Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Верная Чхунхян: Корейские классические повести XVII—XIX вв. - Автор неизвестен - Страница 11


11
Изменить размер шрифта:
У искусственной горы из камня
Пик — как будто лотос золотой.

Горка эта высится ступенями. Журавль под лестницей, увидев людей, испугался, крылья раскрыл и, ковыляя на длинных ногах, закричал: «Курлык-курлык!» Лохматый пес залаял под коричным деревом, и здесь же, посреди пруда, на волнах качается пара уток, будто ждет: вот, гость придет!

Они уже были возле навеса крыши, когда по приказанию матери из приоткрытого окна, затянутого шелком, показалась Чхунхян. Взгляните на нее! Это ясная круглая луна вышла из-за облаков! Невозможно описать ее восхитительный облик. Она застенчиво остановилась возле флигеля — такая красивая, что сердце тает.

— Ты не устала? Хорошо ли пообедала? — спросил с улыбкой юноша.

Чхунхян засмущалась и, не отвечая на вопросы, стояла молча. Тут мать Чхунхян первая вошла во флигель и, усадив юношу, подала ему чай, табак и веер. Юноша закурил и сел. Он пришел к Чхунхян рассказать о своих чувствах, а совсем не для того, чтобы полюбоваться ее вещами. Еще на улице он знал, что будет говорить, но только вошел и увидел ее — исчезли все слова. Напрасно он покашливал, словно простудился, сколько ни пытался — ничего не мог вымолвить. Тогда он принялся разглядывать комнату.

По стенам было расставлено множество вещей: шкафчики, расписанные фениксами, и драконами, комод с ящичками. Были развешаны даже картины. У Чхунхян нет мужа, откуда же взялись такие свитки и вещи у девушки, занятой учением? Но ведь мать Чхунхян была знаменитой кисэн! Она и собрала все эти вещи, чтобы потом отдать Чхунхян. Здесь были свитки кисти знаменитых в Корее каллиграфов и картины известных мастеров. Вот свиток с феей луны, а на другом — надпись: «Небесный государь сидит в вышине с красным жезлом в руках и по утрам ведет приемы». На этой картине Ли Тайбо — отшельник «Голубой лотос» стоит на коленях перед дворцом «Желтого журавля» и читает «Дао-дэ-цзин» [74], а там — поэт написал стихи «Башня из белого нефрита» [75]и теперь восходит на небеса, чтобы сочинить молитвословие «Поднимаем балку» [76]. Есть свиток, где Ткачиха с Пастухом [77]встречаются на мосту Сорок и Ворон в седьмой день седьмой луны, а на другом — Хэнэ, украв напиток бессмертия, ясной лунной ночью сидит в Просторном студеном дворце.

Юноша был просто ослеплен, у него даже дух захватило. А на другой стене свиток, где нарисован Янь Цзылин [78]с горы Фучуньшань. Он отказался от должности советника, в друзья себе взял белую чайку, а в соседи — обезьяну с журавлем и, облачившись в овечью шкуру, стал удить рыбу в реке Цютунцзян на отмели в семь ли. Все это нарисовано так искусно, что комната напоминает страну бессмертных, только юноше гулять с милой девушкой! Сердечко Чхунхян хочет служить лишь одному суженому, вот она и сочинила стихи, повесив их над письменным столиком:

Мерно шумят
На ветру бамбуки весной.
Жгу благовония,
Читаю порой ночной.

— Превосходно, в стихах таится глубокий смысл — преданность Мулань! [79] — похвалил он.

Тут заговорила мать Чхунхян:

— Благородный молодой господин оказал такую честь, посетив наше убогое жилище. Я очень волнуюсь.

Эти слова помогли юноше развязать язык.

— Зачем вы так говорите? С башни Простора и Прохлады я случайно увидел Чхунхян, мы с ней очень хорошо провели время. Как говорится, мотыльки и бабочки всегда стремятся к цветам, вот и мое опьяненное сердце загорелось желанием прийти к вам сегодня вечером, чтобы заключить союз на сто лет с вашей дочерью Чхунхян. Что вы об этом думаете?

— Ваши речи, право, меня очень смутили, — ответила мать Чхунхян, — но послушайте, что я скажу. Господин Сон, который жил в столице, в квартале «Пурпурный туман», и служил помощником начальника палаты, был сослан в Намвон и приказал мне служить ему у постели. Не смея ослушаться, я пришла к нему, но через три луны он уехал в столицу, а после этого я вдруг почувствовала дитя под сердцем и вот родила ее. Я ему об этом написала, и он велел мне приехать, как только перестану ее кормить. Но к несчастью, господин покинул этот мир, и я не смогла к нему приехать. Пока я ее с малых лет растила, так много было тревог и волнений! В семь лет она уже читала «Малое учение» [80], день за днем училась вести домашнее хозяйство и скромно себя держать. Ведь в ней заложено доброе семя! Она все постигла, даже знает о трех правилах поведения! [81]Разве скажешь, что она моя дочь? Но мы бедны и не подходим для знатного дома. Ведь знатные и незнатные друг другу не равны! Я дни и ночи думала, как выдать ее замуж? Вот молодой господин говорит, что хочет тут же с моей Чхунхян соединиться узами на сто лет. Не к чему об этом говорить! Проведите с нами вечер и ступайте!

Но на самом деле мать так не думала. Она поняла, что юноша добивается Чхунхян, но как будет дальше, не знала, вот потому из предосторожности и говорила так. А у юноши даже дыхание перехватило.

— Хорошему делу всегда стараются помешать. Чхунхян ведь еще не замужем, и я тоже не женат. Дадим друг другу обещание на словах, и хотя и не будет у нас положенных шести свадебных церемоний [82], но ведь сын дворянина не может одними устами произнести два прямо противоположных слова!

Мать Чхунхян, выслушав его, заметила:

— А теперь вы послушайте меня! В старину говорили: «Своих подданных лучше всех знает государь, а своих детей — отец». Кому же, как не матери, знать свою дочь? У Чхунхян с малых лет был твердый характер, ее всегда заботило, как бы не сделать в жизни ошибку, она хотела служить только одному супругу. Ее волю, твердую, как металл и камень, можно сравнить лишь с зеленой сосной, изумрудным бамбуком да пихтой, что не меняются четыре времени года. Пусть тутовые посадки превратятся в синее море [83], но сердце моей дочери останется прежним! Горой положите перед ней золото, серебро, китайские узорчатые шелка — она их не возьмет! Сердце Чхунхян, чистое, как белый нефрит, не поколеблет свежий ветерок, она хочет жить по старым правилам! У молодого господина разгорелось желание, и вы тут же захотели связать с нею свою судьбу. Вы, неженатый молодой человек, без ведома родителей соединитесь с ней в любви, крепкой, как металл и камень, а пойдут сплетни — бросите ее, и тогда моя Чхунхян, чистая, как нефрит, станет вроде сломанного панциря черепахи или разбитого жемчуга, расколотого нефрита. Разве не будет дочь моя похожа на утку-неразлучницу, которая беспечно гуляла по голубым рекам и потеряла своего селезня? Сейчас, господин, у вас на языке то же, что и в душе, но вы еще раз подумайте, а уж тогда решайте, как поступить.

Юноша совсем пал духом.

— Да вы не беспокойтесь, — уговаривал он. — Я все обдумал, и душа моя полна искренности. Пусть у нас разное положение, но мы с ней соединимся на всю жизнь. Правда, не будет у нас свадьбы с положенным по ритуалу гусем, но разве моя душа, глубокая, как синие волны, забудет о Чхунхян?

Он говорил с такой искренностью! Что, по сравнению с этим, значили бы все эти шесть свадебных церемоний с их пышными зелеными и красными шелками?

— Пусть вас не тревожит, что она у меня первая и я еще не женат, — продолжал юноша. — Разве сердце благородного мужа поступит дурно? Вы уж дайте согласие.

Мать Чхунхян, слушая его, задумалась. Было же знамение во сне! Тут она решила, что это судьба, и радостно согласилась. Как говорится, появился феникс, нашлась и подруга, появился герой — нашелся и конь-дракон. В Намвоне появилась Чхунхян — Благоухание весны, и слива расцвела под весенним ветром! [84]

вернуться

74

«Дао-дэ-цзин» — древний этико-политический и философский трактат раннего даосизма, основателем которого считается полулегендарный философ Лао-цзы (VI в. до н. э.).

вернуться

75

«Башня из белого нефрита». — Стихотворение приписывается Ли Хэ, жившему при династии Тан (618—907).

вернуться

76

«Поднимаем балку» — ритуальная песня, исполнявшаяся при постройке дома.

вернуться

77

Ткачиха с Пастухом. — См. примеч. 13.

вернуться

78

Янь Цзылин(Янь Гуан). — В юности дружил с будущим императором Гуанъу-ди (25—58); когда Гуанъу-ди занял престол, Янь Цзылин оставил службу, отказался от высокой должности, предложенной ему императором, удалился в горы и занялся земледелием.

вернуться

79

Мулань(Хуа Мулань, VI в.) — героиня древнего Китая, двенадцать лет воевавшая вместо престарелого отца.

вернуться

80

«Малое учение» — книга о нравственном воспитании, написана при династии Сун (960—1279) Лю Цзычэном на основе учения философа-конфуцианца Чжу-цзы (Чжи Си, 1130—1200).

вернуться

81

Три правила поведения. — Имеются в виду три конфуцианских правила отношений — между государем и подданным, отцом и сыном, мужем и женой.

вернуться

82

Шесть свадебных церемоний — шесть обрядовых действий при заключении брака.

вернуться

83

...тутовые посадки превратятся в синее море... — Метафора, означающая коренное изменение положения вещей в мире; здесь примерно соответствует выражению «скорее небо упадет на землю».

вернуться

84

...появилась Чхунхян... — Обыгрывается значение имени Чхунхян, в которое входит слово «весна». Слива расцвела под весенним ветром! — фамилия Ли в переводе означает «сливовое дерево».