотыкался во мраке о тела убитых. Тут враги набросились на него, схватили и крепко связали. Все это видела Акиса, которая стояла неподалеку от города, но войти туда не могла. Поэтому она страдала и горевала, как мать, потерявшая сына, и сгорала от тоски, как зерно на угольях.

А воины схватили Сайфа, связанного по рукам и ногам, и привели его к царю этого города. И когда царь увидел, что перед ним безбородый юноша, он крикнул на Сайфа:

– Кто ты и что привело тебя сюда?

– Я прохожий, – ответил Сайф, – я ничего не взял у вас, а вы набросились на меня, хотя я и не сделал вам ничего плохого!