Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

КГБ в Японии. Шпион, который любил Токио - Преображенский Константин Георгиевич - Страница 23


23
Изменить размер шрифта:

«Я его, значит, спрашиваю: «Отец Анастасий, вы водку пьете?» А он отвечает: «Если без баб-с, то в неограниченном количестве», — рассказывал в кругу друзей, давясь от смеха, молодой сотрудник Пятого управления, очень точно подражая окающей поповской интонации.

В близком общении священники оказывались людьми весьма разговорчивыми и остроумными неизбежно становясь душою любой компании, в том числе и состоящей из одних чекистов. Похоже, священнослужители, как и вышеупомянутый баптист, чувствовали себя совершенно свободно в любом обществе кроме того, оказывалось, что они воспринимают мир как-то отстранено. Это обстоятельство порождало своеобразный и очень тонкий поповский юмор, так что всякое застолье, вольным или невольным главой которого становился священник, то и дело оглашалось взрывами смеха. Но как только беседа обретала совсем уж непринужденный характер, священники в доброжелательной и деликатной Форме тотчас же начинали склонять чекистов на свою сторону и врали так складно, что и впрямь выходило, будто Бог есть и в него надо верить.

«Попы очень хитрые!» — такой вывод делали потом начальники в КГБ и призывали подчиненных к идеологической бдительности. Те же, наблюдая за попами тайком, из толпы верующих, с удивлением замечали, что во время проповеди голоса их неподдельно дрожат и порой по щекам у них текут слезы. Притворяться таким образом может только опытный артист, но ради чего? Ведь зарабатывали попы не так уж много, и к тому же оказывалось, что у самой Церкви нет никаких могучих финансовых покровителей.

С горечью приходилось признать, что попы действительно верят во всю эту чушь: чудесные исцеления, загробную жизнь, мироточивые мощи святых и даже в воскресение из мертвых, что полностью противоречит науке. Получалось, что они действительно пришли служить в Церковь не ради денег, ибо, заведуя овощным ларьком и не подвергаясь к тому же гонениям за веру, они получали бы во много раз больше.

Трезвый чекистский ум отказывался это признать, а все непонятное всегда кажется нам особенно опасным и вредным. Недоумение вызывало еще одно обстоятельство, мало известное за пределами КГБ и державшееся в строжайшей тайне. Выходило так, что те немногие сотрудники КГБ, которых удавалось внедрить в Церковь, где они выдавали себя за попов, подпадали под ее влияние и действительно становились ими. Это вызывало в КГБ страшное раздражение.

Хотя само внедрение было совсем не трудным делом. Просто КГБ через Комитет по делам религий при Совете Министров СССР, в сущности являвшийся одним из его подразделений, договаривался с Патриархией о том, чтобы в иностранных представительствах Церкви да и в самой патриаршей резиденции работало несколько чекистов, закамуфлированных под церковнослужителей.

Церковь, отлично понимая, что деваться ей некуда, соглашалась, тем более что КГБ был всего лишь одним из звеньев государственной власти, враждовать с которой нельзя в соответствии с церковным уставом. Наоборот, за нее полагается возносить молитвы во время каждой церковной службы. А кроме того, разве можно было сравнить не столь уж зловредного Леонида Ильича Брежнева с кровавым Нероном, за которого, несмотря ни на что, тоже молилась Церковь на заре христианства, видя в нем некое божественное испытание?

Для работы под необычной церковной «крышей» подбирались особо надежные молодые офицеры. Предпочтение отдавалось тем, у кого вообще не могло быть никаких идеологических колебаний: войсковикам, выпускникам немногочисленных чисто военных училищ, находящихся в ведомстве КГБ: двух пограничных, общевойскового и политического, и училища связи. При виде любого идеологического противника их глаза наливались яростью, чего не происходило с сотрудниками оперативных подразделений, отличавшихся некоторой мягкостью. Иногда, впрочем, попадали под церковную «крышу» и они.

Одни начинали свою «церковную карьеру» с Духовной семинарии, другие же в возрасте лет тридцати, уже имея звание капитана. Таких было большинство. Скрежеща зубами и рыча от отвращения, они учили богословие на конспиративных квартирах. А преподавал им настоящий священник, наш агент, естественно, в партикулярном платье. На этих занятиях он тоже чувствовал себя не вполне комфортно, опасаясь случайной встречи с кем-нибудь из своей паствы.

Всякое учение, воспринимаемое с неохотой, не оставляет заметного следа в душах учащихся, и потому священнику или даже интеллигентному верующему не составляло труда понять, что его собеседник в новенькой рясе — не настоящий священнослужитель, а поддельный. Но никаких разоблачений не случалось, потому что все заранее было известно.

Ведь если человек приходит служить в Церковь не по приказу начальника Пятого управления КГБ, а по зову сердца, то путь его бывает долог и полон препятствий, особенно многочисленных именно тогда, в годы застоя, когда милиция в Загорске перехватывала молодых людей, идущих на вступительный экзамен в Духовную академию, и на время задерживала их, чтобы успеть отрапортовать начальству, будто желающих там учиться нет.

Большинство храмов бездействовало, служители Церкви были наперечет, и для них был совершенно невообразим тип коллеги-церковнослужителя, который вдруг свалился как снег на голову и которого раньше никто нигде не встречал. КГБ это знал и потому делал основную ставку не столько на зашифровку своих офицеров в рясах, сколько на то, что попы все равно будут молчать. Так они и поступали, хотя наедине порой отпускали в адрес чужаков язвительные шутки: «Ты хоть знаешь, отец, в какой руке крест держать? Смотри не осрамись, а то нам за тебя стыдно будет…»

Но высмеиваемый таким образом чекист почему-то начинал тянуться душой к своим новым товарищам, забывая о прежних. Очень скоро он полностью подпадал под их влияние.

Причины этого оставались неясными, как ни старались их понять аналитики Пятого управления КГБ. Должно быть, они заключались в том, что под расписными сводами церкви царила духовная ясность и офицерам КГБ впервые в жизни не приходилось кривить душою. А еще там ощущалось нечто неуловимое, ласково влекущее душу и постоянно крепнущее в общении с духовенством, — это было самое главное, что есть в Церкви, ее мистическая связь с Богом…

Вызываемый для отчета в КГБ священник-чекист взирал на своих начальников чистыми, как хрусталь, но совершенно чужими глазами и старался между делом внушить им христианские идеалы. Те, будучи отличными психологами, понимали это, но сделать ничего не могли, так как часто менять таких ценных сотрудников запрещалось, и потому лишь молча скрежетали зубами.

Однако, отслужив под церковной «крышей» положенный срок, офицеры-попы все-таки возвращались в центральный аппарат КГБ и вновь усаживались за стол в одном из тесных кабинетов. Товарищи награждали их презрительной кличкой Протоиерей и посмеивались над проникновенной манерой речи, начальство же использовало их в основном для переводов статей из иностранных журналов…

Так КГБ демонстрировал неприятие силы Духа Святого и всеми способами оберегал от нее своих подчиненных Для них же не было большего греха, чем оказаться заподозренными в вере в Бога. Этот грех представлялся страшнее шпионажа в пользу иностранных разведок, поскольку шпиона можно уговорить стать агентом-двойником и работать на КГБ, А эти «попы поневоле» считались теперь людьми абсолютно кончеными. Всякое увещевание их признавалось бесполезным.

Это служило косвенным доказательством того, что и сам КГБ служит не родине в целом, а только коммунистической партии, и его деятельность глубоко идеологична.

Тот же, кто уверовал в Бога, уже не может исповедовать коммунистическую идеологию, не объединяющую, а разделяющую людей, наущенную дьяволом. Таким образом, верующий чекист становится внутренним врагом и вредителем поопасней американского шпиона. Поэтому руководство КГБ, в целом не беспокоясь за идеологическую надежность большинства своих подчиненных, с болезненно-мрачной настороженностью следило за тем их ничтожным меньшинством, которое отваживалось встать на религиозный путь.