Джек Потрошитель - Корнуэлл Патрисия - Страница 12

Большинство рисунков сделано неуверенной, но явно талантливой рукой человека, который учится зарисовывать уличные сценки, здания и фигуры. Но творческий ум, направляющий руку, неспокоен, жесток и нездоров. Художник находит удовлетворение, рисуя котел, в котором варят людей заживо, и демонов с хвостами и длинными, резкими лицами, на которых играют зловещие улыбки. Любимая тема — это солдаты, штурмующие замки и убивающие друг друга. Рыцарь похищает полногрудую девственницу, а она умоляет его не насиловать и не убивать ее. Сикерт говорил о своих ранних произведениях, когда описывал гравюру, выполненную в 1652 году Карелом дю Жарденом. На ней изображено ужасное преступление, когда «кавалер» на лошади останавливается посмотреть на «ободранный» и «разрубленный» труп, а вдали виднеются солдаты с «копьями и флажками».

Самый жестокий любительский рисунок из этой коллекции изображает пышногрудую женщину в платье с глубоким вырезом, сидящую в кресле. Ее руки связаны, голова откинута назад, а стоящий позади нее мужчина направляет кинжал ей в грудь как раз на уровне грудины. На левой стороне тела у женщины уже нанесено несколько ран, еще одна виднеется на шее, где расположена сонная артерия. Еще одна рана на лице, чуть ниже левого глаза. Ее убийца прорисован поверхностно, мы видим лишь тень улыбки на его лице. Мужчина одет в костюм. Рядом с этим рисунком на том же листке изображен согнувшийся напуганный мужчина, который рассматривает лежащую женщину в длинной юбке, шали и капоре.

Хотя я не нашла никаких доказательств того, что Освальд Сикерт был склонен к сексуальному насилию, он мог быть злобным и безжалостным. Излюбленным объектом для нападок была для него дочь. Страх Хелены перед отцом был настолько велик, что в его присутствии ее била неудержимая дрожь. Освальд не проявлял ни малейшего сочувствия к дочери, когда она два года провела в постели из-за ревматической лихорадки. Поправившись, она была очень слаба и с трудом ходила. Она с ужасом ожидала тех моментов, когда отец, отправляясь на прогулку, брал ее с собой. Во время этих прогулок Освальд все время молчал. А девочку его молчание пугало еще больше, чем любые выговоры.

Когда Хелена отставала или неуклюже натыкалась на отца, пишет она в своих воспоминаниях, «он без единого слова хватал меня за плечо и разворачивал меня в обратную сторону, и мне приходилось натыкаться на стену или падать в сточную канаву». Мать никогда не заступалась за дочь. Нелли предпочитала своих «очаровательных маленьких мальчиков» с их золотистыми волосами, матросскими костюмчиками, а не уродливую рыжую девчонку.

Уолтер, по всей видимости, был самым симпатичным мальчиком, к тому же еще и самым умным. Он отлично владел искусством манипуляции и обмана. Он мог очаровать любого и добиться всего, чего хотел. Он был лидером, и остальные дети во всем ему подчинялись, даже если игры Уолтера становились несправедливыми и неприятными. Играя в шахматы, он с легкостью мог изменить правила так, как это его устраивало. Став немного старше, Уолтер увлекся театром. В 1868 году семья перебралась в Англию. Уолтер начал собирать друзей и братьев, чтобы разыгрывать с ними сцены из Шекспира. Его сценические опыты были неприятными и патологическими. В неопубликованных черновиках мемуаров Хелены мы читаем:

«Я была еще ребенком, когда Уолтер связал нас, чтобы мы изображали трех ведьм в „Макбете“. Все происходило в заброшенной каменоломне возле Ньюкуэя, которую, по моему мнению, следовало бы назвать „Ямой Ахерона“. Он жестоко мучил нас. Меня он заставил снять платье, ботинки и чулки, чтобы я сидела на ведьминском котле. Острые камни и колючки впивались в мою кожу, а глаза разъедал едкий запах гниющих водорослей».

В опубликованных мемуарах Хелены такие моменты смягчили, а то и вовсе выбросили. Если бы они не сохранились в шестистраничном черновике, написанном от руки, который был пожертвован Национальной художественной библиотеке музея Виктории и Альберта, мы так и не узнали бы о садистских наклонностях Сикерта, проявившихся еще в детстве. Я подозреваю, что мемуары Хелены подверглись основательной чистке.

В викторианскую эпоху и в начале XX века было не принято выносить сор из избы и рассказывать неприятную правду о семье. Королева Виктория решила сжечь личные документы и устроила большой пожар, уничтоживший один из ее дворцов. Хелена опубликовала свои мемуары в 1935 году, когда ее брату было семьдесят пять лет, и молодые английские художники считали его настоящим гением. Сестра должна была несколько раз подумать, прежде чем писать о нем всю правду. Хелена была одним из тех людей, который Сикерту так и не удалось подчинить себе. Брат и сестра никогда не были по-настоящему близки.

Непонятно, знала ли Хелена о том, что в действительности происходит с ее братом. Он был «одновременно и самым переменчивым, и самым постоянным существом… безрассудным, но всегда очень рассудительным. Порой он пренебрегал интересами друзей и родственников, а порой был способен на необычайную доброту, щедрость и помощь в трудную минуту. Ему никогда не было скучно — только с людьми».

Соученики Сикерта вспоминают, что он был трудным ребенком. Он обладал выдающимися способностями и очень непостоянным характером. В возрасте трех лет мать называла его «извращенным и непокорным». Сикерт был физически сильным мальчиком, чья «нежность» с легкостью переходила в «злобу». Уолтер считался мастером убеждения. Как и его отец, он не испытывал уважения к религии. Авторитетов для него не существовало. Бога в его душе не было. В школе Уолтер отличался энергичностью и интеллектуальным превосходством над сверстниками, но он абсолютно не умел подчиняться правилам. Его биографы довольно уклончиво пишут о «неправильности» поведения художника, достаточно лишь прочесть книгу Денниса Саттона.

Когда Сикерту исполнилось десять, его перевели из школы-интерната в Ридинге. Впоследствии он писал, что «чудовищная старая директриса была совершенно невыносима». По неизвестным причинам Уолтера исключили из школы при университетском колледже. Примерно в 1870 году он посещал занятия в коллегиальной школе Бэйсуотер. В течение двух лет он учился в школе Кингз Колледж. В 1878 году он блестяще сдал экзамен на аттестат зрелости, но в университет поступать не стал.

Высокомерие Сикерта, отсутствие человеческих чувств и сверхчеловеческое мастерство в искусстве манипуляции абсолютно типичны для психопата. Не настолько очевиден гнев, который подспудно кипел в его душе. Однако во время садистских игр и вспышек ярости этот гнев выходил на поверхность. Добавьте еще эмоциональную отстраненность, ярость и полное отсутствие сочувствия и раскаяния — и вы получите формулу, превращающую доктора Джекилла в мистера Хайда. Технологии этого превращения нам никогда не понять. Может ли аномальное развитие фронтальных долей мозга превратить человека в психопата? А может быть, фронтальные доли развиваются аномально именно потому, что человек — психопат? Мы до сих пор этого не знаем.

Мы видим поведение психопатов и знаем, что они действуют, не испытывая страха перед последствиями. Их не волнуют страдания, причиняемые ими своим жертвам. Психопата не волнует то, что смерть убитого им президента окажет воздействие на жизнь целой нации. Его не волнуют страдания женщин, потерявших мужей, терзания детей, потерявших родителей. Сирхан Сирхан, попав в тюрьму, прославился не меньше, чем Роберт Кеннеди, которого он убил. Джон Хинкли-младший совершил неудачное покушение на Рональда Рейгана и мгновенно из толстого, никому не нужного неудачника превратился в героя журнальных статей.

Единственное, что пугает психопата, это возможность ареста. Насильник прекращает насиловать жертву, если слышит, что кто-то входит в дом. Но возможна и другая реакция — насилие нарастает, и он убивает и жертву, и того, кто вошел в дом. У психопата не должно оставаться свидетелей. Как бы ни провоцировал психопат полицию, мысль о поимке наполняет его ужасом. Психопат готов пойти на все, лишь бы его не поймали. Удивительно, что люди, испытывающие так мало уважения к чужой жизни, так боятся за свою собственную. Они продолжают играть в свои игры даже на краю смерти. Они хотят жить и считают, что сумеют увернуться от смертельной инъекции или электрического стула.