Ловцы удачи - Пехов Алексей Юрьевич - Страница 65

Он хладнокровно, точно на учениях, вел «Гром» к уцелевшему шлюпу, и я не мог не восхищаться его отвагой и тем, как ловко он рассредоточил вражескую эскадру по небу, для того чтобы сражаться с каждым по отдельности.

Мы поравнялись с маргудцами, расстояние между нашими бортами было не больше четверти мили.

— Ого-о-онь! — прокричал Папай.

Грохнули пушки на орудийной палубе, и с кратким запозданием их поддержали сорокафунтовки на опер-деке, выплюнув в противника золотыми сгустками. Борта шлюпа сверкнули огнем, окутались дымом, и «Гром» вздрогнул от нескольких попаданий в бронепластины.

— Усилить натиск!

Шкипер даже не соизволил пригнуться и все так же стоял на виду у всех, ничуть не опасаясь шальных ядер.

— Быстрее шевелитесь, парни! — Гедхер бросился помогать пушечной обслуге.

Команда Папая работала споро. Оттащила орудия от портов, прочистила стволы, засыпала порох. Мы с Огом не сговариваясь подскочили к тяжелой пушке, когда один из канониров закатил в ее жерло тяжеленное ядро. Вместе навалились на веревки, которые подтаскивали орудие к борту.

Старший расчета ловко забил клин, зафиксировав ствол в нужном положении, без всяких приборов рассчитывая скорость и расстояние до цели.

На подготовку второго залпа ушло чуть больше минуты.

Вновь слаженный грохот, и палуба затряслась у меня под ногами, когда орудия стали откатываться назад. В серой завесе перед шлюпом появились две узкие вертикальные бреши.

— Его щит поддается! — заорал Легузамо. — Поднажмем!

— Сдвоенными зарядами, Папай! — приказал Север.

Канониры противника были куда менее расторопны, и их второй залп раздался в тот момент, когда наши пушки уже готовы были сделать третий.

— Огонь! — сквозь грохот и рев, надсаживая голос, прокричал хобгоблин.

Загрохотали орудия, «Гром» накренился, словно находился на воде, а не в небе. Серый занавес перед шлюпом растаял, и на шлюпе маргудцев расцвели золотые цветы взрывов.

— Есть попадания! Мы выбили им рули! — воскликнул Ог.

Ответный залп шлюпа вышел неслаженным, но несколько ядер прорвались через щит и лопнули осколками в опасной близости от палубы. Треуголка слетела с головы капитана, лоб был рассечен, но он, кажется, даже не заметил этого. Север заменил раненого рулевого, резко переложил штурвал. Наш клипер совершил разворот едва ли не на месте, встав к противнику правым бортом, который тут же загремел пушками, находящимися сразу на двух палубах.

Ядра с визгом носились по небу, разбивали броню, механизмы и ломали надстройки. Ящеры, суетящиеся на палубе, бросились врассыпную, стараясь спрятаться от смертельного дождя.

— Так их, ублюдков! — заревел Гедхер.

— Эй, эльф! — позвал меня помощник боцмана. — Нужен порох! Давай вместе со вспомогательной бригадой в крюйт-камеру! А ты, орк, тащи ядра!

Я поспешил к ближайшему люку, скатился по трапу в сизое марево орудийной палубы. Здесь гремели команды, раздавался беспрестанный кашель, в дыму сновали гротескные фигуры. Я схватил за плечо первого попавшегося, проорал, перекрывая грохот подвигаемых пушек и крики сержантов-канониров:

— Где взять порох?!!

— На ярус ниже! Направо! Увидишь!

Мы вместе с Огом побежали по темному коридору, встретив по пути нескольких человек, торопящихся нам навстречу с кожаными чехлами-ведрами, в которых переносили порох.

— Жаркое дело, — на ходу сказал мне Ог. — Но Север молодец. Теперь главное — успеть прикончить шлюп до подхода корвета. Так! Вот крюйт-камера.

— Чего берете? — спросил человек, выдающий оружие.

— Порох.

— Для верхней палубы или орудийной?

— Верхней.

Он вручил мне два тяжелых чехла, на всякий случай напомнив:

— Не лезь к открытому огню. А тебе, орк?

— Ядра для сорокафунтовок.

— Пять дотащишь?

Ог молча взял тяжеленную перевязь, взвалил на плечо, и в этот момент «Гром» содрогнулся от прямого попадания.

— Изнанка! — выругался человек, схватившись рукой за стену. — Это было слишком близко! Они там все проспали, что ли?

Мы уже бежали назад, встречая по пути вспомогательные бригады, подносившие наверх боеприпасы. Чехлы оттягивали руки, но вес, который я нес, был не чета тому, что взвалил на себя Ог.

— Хорошо, что мои братья не видят того, чем я занимаюсь! Да и ты тоже, — внезапно рассмеялся орк. — Два аса батрачат чернорабочими.

— В бою любое дело важно, — не согласился я с ним. — В стреколет нас все равно никто не посадит. Север опасается потерять их из-за зениток, как маргудцы, которые лишились всех своих машин во время налета. В дело вступили большие парни.

Прямо над нашими головами снова раздался взрыв, и коридор стал заполняться сизым дымом.

— Не дыши! — предупредил я напарника.

Мы миновали опасный участок, и орк рыкнул:

— В сторону!

Пришлось прижаться к горячей переборке и пропустить пятерку из пожарной бригады, спешащую локализовать огонь.

Подъем по трапу показался мне вечностью, хотя Ог, шедший впереди меня, прыгал через ступеньку, словно на его плечах были не тяжеленные ядра, а пушинки.

Клипер содрогался от попаданий еще по меньшей мере пять раз. На орудийной палубе я поскользнулся на луже крови. Здесь лежали изуродованные тела, в борту зияла внушительная дыра, через которую были видны облака и чудесное, ярко-голубое небо.

Еще один трап, такой же бесконечно длинный и скользкий от крови, как и предыдущий. И наконец я выбрался на верхнюю палубу.

Канониры тут же сцапали у меня порох, в благодарность хлопнув по плечу.

За то время, что мы отсутствовали, «Грому» крепко досталось. Надстройки на носу как не бывало, часть левого борта была разворочена, несколько орудий смяты, на воздушном колесе бушевал пожар, с которым боролись пожарные, наплевавшие на летящие ядра и пули.

Кругом лежали тела убитых и раненых.

Ог отдал принесенные ядра и теперь помогал пушкарям разворачивать орудие, навалившись на него плечом.

Север все так же стоял у штурвала, кто-то успел перетянуть его голову бинтом, сквозь который проступила кровь. Шкипер продолжал отдавать приказы, и его адъютанты только и делали, что бегали по палубе, разнося сообщения для офицеров.

Шлюп маргудцев горел, но все еще держался в воздухе, несмотря на сокрушительные повреждения. Слева подползал корвет, он уже находился на дистанции стрельбы и долбил по нам тяжелыми дальнобойными пушками. Поврежденный эскадрильей Наивы фрегат отстал от корвета почти на пять миль и пока не мог вступить в пушечную дуэль.

Итого один шлюп мы уничтожили, другой вот-вот должен был отправиться следом за собратом, но корвет оставался цел, а фрегат, хоть и с поврежденными воздушными колесами, был самым опасным из всех наших противников. Пока счет был двое (трое, если считать горящий шлюп) против одного клипера.

— Лас! Ты как?! — Из сизой дымки появилась Наива.

Ответить я не успел, рядом вырос Гедхер, ругаясь на гномьем, схватил ее за шкирку и толкнул к трапу:

— Проваливай с палубы, летунья! Нечего тебе здесь делать!

Словно в подтверждение его слов в опасной близости от головы Наивы черной молнией просвистело ядро.

— Где Рох?! — сопротивляясь гному, спросила она. — Никто не может его найти!

— Не видел! Проваливай, пока цела!

— Добьем его! — с той стороны палубы гаркнул Папай. — Залп!

Пушки лязгнули, практически в упор выстрелив по объятому пламенем шлюпу, и ядра, сломав центральную часть киля, разворотили крыло, разорвали черный шипастый борт и взорвались в штурмовом колесе. Из него с грохотом вырвался демон, и маргудский корабль огневой поддержки лопнул по швам, исчезая в столбе пламени, а его чудом уцелевший нос, кувыркаясь, понесся вниз.

— Второй готов! — проревел Ог.

— Весь огонь на корвет! — хладнокровно приказал Север. В его синих глазах полыхала ярость. — Высоту на двести ярдов поднять! Скорость увеличить на четверть! Гедхер, готовься к абордажу!

Он был прав — часть наших пушек разбиты, и, прежде чем мы сможем расстрелять корвет, к нему на помощь подойдет фрегат. Оставалось только одно — идти на абордаж, прорываться к крюйт-камере и закладывать взрывчатку.