Джек Потрошитель - Корнуэлл Патрисия - Страница 5

Слова Христа о том, что бросать камни может только тот, кто сам без греха, были прочно забыты. Целые толпы собирались посмотреть на обезглавливание или повешение. Убеждение в том, что грехи отцов падают на сыновей, преобразовалось в твердую веру в то, что грехи матерей обязательно проявляются в детях. Томас Хейвуд писал, что женщины, нарушающие закон, несут на себе печать позора и бесчестия. И отрава греха переходит на «потомство, которое появляется от незаконного и испорченного сношения».

Двести пятьдесят лет спустя английский язык стал проще для понимания, но викторианские взгляды на женщин и безнравственность остались теми же самыми. Сексуальные отношения необходимы только для продолжения рода, а «трепет» является катализатором зачатия. Шарлатанские заблуждения разделяли и ученые, утверждавшие, что «трепет» есть необходимое условие для того, чтобы женщина забеременела. Если беременела изнасилованная женщина, значит, она испытывала оргазм во время насилия, а следовательно, этот акт нельзя считать совершенным против ее воли. Если изнасилованная женщина не беременела, значит, она не имела оргазма, а следовательно, ее обвинения против насильника совершенно справедливы.

Мужчины XIX века очень много внимания уделяли женскому оргазму. «Трепет» был настолько важен, что неудивительно, что он так часто имитировался. Это было очень полезное умение: сымитировав оргазм, бесплодие можно было списать на мужчину. Если женщина не имела оргазма и честно признавалась в этом, ее состояние расценивалось как женская импотенция. Женщину отправляли к врачу для тщательного осмотра и обследования области клитора и грудей. Если соски твердели во время обследования, пациентка считалась небезнадежной. Если пациентка испытывала «трепет», муж мог с удовлетворением узнать, что его жена здорова.

Лондонские «несчастные», как называли проституток пресса, полиция и публика, не бродили по холодным, грязным, темным улицам в поисках «трепета», хотя многие полагали, что проститутки вступают на эту стезю, подталкиваемые неутолимой похотью. Если бы они оставили порочный путь и обратились к богу, то получили бы и пищу, и убежище. Господь милосерден. Представители Армии Спасения ходили по трущобам Ист-Энда, раздавая печенье и обещания от господа. Несчастные, такие как Марта Табран, с радостью брали печенье, а затем снова отправлялись на улицы.

Не имея мужчины, который мог бы поддержать ее, женщина должна была сама заботиться о себе и о своих детях. Работа — если женщине удавалось ее найти — означала шестидневную рабочую неделю и двенадцатичасовой рабочий день за двадцать пять центов в неделю. При большом везении женщина могла заработать семьдесят пять центов в неделю, если работала без выходных и по четырнадцать часов в день, склеивая спичечные коробки. Большая часть заработка уходила жадным домовладельцам. Иногда единственной пищей для матери были гниющие отбросы, которые дети нашли на улицах и в мусорных баках.

Моряки с иностранных кораблей, стоящих в доках, солдаты и развращенные представители высших классов под покровом ночи слонялись по темным улицам, и отчаявшейся женщине ничего не оставалось, как продавать свое тело за несколько монет, пока оно еще представляло хоть какую-то ценность. Недоедание, алкоголизм и физическое насилие быстро превращало женщин в развалины. «Несчастные» бродили по самым темным, самым узким улочкам, лестницам и дворам. И сама проститутка, и ее клиент, как правило, были мертвецки пьяны.

Алкоголь был самым простым и доступным способом уйти от мира. Подавляющее большинство «людей бездны», как назвал жителей Ист-Энда Джек Лондон, были алкоголиками. Скорее всего, алкоголичками были и все «несчастные». Они болели и старились не по годам, их выгоняли из дома мужья и дети, они не могли воспользоваться благотворительностью, потому что спиртное в эту программу не входило. Эти жалкие существа бродили по публичным домам — пабам — и просили мужчин купить им выпивку. Расплата, естественно, предусматривалась натурой.

В любую погоду «несчастные» блуждали в ночи, как ночные животные, в ожидании любого мужчины, каким бы грубым и отвратительным он ни был. Лишь бы у него было несколько пенни, которые он готов был заплатить за удовольствие. Сексом преимущественно занимались стоя. Проститутка поднимала подол юбки и становилась спиной к клиенту. Если ей везло, он оказывался настолько пьян, что не понимал, что с ним происходит.

После того как Генри Тернер ее бросил, Марта Табран оказалась на улице. Маршрут ее остался неизвестным, но можно предположить, что она бродила по местным трущобам, а если ей предоставлялся выбор между постелью и выпивкой, она всегда предпочитала спиртное и ночевала в переулках, парках и на улице, пытаясь укрыться от полиции. Ночи 4 и 5 августа Марта провела в ночлежке на Дорсет-стрит, неподалеку от мюзик-холла на Коммершиал-стрит.

В одиннадцать часов ночи 6 августа Марта встретилась с Мэри Энн Коннолли, выступавшей под псевдонимом Перли Полл. Погода в тот день выдалась неважная, пасмурная и неустойчивая. Температура резко упала. Днем на город опустился туман, и ночью он резко сгустился. Кромешная тьма объяснялась еще и новолунием. Но две женщины были привычны к таким спартанским условиям. Конечно, гулять в такую погоду неприятно, но «несчастные» редко умирали от переохлаждения — они всегда выходили на улицы во всем, что у них было. Если у женщины не было постоянного места жительства, она не могла ничего оставить в ночлежке, поскольку все ее барахлишко немедленно украли бы.

Несмотря на поздний час, на улицах было людно. Спиртное лилось рекой. Лондонцы стремились насладиться выходным днем на полную катушку. Большинство спектаклей и мюзиклов началось в 8.15 и закончилось поздно ночью. Театралы и искатели приключений разъезжались на конных экипажах и расходились по окутанным туманом улицам в поисках выпивки и иных развлечений. Видимость в Ист-Энде и без тумана всегда была отвратительной. Газовые фонари в этом районе были редкостью и стояли очень далеко друг от друга. Они создавали лишь иллюзию освещения. Тьма стояла — хоть глаз выколи. Это был мир «несчастных», где день смешался с ночью. Женщины отсыпались днем, а ночью выходили на свою гнусную и опасную работу.

Туман никак не изменял образа жизни «несчастных», разве что загрязненность воздуха оказывалась настолько сильна, что воздух начинал разъедать глаза и легкие. Зато в тумане можно было не заметить, насколько отвратителен клиент, или вообще не увидеть его лица. «Несчастных» не интересовали клиенты. Только иногда мужчины настолько увлекались этими женщинами, что снимали для них комнаты и награждали пищей. Впрочем, для «несчастных» все мужчины были на одно лицо. Большинство их клиентов были нищими, оборванными, грязными, с гнилыми зубами и шрамами на лице. Марта Табран предпочитала растворяться в тумане и выныривать из него с фартингом на выпивку, а если повезет, то и еще с одним — на постель.

События, предшествующие ее убийству, хорошо задокументированы. Эти свидетельства считаются достаточно достоверными, если только показания мертвецки пьяной проститутки Перли Полл можно считать заслуживающими доверия. Если она не солгала во время полицейского допроса и позже, давая показания у коронера 23 августа, она страдала от алкогольной амнезии. Перли Полл была напугана. Она сказала полиции, что испугалась настолько, что могла бы даже утопиться в Темзе.

Во время расследования Перли Полл несколько раз напоминали, что она находится под присягой. Она сообщила, что 6 августа в десять вечера они с Мартой Табран начали пить с двумя солдатами в Уайтчепеле. В 11.45 две пары разошлись в разные стороны. Перли Полл сообщила коронеру и присяжным о том, что она с «капралом» ушла на Энджел-корт, а Марта со своим «рядовым» ушла по направлению к Джордж-Ярд. У обоих солдат были белые повязки на головных уборах. В последний раз Перли видела Марту с ее солдатом, когда они направлялись к ветхой ночлежке на Коммершиал-стрит, в самом сердце трущоб Ист-Энда. Перли Полл заявила, что, пока она была с Мартой той ночью, ничего необычного не случилось. Общение с солдатами оказалось довольно приятным. Между ними не возникло ни ссоры, ни драки, ничего, что могло бы встревожить Перли или Марту. Они уже долго жили на улицах и сумели выжить.