Мясная муха - Корнуэлл Патрисия - Страница 7

Он всегда полагал, что самый простой способ нейтрализовать ядовитую тварь — первым напасть и свернуть ей шею раньше, чем она попытается укусить.

Точно так же он может проверить сведения и посмотреть, что выяснится. Сидя за рабочим столом, он набирает номер Марино и попадает на автоответчик. Кажется, детективу наплевать, кто пытается до него дозвониться. Если бы Марино ездил на «харлее», он бы наверняка не надевал шлем, — думает доктор. Автоответчик полицейского не сообщает, что Марино не может взять трубку, поскольку его нет или он сейчас разговаривает по смежной линии, порядочные люди оставляют именно такие сообщения. Здесь грубый мужской голос говорит: «Не звоните мне домой». И диктует другой номер, по которому можно попробовать его застать.

Доктор Ланье набирает предложенный номер. Мужской голос на другом конце провода похож на голос с автоответчика.

— Детектив Марино?

— Кто его спрашивает?

Он из Нью-Джерси и никому не доверяет, вероятно, ему вообще редко кто-то нравится.

Доктор Ланье представляется и взвешивает каждое слово, прежде чем произнести. Детектив Марино — человек непростой, с ним нужно держать ухо востро.

— Примерно восемь лет назад у нас умерла женщина при невыясненных обстоятельствах. Шарлотта Дард. Вы что-нибудь слышали о ней?

— Без понятия.

Доктор Ланье подробнее рассказывает детали дела.

— Нет. Позвольте спросить, какого черта я должен что-то знать о смерти от передозировки в Батон-Руж? — Марино не слишком приветлив.

— Я и себя о том же спрашиваю.

— Да ладно? С чего бы это? Звонит какой-то придурок и пытается меня подловить.

— Хотя многие часто отзываются обо мне нелестно, — отвечает доктор Ланье, — сейчас я не пытаюсь подловить вас.

Он спрашивает себя, стоит ли рассказывать Марино о письме. Но решает, что в этом нет необходимости. Он уже выяснил что хотел — Марино понятия не имеет о деле Шарлотты Дард и явно раздражен тем, что ему досаждает какой-то следователь.

— Один маленький вопрос и я больше не буду отнимать у вас время, — говорит доктор Ланье. — Вы уже давно работаете с доктором Кей Скарпеттой...

— Какое она имеет к этому отношение? — поведение Марино полностью меняется, теперь он откровенно враждебен.

— Как я понимаю, она консультирует по частным вопросам, — доктор Ланье прочел об этом в Интернете.

Марино молчит.

— Что вы о ней думаете? — Ланье специально провоцирует Марино.

— Вот что я вам скажу. Я достаточного о ней мнения, чтобы не говорить о ней с каким-то идиотом!

В трубке раздаются гудки.

Доктор Ланье не мог бы получить лучшего подтверждения своих догадок о характере Кей Скарпетты. Она будет здесь званым гостем.

9

Скарпетта ждет своей очереди у стойки портье отеля «Мариотт». У нее раскалывается голова, и нервная система ни на что не реагирует. На вино нужно было наклеить этикетку с черепом и костями, — думает она.

Ее состояние, ухудшающееся с каждой минутой, намного серьезнее, чем она призналась Ник. Это даже не похмелье (она и двух стаканов этого проклятого вина не выпила!). Скарпетта не может себе простить, что вообще посмотрела на эту дрянь в картонном бочонке.

Печальный опыт доказал, что когда Скарпетта попадает в такую неприятную историю, чем больше кофе она пьет, тем хуже ей становится. Но это не мешает ей заказывать в номер побольше кофе, «искать приключений на свою задницу вместо того, чтобы подумать головой», как говорит ее племянница Люси каждый раз, когда Скарпетта ошибочно полагается на свои чувства.

Наконец, она подходит к стойке. Администратор протягивает ей счет и маленький конверт:

— Только что принесли для вас, мадам.

Скарпетта идет за носильщиком, который толкает тележку с ее сумками и тремя огромными чемоданами, забитыми слайдами. Скарпетта не хотела обрабатывать слайды с помощью новой компьютерной программы, которую терпеть не могла, поэтому все возила с собой. Она вообще считала, что совершенно не обязательно использовать компьютер или специальные устройства, чтобы показать фотографии человека, стрелявшего себе в голову, или обгоревшего ребенка. Показ слайдов и раздача наглядного материала сегодня эффективна так же, как в начале ее карьеры.

В конверте Скарпетта обнаружила факс от Розы, своего секретаря, которая, очевидно, звонила в тот момент, когда Скарпетта, превозмогая головную боль, спускалась в фойе. Роза писала, что некий доктор Ланье, судебный следователь восточного округа Батон-Руж, очень хочет с ней поговорить. Здесь же были его рабочий и мобильный телефоны. Скарпетта сразу подумала о Ник Робияр, об их разговоре всего час назад.

Из такси Скарпетта звонит доктору на работу. Он отвечает сам.

— Как вы узнали, кто мой секретарь и как ее найти? — сразу спрашивает она.

— Ваше бывшее Управление в Ричмонде любезно продиктовало мне ваш номер во Флориде. Кстати, у вас очень хороший секретарь.

— Понятно. — Такси медленно отъезжает от гостиницы. — Я сейчас в такси, еду в аэропорт, мы можем уладить все поскорей?

Ее резкость скорее вызвана раздражением из-за чрезмерной услужливости Управления, чем нежеланием разговаривать с доктором. Давать кому-то ее личный номер — вопиющая бестактность. Конечно, это случалось и раньше. Некоторые люди, работающие в главном офисе медицинской экспертизы, все еще преданы боссу. Остальные — предатели, перебегают на сторону того, у кого больше власти.

— Поскорей так поскорей, — говорит Ланье. — Я бы хотел попросить вас о помощи, доктор Скарпетта. Дело восьмилетней давности, обстоятельства которого остаются невыясненными. Умерла женщина, предположительно от передозировки наркотиков. Вы слышали когда-нибудь о Шарлотте Дард?

— Нет.

— Сегодня мне удалось кое-что узнать, не уверен, хорошо это или плохо, но я бы не хотел обсуждать по телефону.

— Это дело округа Батон-Руж? — Скарпетта открывает сумку в поисках ручки и блокнота.

— Еще одно дело округа, да.

— Ваше?

— Да, я вел расследование. Я бы хотел прислать вам отчеты, слайды и все остальное. Что-то мне подсказывает, что надо вернуться к этому делу, — он медлит. — И, как вы, наверное, уже догадались, много денег на возобновление расследования отдел не выделит...

— Никому из тех, кто мне звонит, не выделяют денег на консультации, — перебивает Скарпетта. — Мне тоже не выделяли, когда я работала в Виргинии.

Она просит его переслать ей дело и диктует адрес.

— Вы случайно не знаете следователя из Закари, Ник Робияр? — добавляет Скарпетта.

— Кажется, говорил с ней по телефону примерно месяц назад. Уверен, вы знаете, что тут у нас происходит.

— Не могу не знать. В новостях только об этом и говорят, — отвечает Скарпетта, пытаясь перекричать гул транспорта.

Она и словом не обмолвилась о том, что получила частную информацию о делах. Ее доверие к Ник тает, как только Скарпетта представляет, что та позвонила доктору Ланье и рассказала о ней. Почему она это сделала — неизвестно. Может, Ник подумала, что Скарпетта может помочь доктору, если ему вообще нужна помощь? Может, она ему и правда нужна для расследования этого дела? Может, он пытается наладить с ней контакт, потому что не хочет заниматься этими серийными убийствами в одиночку?

— Сколько медицинских экспертов работает у вас? — спрашивает Скарпетта.

— Один.

— Ник Робияр звонила вам по поводу меня? — У Скарпетты нет времени на тонкости.

— С чего бы ей это делать?

— Это не ответ.

— Да нет же, черт.

10

За пыльным окном без умолку дребезжит кондиционер, не справляясь с духотой апрельского полдня. Джей Талли сидит за выщербленным деревянным столом и складывает разрубленные куски мяса в окровавленное пластиковое ведро на полу.

Старый уродливый стол, как, впрочем, и все остальное в этой рыбацкой лачуге, больше похож на хлам, который люди оставляют на обочинах дорог для мусорщиков.