В объятиях смерти - Корнуэлл Патрисия - Страница 16

— Марино принес шесть различных проб, взятых пылесосом. Все они с ковров или с участков пола, где была обнаружена кровь, — сказала Джони. — Кроме того, я посмотрела контрольные образцы проб с тех участков дома и ковров, где не было крови или следов борьбы, то есть там, где, как полагает полиция, убийца не ходил. Образцы существенно различаются. Мусор, про который я говорила, найден только там, где, по-видимому, убийца был. Предположительно, большинство из этих частиц было перенесено с него на место преступления и ее тело. Они могли прилипнуть к его туфлям, одежде, волосам. Куда бы он ни ходил, чего бы он ни касался, он оставлял след из этого мусора.

— Должно быть, он изрядный неряха, — сказала я.

— Вся эта чепуха почти невидима невооруженным глазом. — Джони не поддержала шутку. — Он, скорее всего, даже понятия не имел, что носит на себе такое количество следов.

Я изучала страницы, написанные ею от руки. Мой опыт подсказывал только два варианта, которые объясняли бы такое изобилие мусора. Первый — когда тело было выброшено на какую-нибудь земляную насыпь или в какое-то другое не менее грязное место, например, на обочину дороги или автостоянку, засыпанную гравием. Второй — когда тело перевозили с одного места на другое в грязном багажнике или на грязном полу автомобиля. Ни один из этих сценариев к случаю Берил не подходил.

— Разбей их для меня по цветам, — попросила я. — Какие из них вероятнее всего ковровые, а какие — волокна одежды?

— Шесть нейлоновых волокон: красные, темно-красные, голубые, зеленые, зеленовато-желтые и темно-зеленые. Зеленые на самом деле могут оказаться черными, — добавила она. — Черный под микроскопом совсем не выглядит черным. Все они толстые, соответствуют волокнам коврового типа, и я подозреваю, некоторые из них могут быть из автомобильного, а не из домашнего ковра.

— Почему?

— Из-за мусора, который я нашла. Например, стеклянные шарики ассоциируются с отражающей краской, той, что используется для дорожных знаков. Металлические шарики я достаточно часто нахожу в пробах, взятых из автомобилей. Это кусочки припоя, остающиеся после монтажа кузова. Их не видно, но они есть. Что же касается осколков стекла, то битое стекло есть повсюду, особенно, вдоль обочин дороги и на стоянках. Ты собираешь его на подошвы туфель и несешь в свой автомобиль. То же самое касается сигаретного мусора. Наконец, остается соль. И это обстоятельство вызывает у меня еще большее подозрение насчет того, что следы, обнаруженные в доме Берил, автомобильного происхождения. Люди ходят в «Макдональдс». Они едят жаренную картошку в своих автомобилях. Я думаю, в каждой машине в городе есть соль.

— Допустим, ты права, — сказала я. Допустим, эти волокна — с автомобильного коврика. Все это по-прежнему не объясняет, откуда взялись шесть различных ковровых нейлоновых волокон. Маловероятно, что у этого парня в автомобиле шесть различных ковриков.

— Да, маловероятно, — согласилась Джони. — Но волокна могли быть занесены в его автомобиль. Возможно, что его работа так или иначе связана с этими ковриками. Например, ему целый день приходится залезать и вылезать из автомобиля.

— Автомобильная мойка? — спросила я, представив себе автомобиль Берил. На нем не было ни единого пятнышка ни внутри, ни снаружи.

Джони задумалась, на ее лице отразилось напряжение.

— Очень может быть что-нибудь в этом роде. Если он работает на одной из этих автомобильных моек, где обслуживающий персонал чистит салоны и багажники, то ему действительно целый день приходится иметь дело с различными ковровыми волокнами, и он неизбежно собирает часть их. Другой вариант — он работает механиком по автомобилям.

Я потянулась за своим кофе.

— О'кей. Давай перейдем к другим четырем волокнам. Что ты можешь рассказать о них?

Джони заглянула в свои записи.

— Это волокна акрила, олефина, полиэтилена и динэла. Первые три, опять же, соответствуют волокнам коврового типа. А волокно динэла я не слишком часто встречаю. Из этого материала шьют шубы и чехлы для автомобилей. Знаете, такие, из искусственного меха. Еще парики. Но именно это волокно динэла довольно высококачественно и больше подходит для одежды.

— Это единственное одежное волокно, которое ты нашла?

— Я склоняюсь к этому, — ответила Джони.

— По-видимому, Берил была одета в бежевый брючный костюм...

— Он не из динэла, — сказала она. — По крайней мере, ее слаксы и куртка не из него. Они из смеси хлопка и полиэстера. Может быть, ее блузка была из динэла, но это невозможно выяснить, так как она не нашлась. — Джони достала из упаковки очередное стекло и положила его на предметный столик. — Что же касается оранжевого волокна, о котором я говорила, — единственного из всех акрилового, то оно имеет такую форму поперечного сечения, какую я никогда прежде не встречала.

Чтобы лучше объяснить, она нарисовала эскиз: три кружка, соединенных в центре, напоминающие трилистник Клевера без черенка. Волокна изготовляются пропусканием расплавленного или растворенного полимера через очень тонкие отверстия мундштука. Нити, или волокна, которые получаются в результате, будут иметь в поперечном сечении ту же форму, что и отверстия мундштука, так же, как полоска зубной пасты сохранит в поперечном сечении форму отверстия тюбика, из которого она выдавлена. Я никогда не видела раньше профиля в виде листа клевера. Большинство акриловых нитей имеют в поперечном сечении форму земляного ореха, собачьей косточки, гантели, круга или гриба.

— Вот, — Джони подвинулась, освобождая мне место перед микроскопом.

Я прильнула к окуляру. Волокно выглядело как угреватая волнистая лента, разнообразные оттенки ярко-оранжевого были слегка приперчены двуокисью титана.

— Как видишь, — пояснила Джони, — цвет довольно бестолковый — оранжевый, неровный и умеренно густой, с частицами, уменьшающими блеск, чтобы волокно выглядело матовым. Все равно, оранжевый — кричащий цвет, настоящий карнавальный оранжевый, который я нахожу странным для волокон одежды или ковров. Диаметр — средний.

— Что делает его скорее соответствующим ковру, — отважилась я, — несмотря на странный цвет.

— Возможно.

Я начала вспоминать материалы ярко-оранжевого цвета, которые мне встречались.

— А как насчет дорожных жилетов? — спросила я. — Они ярко-оранжевые, и они хорошо согласуются с мусором автомобильного типа, который ты идентифицировала.

— Вряд ли, — ответила Джони. — Большинство дорожных жилетов, которое я видела, сделаны из нейлона, а не из акрила, причем ткань, как правило, очень плотная, гладкая, которая, скорее всего, не теряет волокна. То же самое — форма транспортной полиции.

Она помолчала, а затем задумчиво добавила:

— А еще мне кажется, что ты вряд ли найдешь в них частицы, уменьшающие блеск — ты же не хочешь, чтобы дорожный жилет был тусклым.

Я отодвинулась от микроскопа.

— В любом случае, мне кажется, это волокно настолько отличается от других, что должно быть запатентовано. Кто-то должен узнать его, даже если у нас нет известного материала для сравнения.

— Бог в помощь.

— Да, я знаю, промышленные секреты, — тяжело вздохнув, сказала я. — Текстильный бизнес так же скрывает свои патенты, как люди свои любовные похождения.

Джони подняла руки и принялась сзади массировать себе шею.

— Меня всегда поражало, как нечто сверхъестественное, что агенты ФБР смогли заручиться такой могучей поддержкой в деле Уэйна Уильямса, — сказала она, имея в виду жуткий, двадцатидвухмесячный кошмар в Атланте, когда, по слухам, целых тридцать черных детей стали жертвами одного убийцы. Волокнистый мусор, обнаруженный на двенадцати телах жертв, был связан с жилищем и автомобилями, которыми пользовался Уильямс.

— Может быть, нам стоит связаться с Хейновэллом, чтобы он взглянул на эти волокна, особенно на оранжевые, — сказала я.

Рой Хейновэлл был специальным агентом ФБР в отделе микроанализа в Квантико. Он занимался исследованием волокон в деле Уильямса и с тех пор был завален просьбами следственных подразделений всего мира, которые жаждали, чтобы он посмотрел на все, от пуха до паутины.