Джек Потрошитель - Корнуэлл Патрисия - Страница 31

Ранние публикации по судебной медицине показывают, что ученым было известно многое, но мало что в действительности использовалось при расследовании преступлений. В 1888 году расследования проводили, опираясь на показания свидетелей, а не на физические улики. Но даже если бы полиция шире использовала достижения судебной медицины, средств для анализа вещественных доказательств не было. Криминалистических лабораторий просто не существовало.

Простой врач, такой, как доктор Лльюэллин, мог никогда не видеть микроскопа. Он мог не знать, что волосы, кости и кровь человека можно идентифицировать достаточно четко. Роберт Хук писал о микроскопических характеристиках волос, тканей, даже растительных волокон и жал пчел еще за два века до появления Джека Потрошителя. Но полицейские и обычные доктора относились к микроскопу как к чуду техники. Микроскоп в те дни был огромной редкостью.

Доктор Лльюэллин посещал медицинский колледж при лондонской больнице. Он был лицензированным врачом и работал уже тринадцать лет. Его приемная находилась не более чем в трехстах ярдах от места убийства Мэри-Энн Николс. У него была частная практика. Хотя полиция знала его достаточно хорошо, чтобы сразу же обратиться к нему после обнаружения мертвого тела, у нас нет основания полагать, что Лльюэллин был штатным врачом Скотланд-Ярда. Скорее всего, он был простым врачом, изредка предлагавшим свои услуги конкретному дивизиону полиции, обслуживавшему Уайтчепел.

Штатный врач должен был постоянно находиться в управлении полиции. Полицейский хирург должен был осматривать заключенных, немедленно отправляться в местную тюрьму, чтобы определить, является ли гражданин пьяным, больным или просто страдает от избытка «животных духов», что, как мне кажется, является определением истерии. В конце 80-х годов XIX века полицейский врач выезжал на место преступления, получая за это один фунт один шиллинг. За вскрытие доктор получал два фунта два шиллинга. Но это вовсе не означает, что он должен был быть хорошо знаком с микроскопом, характеристиками ран и отравлений и с посмертными признаками, обнаруживающимися на теле.

Скорее всего, доктор Лльюэллин был местным врачом, к которому полиция изредка обращалась. Скорее всего, он жил в Уайтчепеле из гуманитарных соображений. Он был членом Британского гинекологического общества. Его частенько вызывали к больным среди ночи. Когда полиция постучала в его дверь холодным, мрачным утром 31 августа, он прибыл на место преступления так быстро, как только смог. Он мог только определить, что жертва преступления действительно мертва, и предложить полиции свои соображения по поводу того, когда наступила смерть.

Если тело не позеленело в области живота, что могло бы свидетельствовать о начавшемся процессе разложения, то в викторианскую эпоху выжидали двадцать четыре часа, прежде чем произвести вскрытие. Предполагалось, что человек может оказаться жив и прийти в себя под ножом патологоанатома. На протяжении многих веков люди боялись быть похороненными или сожженными заживо. Ужасные истории о людях, очнувшихся в тесных гробах, передавались из уст в уста. Страх был настолько силен, что некоторые требовали даже хоронить себя со специальным колокольчиком, в который можно было бы позвонить, придя в себя в гробу. Разумеется, некоторые подобные истории были связаны со случаями некрофилии. Одна женщина в гробу была еще не мертва, когда мужчина занялся с ней сексом. Она была парализована, но находилась в сознании.

Полицейские рапорты по убийству Мэри-Энн Николс не оставляют сомнения в том, что доктор Лльюэллин не обратил никакого внимания на одежду жертвы. Его не интересовали грязные обноски проститутки. Одежда не была вещественным доказательством, ее использовали только для идентификации личности. Может быть, кто-нибудь сумеет опознать жертву по тому, во что она была одета. В конце XIX века одежда была основным средством идентификации, если в кармане убитого не находилось паспорта или визы, что было совсем уж редкостью. Британцам, отправляющимся на континент, документы были не нужны. Мертвое тело, подобранное на улице и отправленное в морг, могло остаться неопознанным, если только его не узнавали местные жители или полиция.

Я часто думала о том, сколько несчастных людей отправилось в могилы неузнанными или под чужими именами. Было совсем нетрудно убить человека и скрыть его личность или имитировать собственную смерть. Во время расследования преступлений Потрошителя не делалось попыток отличить человеческую кровь от крови птиц, рыб или млекопитающих. Если кровь находилась на теле или рядом с ним или на орудии убийства, полиция не могла определить, связана ли эта кровь с преступлением или является кровью лошади, овцы или коровы. В 80-е годы XIX века на улицы Уайтчепела попадали кровь и гниющие внутренности животных с близлежащих боен. Кровь животных попадала на одежду и обувь жителей этого района.

Доктор Лльюэллин неверно истолковал практически все детали убийства Мэри-Энн Николс. Но он старался сделать все, что было в его силах в тот период времени. Интересно представить, как то же самое преступление расследовалось бы сегодня. Я перенесла место действия в Виргинию не только потому, что я сама там работала, но и потому, что этот штат обладает самой лучшей системой судебной медицины во всей Америке.

В Виргинии каждый полицейский участок имеет собственного судебного патологоанатома, специализирующегося исключительно на судебной медицине. Эти доктора проходят подготовку в течение десяти лет после окончания медицинского института, не говоря уже о трех дополнительных годах обучения, если судебный патологоанатом хочет получить юридическую степень. Судебный патологоанатом производит вскрытие, но на место преступления вызывают медэксперта — врача любой специальности, сотрудничающего с полицией и патологоанатомом на условиях частичной занятости. Медэксперта вызывают во всех случаях внезапной, неожиданной или насильственной смерти.

Если бы доктор Рис Ральф Лльюэллин жил в Виргинии, он бы имел частную практику и периодически выполнял обязанности медэксперта в одном из четырех участков в зависимости от места жительства. Если бы Мэри-Энн Николс была убита сегодня, местная полиция вызвала бы на место преступления доктора Лльюэллина. Место преступления огородили бы и укрыли от глаз посторонних и от воздействия непогоды. При необходимости полиция натянула бы тент, установила ограждения, освещение и сигнальные огни. Полисмены регулировали бы движение и отгоняли любопытных.

Доктор Лльюэллин использовал бы чистый химический термометр. Он ввел бы его в задний проход жертвы (если бы, конечно, анус не был травмирован) и измерил бы температуру тела. Затем он измерил бы температуру окружающего воздуха. Быстро проведенные вычисления позволили бы точно определить время смерти Мэри-Энн, потому что в относительно нормальных условиях и при температуре воздуха около двадцати градусов тело остывает на полтора градуса по Фаренгейту в час в течение первых двенадцати часов. Затем доктор Лльюэллин установил бы степень трупного окоченения и определил скопления крови. Он бы осторожно произвел внешний осмотр тела, а также всего, что находится вокруг тела и под ним. Он бы сделал фотографии и собрал все вещественные улики, найденные на теле, которые могли бы быть утеряны или испорчены при транспортировке. Он бы задал полиции множество вопросов и зафиксировал бы ответы. Затем он отправил бы тело в судебную лабораторию или в морг, где квалифицированный патологоанатом произвел бы вскрытие. Все собранные вещественные доказательства и фотографии были бы переданы детективам или криминалистам.

В принципе такая процедура мало чем отличается от расследования убийства в современной Англии, за исключением того, что результаты обследования места убийства и тела жертвы предоставляются коронеру. Коронер и присяжные анализируют информацию и показания свидетелей для того, чтобы определить, была ли смерть естественной, случайной, убийством или самоубийством. В Виргинии причина смерти определяется только патологоанатомом, производящим вскрытие. В Англии это решение выносят присяжные. Здесь не исключена вероятность ошибки, если большинство из них незнакомы с медико-юридической стороной дела.