Убежище - Новак Бренда - Страница 20

Она поежилась при воспоминании об искалеченном тельце Оскара. И проговорила, сморгнув слезы:

— Не сегодня. Нам надо упаковать вещи. Мы уезжаем на некоторое время.

Фейт резко вскинула голову:

— О чем ты говоришь? У меня ребенок скоро родится.

— Я знаю. Но мы не можем здесь оставаться. Эрвин… — Она откашлялась. — Он может вернуться.

— Я думала, мы позвоним родителям и попросим их попытаться остановить его.

Хоуп уже пробовала и знала, что это бесполезно. Даже если бы родители и Боннер были на их стороне — а они не были, — у Эрвина была масса возможностей вредить им и действовать на нервы. Оставаться здесь было слишком рискованно. Особенно в свете скорого рождения ребенка…

— Я уже звонила маме и Джеду.

— И что они сказали? Они согласны позаботиться о Саре? — с тревогой спросила Фейт.

— Мама проверит, чтобы Сара была в безопасности, но…

— Но?

— Но Эрвин, кажется, еще опаснее, чем я думала.

— Что ты имеешь в виду?

Желая сосредоточиться на чем-то обыденном, Хоуп начала отряхивать с джинсов прилипшую грязь.

— Мы должны исчезнуть. И прямо сегодня. Фейт прижала руку к груди и сделала шаг назад.

— Как ты можешь так говорить? А как же твоя работа?

— Скажу начальству, что у меня внезапно сложилась чрезвычайная ситуация в семье и некоторое время я не смогу выходить на работу.

— И оно с этим согласится?

— Может быть.

— А если нет?

— Хорошая медсестра-акушерка найдет работу где угодно.

— Но что, если больница не даст тебе рекомендации из-за внезапного увольнения? — сказала Фейт.

— Совсем не обязательно. Я ни разу не опаздывала. Я почти не пропускала смен. Я часто работала в выходные и праздники, подменяя других. Моя начальница всегда очень хвалила то, как я работаю. Она может посмотреть сквозь пальцы на отсутствие предварительного уведомления об уходе.

— Но ты оставляешь здесь не только работу. Что будет с твоим домом?

Фейт обвела взглядом комнату, и Хоуп, поддавшись искушению, сделала то же самое, выхватывая взглядом сшитые и разрисованные вещи за все годы своей жизни здесь. Все было так хорошо устроено, тщательно подобрано. Ей было здесь очень удобно. И безопасно.

Но теперь уже нет. Ни она, ни Фейт уже не были здесь в безопасности.

— Хоуп, прости. Это все из-за меня, — сказала Фейт. — Я не должна была уезжать с тобой.

— Ничего подобного. Вот домой ты лучше бы не звонила. Надеюсь, что в следующий раз ты дважды подумаешь, прежде чем сделать это. — Увидев на лице сестры страдание, Хоуп себя одернула. Фейт всего восемнадцать. Учитывая нехватку жизненного опыта и эмоциональную неразбериху последних дней, ее действия совершенно понятны.

— На твоем месте я, быть может, сделала бы то же самое, — сказала она. — И в любом случае, если мы будем тратить время на сожаление о своих прошлых ошибках, нам это не поможет. Нам надо строить планы на ближайшее будущее.

— И какие? — Фейт играла с кончиком косы, и Хоуп захотелось уговорить ее распустить или даже подстричь волосы. — Куда мы можем поехать? В Солт-Лейк-Сити?

Хоуп заперла за сестрой дверь.

— Я знаю одно место, — сказала она. — Оно находится в Нью-Мексико.

— Но я никогда не была за пределами Юты. Откуда ты узнала про это место?

— Там я родила своего ребенка, — сказала Хоуп. Но не стала добавлять, что Отем, возможно, до сих пор живет там. И она уже десятилетняя девочка.

Поездка была долгой и жаркой. В других местах света, может, и была весна, но в Аризонской пустыне, казалось, уже наступило лето. Это особенно чувствовалось, поскольку едва они достигли Сидар-Риджа, как в машине Хоуп сломался кондиционер. И к тому времени, когда они доехали до национального парка «Петрификлд форест», что находился недалеко от границы штатов Аризона и Нью-Мексико, у Хоуп к спине прилипла от пота блузка, а раздражительность выросла в разы. Почти весь предыдущий день они перевозили вещи Хоуп на арендованный склад. Потом провели ночь в мотеле, не желая неприятных сюрпризов от Эрвина, и тронулись с места около пяти утра. Эта пара деньков выдалась напряженной.

— Я все равно не понимаю, почему ты не разрешила мне спросить у мистера Париса, не можем ли мы взять с собой Оскара, — проворчала Фейт, снова поднимая тему, о которой они уже несколько раз начинали спорить.

— Я уже сказала тебе, мистер Парис никому его не отдаст, — сказала Хоуп.

— А я думала, что мистера Париса он не слишком заботит.

Хоуп тоже думала, что кот ее не заботит. Но, обнаружив его безжизненное тельце у себя на крыльце, она поняла, что ошибалась. Как бы ей ни хотелось обратного.

— Ты не можешь просто подойти к чужому человеку и попросить у него его любимца, — сказала она.

— Ты говорила, что Оскар обычно ходит сам по себе. Не похоже, чтобы мистер Парис хорошо о нем заботился, до того как он не пришел к нам.

Хоуп поставила локоть на дверцу машины и вздохнула.

— С животным нам было бы труднее найти, где жить, — сказала она, подыскивая веские причины.

Фейт отвернулась к окну, раздумывая об отсутствии возможности взять с собой кота, и в машине снова наступило молчание. Они вообще не очень много разговаривали. О чем говорить, если они обе сейчас уезжали от привычных мест и упорядоченной жизни. Хоуп не знала, как долго они пробудут в Инчантменте. Она боялась, что возвращение может оказаться для нее слишком болезненным. Что она будет искать сходство с собой в лице каждой девочки возраста Отем. Но она бросила свой дом в Сент-Джордже, потому что знала, что никогда больше не сможет чувствовать себя там в безопасности.

К счастью, у нее уже был подобный опыт. Вот почему она смогла уехать, сделав один-единственный звонок на работу в больницу.

Уф. Последние одиннадцать лет закончились так быстро, как первые шестнадцать. Только на сей раз ей пришлось коротко попрощаться со своими знакомыми. С Джефом, с которым она время от времени ходила на свидания, с медсестрами, с которыми она работала, и кое с кем из соседей. И наконец, она повидалась на прощание с мистером Клингером и мистером Ливингстоном — они пришли помочь им с Фейт перевезти вещи. Она заходила к мистеру Парису попрощаться. Она не стала просить его помочь с переездом, не желая, чтобы Фейт узнала об Оскаре. А остальные ее друзья и соседи…

Она решила, что не будет о них думать. Как не будет думать об Оскаре. Или Эрвине. Или Боннере…

К ее огорчению, список становился все длиннее.

— Ты выглядишь усталой, — сказала Фейт.

Она слишком мало спала в последние несколько ночей, чтобы восемь часов сна в мотеле могли полностью восстановить ее силы. Но она не могла просить Фейт сесть за руль. У той не было водительских прав. Мужчины же в Предвечной апостольской церкви все водить умели. Это был еще один способ держать женщин в общине беспомощными и зависимыми.

— Со мной все в порядке, — ответила Хоуп. — А ты как?

— Мне было бы лучше, если бы со мной был Оскар.

— Может, ты заткнешься об Оскаре? — не выдержала Хоуп.

Фейт поджала губы, скрестила руки на груди и стала смотреть прямо перед собой.

Хоуп положила голову на руку, жалея, что не придержала язык.

— Извини.

— Все нормально. Я знаю, что все это нелегко для тебя. И причем по моей вине.

— Это не твоя вина, это вина наших родителей. И нелегко нам обеим.

Ко всему прочему, Фейт переезжала уже второй раз за неделю, прожив всю жизнь в одном и том же маленьком городке.

— Думаешь, мы приняли правильное решение? — спросила Фейт.

— Сейчас мы в безопасности. Так что я думаю, это была хорошая идея.

Хоуп чувствовала, что Фейт внимательно смотрит на нее.

— На что похоже то место, куда мы сейчас направляемся? Здесь все кажется… — она глянула в окно на пустыню, которая тянулась по обе стороны дороги, насколько хватало глаз, — таким пустынным.

— Инчантмент совсем не такой, — сказала Хоуп, вспоминая густые прохладные леса в горах Санге-де-Кристо, заснеженные вершины и быстрые горные реки, словно прорезавшие изнутри редко заселенное пространство. Ущелье Рио-Гранде было недалеко от «Зачарованного круга» [17], где к северу от Таоса находился маленький курортный городок Инчантмент и все пахло соснами и пиньонами [18]. — Там вокруг нетронутая дикая местность, но все приспособлено для туристов. Много маленьких симпатичных магазинчиков и лыжных баз.