На острове - Гарвис-Грейвс Трейси - Страница 26

Ти-Джей вбежал в воду, крича:

– Плыви, Анна, плыви!

Я плыла без оглядки быстрее, чем считала для себя возможным. Ноги по-прежнему не доставали до дна, но Ти-Джей добежал до меня, дернул за руку и вытащил на мелководье. Ощутив под ногами песок, мы побежали.

Я вся тряслась. Ти-Джей схватил меня за плечи и сказал:

– Все нормально.

– Думаешь, она долго плавала в нашей лагуне? – спросила я.

Ти-Джей окинул взглядом бирюзовую гладь.

– Не знаю…

– А какой она породы?

– Может, рифовая?

– Нельзя ходить на рыбалку, Ти-Джей. – Он часто рыбачил по пояс в воде, так как леска была не слишком длинной.

– Я выйду, если замечу плавник.

– А если не заметишь?

* * *

Следующие несколько дней мы провели на берегу, высматривая акулу. Поверхность воды в лагуне казалась гладкой как стекло, а вода оставалась тихой и спокойной. Приплывали дельфины, но я не решилась составить им компанию. Мы с Ти-Джеем мылись по очереди, но договорились держаться возле берега, заходя в воду лишь на несколько шагов, чтобы ополоснуться.

Прошла неделя, акула больше не показывалась. Мы склонялись к мысли, что она уплыла навсегда, и что появление хищницы в лагуне было аномалией, сродни медузе.

Ти-Джей снова начал рыбачить.

Несколько дней спустя я сидела на песке и брила ноги. Подошел Ти-Джей с уловом и встал рядом, наблюдая, как я медленно веду лезвием по ноге. Внезапно я зацепила кожу на колене и показалась кровь. Ти-Джей поморщился.

– Лезвие затупилось, – объяснила я.

Ти-Джей сел рядом со мной.

– Тебе сейчас нельзя заходить в воду, Анна.

Я поняла, что акула вернулась.

Ти-Джей рассказал, что он как раз снимал с крючка последнюю рыбину, когда заметил хищницу.

– Она плавала туда-сюда параллельно берегу, из воды торчал лишь кончик плавника. Похоже, она охотилась.

– Не ходи больше на рыбалку, Ти-Джей, прошу тебя.

Бывали дни, когда я едва могла проглотить рыбу, составлявшую львиную долю нашего рациона. Каждый день мы искали на берегу крабов, надеясь хоть как-то разнообразить меню, но находили их очень редко, непонятно, почему. Мы сумеем продержаться на кокосах и плодах хлебного дерева, но, пока в лагуне рыскает опасная тварь, придется жить впроголодь.

Прошло еще две недели, и за эти дни акула больше ни разу не показывалась. Я по-прежнему не погружалась в воду, а мылась, стоя по колено в океане. Наши желудки постоянно урчали. Ти-Джей рвался порыбачить, но я умоляла его не заходить в море.

Я представляла себе акулу, терпеливо выжидающую, пока кто-нибудь из нас зайдет слишком далеко. Ти-Джей считал, что она давно уплыла, убедившись, что в лагуне не водится никакой интересной для нее добычи. Несовпадающие взгляды на эту проблему приводили к множеству споров между нами.

Я уже давно поняла, что не являюсь для Ти-Джея авторитетом. Да, я старше и опытнее, но на острове все это неважно. Мы проживали каждый день, решая проблемы вместе. Но соваться в естественную среду обитания хищника, способного запросто сожрать человека, казалось мне чрезвычайно глупым, и так я Ти-Джею и сказала. И поэтому, два дня спустя увидев парня с удочкой по пояс в воде, я жутко разозлилась.

Стала махать руками и прыгать на песке, чтобы привлечь его внимание.

– Вылезай сейчас же!

Ти-Джей не спеша выбрался из воды, подошел ко мне и буркнул:

– В чем дело?

– Ты вообще думаешь, что делаешь?

– Ловлю рыбу. Я голоден, как и ты.

– Лучше голод, чем смерть, Ти-Джей, а ты вовсе не неуязвим! – После каждого слова я тыкала его пальцем в грудь, и в конце концов он перехватил мою руку.

– Ради Бога, успокойся!

– Ты же сам пару дней назад велел мне не заходить в воду, а теперь стоишь по пояс в море, будто ничего не происходит!

– У тебя из пореза кровь текла, Анна! И ты бы сама не полезла в воду, даже если бы я тебя об этом просил, поэтому не прикидывайся, будто тебе нужно мое разрешение! – закричал он.

– Почему тебе неймется подвергнуть себя опасности даже после того, как я просила тебя этого не делать?

– Потому что я сам решаю, лезть мне в воду или нет, Анна. Я сам, а не ты.

– Твои решения напрямую влияют и на меня, Ти-Джей, поэтому я считаю, что имею право вмешиваться, когда ты ведешь себя как дурак! – Из глаз брызнули слезы, а губы задрожали.

Я повернулась к Ти-Джею спиной и зашагала прочь. Он не пошел за мной.

Неделю назад Ти-Джей закончил восстанавливать дом. Я забралась внутрь и легла на плот. Закончив плакать, принялась глубоко дышать и, наверное, задремала, потому что когда открыла глаза, Ти-Джей лежал на спине рядом со мной и не спал.

– Прости, – сказали мы одновременно.

– Тьфу-тьфу-тьфу! Ты должен мне колу, – усмехнулась я. – Большую, с двойным льдом.

Он улыбнулся:

– Это первое, что я заполучу, когда мы выберемся с острова.

Я приподнялась на локте лицом к нему.

– Я вспылила. Но мне было жутко страшно.

– Я правда думаю, что акула уплыла.

– Дело не только в акуле, Ти-Джей. – Я набрала в грудь воздуха. – Мне дорог ты, и невыносима мысль, что ты можешь пострадать или умереть. Я выживаю здесь только потому, что со мной ты.

– Ты могла бы выжить и одна, Анна. Ты умеешь делать все то же, что и я, и нормально бы устроилась.

– Нет, мне не было бы нормально. Меня устраивает жить одной дома, в людном Чикаго, но не здесь, Ти-Джей. Не на этом острове. – На глаза навернулись слезы, когда я представила одиночество и боль, которые довелось бы испытать, если бы Ти-Джей погиб. – Не знаю, умер бы ты от одиночества, но я спустя какое-то время точно молила бы о смерти, – прошептала я.

Ти-Джей приподнялся и положил руку на мое предплечье.

– Никогда так не говори.

– Но это правда. Только не вздумай уверять, что сам никогда об этом не думал.

Сначала он ничего не ответил, но отвел взгляд. Наконец, кивнул и сказал:

– Когда тебя укусила летучая мышь.

Из глаз сами собой полились слезы. Ти-Джей прижал меня к груди и держал, пока я рыдала, гладил по спине и ждал, пока слезоизвержение кончится. На нас было мало одежды – на нем только шорты, а на мне купальник – и прикосновение к обнаженной коже Ти-Джея успокоило меня так, как я вовсе не ожидала. От него пахло океаном, и этот запах навсегда останется в моей памяти связанным с ним.

Я вздохнула, довольная облегчением, которое всегда наступает, если хорошенько выплакаться. Меня так давно никто не держал в объятиях, что я не стала шевелиться. Наконец подняла голову. Ти-Джей взял мое лицо в ладони и вытер слезинки со щек большими пальцами.

– Лучше?

– Да.

Глядя мне в глаза, он сказал:

– Я никогда не оставлю тебя одну, Анна. Если это будет в моих силах.

– Тогда, пожалуйста, не лезь в воду.

– Ладно. – Он вытер еще несколько слезинок. – Не беспокойся. Что-нибудь да придумаем. Как всегда.

– Я так устала, Ти-Джей.

– Тогда закрой глаза.

Он неправильно меня понял. Я имела в виду усталость в общем, от того, что нам постоянно приходилось решать какие-то новые проблемы и беспокоиться, как бы кто из нас не заболел или не поранился. Темнота приближалась, а в объятиях Ти-Джея было очень уютно. Я положила голову и закрыла глаза.

Ти-Джей обнял меня крепче. Одной рукой провел по моей спине от плеча до поясницы, а другую положил мне на руку.

– С тобой я чувствую себя в безопасности, – прошептала я.

– Ты и есть в безопасности.

Я поддалась зову сна и предлагаемому им способу бегства с острова, но за секунду до того, как провалиться в забытье, клянусь, я почувствовала, как губы Ти-Джея коснулись моих легчайшим поцелуем.

* * *

Я проснулась в объятиях Ти-Джея незадолго до рассвета, умирая от голода, жажды и потребности сходить в туалет. Я выбралась из кровати, вышла из дома и отправилась в лес, а на обратном пути собрала кокосы и плоды хлебного дерева. Небо расцветало утренней зарей, пока я чистила зубы, расчесывала волосы и готовила завтрак.