Кровавый план египтянина - Бабкин Борис Николаевич - Страница 36

– Где ты научился так владеть приемами?

– С детства отец делал из меня воина, учил стрелять, грамотно драться. Уже в пятом классе я мог общаться с англичанами, немцами, говорил по-арабски. Теперь ответь: зачем тебе понадобился я? Ведь не стал бы ты так просто светить свою агентуру в России.

– Все узнаешь потом, – ушел от ответа египтянин. – Сейчас скажи: ты веришь Ивану?

– Он здорово замаран перед родиной. Но его бог – деньги. И еще Иван мечтает оставить свой след в истории и ради этого готов на все.

– Что он знает о тебе?

– Ничего, кроме того, что я русский и воевал в Чечне, Афганистане и Ираке.

– А теперь ответь, – Абу внимательно посмотрел в глаза Валерию, – ты готов к гибели?

– Значит, что-то вроде атаки, – усмехнулся Валерий.

– Просто ответь, ты готов погибнуть?

– Да. Погибнуть, а не подохнуть. Я готов на роль камикадзе.

– Запомни: о нашем разговоре не должен знать никто.

– А знакомый Ивана? – вспомнил Валерий. – Разве он не в курсе?

– Просто предполагает. Сколько времени тебе нужно, чтобы восстановиться?

– Недели вполне хватит. Как мама попала в Воронежскую область?

– От сестры ее увез полковник Савельев. Полковник погиб в автокатастрофе в Ленинградской области.

– Дядя Гриша, – вздохнул Валерий, – друг отца. Быстро твоя контора работает, серьезный ты человек, это успокаивает. Значит, и дело серьезное.

– Отдыхай, – кивнул Абу. – Все, что понадобится, закажешь по телефону. Отвечать будет мой человек. Если хочешь, приведет Ивана.

– Это было бы неплохо, – помолчав, согласился Валерий. – Ведь он тебе тоже нужен, и его надо подготовить к тому, что мы поедем в Россию.

– Ты догадлив, – проговорил по-арабски Абу.

– Здесь и дурак бы догадался, – тоже по-арабски ответил Валерий.

– Иван придет вечером, – помолчав, решил Абу и, не прощаясь, вышел.

– А ты тот еще товарищ, – прошептал Валерий, – и связь у тебя отработана. Интересно, что он хочет? На кого он может работать? На «Аль-Каиду»? Нет. Они имеют свои тренировочные центры и не берут кого попало. Не на Ичкерию, это точно. Странно. Я мог бы понять Басаева, ну Масхадова. А почему он собирает команду? И чего конкретно он хочет? Вопрос, вопрос и еще вопрос… – Валерий прикурил. – Ответа нет, но я узнаю его. Иначе у него со мной ничего не выйдет. Вслепую я играть не буду.

– Салют, приятель! – услышал он веселый голос вошедшего Ивана. – Я впервые в жизни рад видеть знакомую морду.

– Знаешь, – шагнул ему навстречу Валерий, – я тоже.

Они, пожав друг другу руки, обнялись.

– Никогда не понимал, – сказал Иван, – мужских объятий. А сейчас самое то. Как ты?

– Отлично! – улыбаясь, кивнул Валерий. – Тебя не спрашиваю, ты в полном порядке.

– Точно… – Иван осмотрелся. – А спать где мы будем?

– Вас сейчас переведут в другое место, – проговорил вошедший Фридрих.

– И парочку смуглянок познойней, – засмеялся Валерий.

– Будет исполнено, – поклонился немец.

– Ты баб попросил? – спросил Валерия Иван.

– Их, – кивнул Валерий. – Должны же мы отпраздновать нашу встречу.

– Точно. А на кой хрен мы понадобились этому Абу? – спросил Иван. – Ничего не выяснил?

– Пока нет. Да все равно скоро узнаем.

– Через десять дней мы приедем, – услышал подошедший к двери номера, где жил Абу, Шарафутдин. – Фотографии я вышлю завтра. Приготовьте все необходимое. – Шарафутдин замер. – Да, – услышал он снова, – надеюсь, об остальном ты уже позаботился.

Отключив телефон, Абу Саид вздохнул.

«Все идет как надо. Фридрих, – думал он, – все знает. Точнее, догадывается. Шарафутдин мне нужен. Фридрих… Да. – Криво улыбнувшись, прищурился. – Говорить здесь об этом ни с кем нельзя. Придется рискнуть».

– Да я догадываюсь, – махнул рукой сидящий перед стойкой бара Фридрих. – Но догадки есть догадки, их к делу не пришьешь, – подмигнул он плотному рыжебородому мужчине в пробковом шлеме.

– Надоело мне здесь, – глотнув пива, вздохнул тот. – Правда, хорошо платят, но уж больно скучно. Хочу назад, в Бонн. – Он снова отпил пива. – Порой учу этих обезьян и думаю: зачем вам нужно минное дело? Им с копьем по саванне или джунглям бегать, а они мины-ловушки учатся устанавливать. И понимаю, что если они придут к власти, окрасят весь мир в зеленый цвет, а с меня кожу на барабан снимут, но ради денег чего только не сделаешь. Я подсчитал: здесь около пятидесяти европейцев-инструкторов. И никто не принял ислам. Правильно кто-то говорил, я по телевидению слышал, – у терроризма нет национальности. – Он снова отпил пива. Посмотрел на доставшего сигарету Фридриха. – А насчет египтянина ты лучше не думай и забудь. Здесь нередко происходят несчастные случаи с помощниками таких, как этот Абу. Они обычно не желают, чтоб кто-то знал об их планах, работают только на себя. Так что я на твоем месте молчал бы и лишнего не говорил.

– Что я и делаю, – глотнув пива, кивнул Фридрих.

– Но мне ты сказал, – ухмыльнулся плотный.

– Ты, Генрих, мой приятель, – подмигнул ему Фридрих. – Мы с тобой вместе сюда приехали. Кстати, я тебе предложил это место.

– Так оно и было, – кивнул Генрих.

– Ты мне должен двадцать тысяч долларов, – сказал с усмешкой Генрих.

Абу внимательно посмотрел на него, поднял чемоданчик и положил на стол. Открыв, вытащил десять пачек долларов.

– Десять тысяч наличными, – он подвинул пачки по столу, – и десять чеком.

– А ты профессионал, – усмехнулся немец.

Сложив доллары в сумку, он посмотрел, как Абу подписывает чек. Взяв, осмотрел его и сунул в нагрудный карман рубашки с короткими рукавами.

– Фридрих сказал мне, что ты собираешь свою команду для удара по России. И скажет еще кому-нибудь.

– А ты не профессионал, – холодно улыбнулся Абу.

Генрих хотел что-то сказать, но, вздрогнув, выронил сумку и упал. Абу встал. В его руке был пистолет с глушителем. Подойдя к лежащему на полу немцу, – тот, обхватив живот, пытался что-то сказать, – Абу приставил глушитель к виску Генриха и нажал на курок. Поморщился.

– Странный народ эти европейцы, – пробормотал он. – Пришел сдавать своего приятеля и думал, что я ему оставлю жизнь.

В дверь шагнул Шарафутдин. Увидев лежащее тело, остановился и закрыл дверь. Опустил жалюзи.

– Пришел за деньгами, – спокойно проговорил Абу. – Фридрих что-то сказал ему про мои планы, вот он и решил заработать на жизни своего приятеля.

Шарафутдин вытащил из висевших на поясе убитого ножен нож и положил рядом.

– Он пытался тебя убить, – посмотрел он на Абу, – и ты застрелил его. Каждый сотрудник центра чего-то стоит. Но платить за этого гяура, – он плюнул на тело, – не стоит. Говори так.

– Я не привык жить обманом, – спокойно ответил Абу Саид, – и умею отвечать за свои поступки. Только теперь сложнее будет с Фридрихом, он насторожится, умный пес. – Абу сунул пистолет на полку.

– И он вам ничего не сказал? – удивленно спросил Фридрих.

– А мы не спрашивали, – спокойно ответил Валерий.

– Но, надеюсь, вы понимаете, – оглянувшись на дверь, понизил голос немец, – что…

– Слушай, – перебил его Иван, разговор шел по-русски, – а тебе-то что надо? Ведь ты вроде как работаешь на этого шейха или кто он там. А тут приходишь…

– Просто надеюсь, что вы меня поймете, – хитровато улыбнулся немец. – В этом мире не любят непонятных поступков. А Абу Саид совершает как раз непонятное. Он приехал сюда и ведет себя очень странно. Ему предлагали разных боевиков. Здесь есть все – шахиды, снайперы, подрывники и…

– А ты, выходит, работаешь на кого-то еще, – сказал Валерий, – и решил через нас все разузнать? Вот что я тебе скажу: Гитлер капут! – Он ударил Фридриха по шее и, подхватив падающего немца, аккуратно уложил его на пол.

– Не зря? – ухмыльнулся Иван. – Здесь мы чужие и…

– Мы уже люди Абу Саида, а он не последняя шестеренка в этом механизме. Нас он выбрал, и я не хочу оказаться кормом для крокодилов.