Галопом по мирам (СИ) - Васина Екатерина - Страница 26

Дамиан нагнулся еще ниже, едва не касаясь губами ее лица. И медленно процедил сквозь зубы.

– Возможно, с тех пор, как я стал сотрудником разведки. Все меняется, милая.

Неприкрытое изумление стало достойной наградой. Так вот о чем говорил Торий, когда намекал на новости, которые, возможно, покажутся ей неприятными.

– Так что, дорогая, теперь мы будем видеться гораздо чаще, – ухмыльнулся Дамиан, выпрямляясь. – Поговорим, возможно, немного поругаемся, но ты все равно простишь меня. Наш союз нерушим, и Альянс это признал. Так что если у тебя есть любовник, то советую ему сворачивать удочки: здесь ему больше ничего не светит. Хватит уже злиться: ближайшее время нам придется тесно сотрудничать.

– О нет, – простонала девушка, на которую снизошло озарение.

– О да, – ухмыльнулся Дамиан.

***

Десять дней спустя.

Солнце прокалило все вокруг, и в воздухе звенел полуденный зной. Сезон дождей еще не наступил, чему погонщики даже радовались: ливни размывали главную дорогу, и повозки часто намертво застревали в грязи. А к пыли можно привыкнуть. Товар от нее надежно спрятан и не придет в негодность.

Небольшой караван, состоящий из юрхов и больших старых повозок, медленно приближался к столице Оривы – блистательному Аджиарагу. Большие звери размеренно шагали, взметывая широкими лапами облака пыли. Здесь, в южной части мира Стезарис, они были практически незаменимым транспортным средством. Особенно в местах, где полно разбойничьих банд. Юрхов дрессировали и как вьючных, и как боевых животных, так что караваны в основном состояли из них. Острые крепкие рога и втягивающиеся когти на широких лапах служили хорошим подспорьем в битве с бандами.

Впереди уже блестели ворота и крыши Аджиарага. Столица Оривы расположилась на краю равнины, прилепившись к начинающейся здесь гряде скал. Только широкая торговая дорога извилистой змеей прорезала ровное, как стол, плато, где колыхалась желтая трава, и обрывалась возле тяжелых ворот, открытых в это время суток. Стражники придирчиво осматривали каждого входящего и брали плату.

В городе все казалось выцветшим и раскаленным. Дома покрытые белой штукатуркой, светлые камни на главных улицах и утоптанные дороги в переулках. Кое-где узкие улочки перекрывались сверху плотными тентами. И пыль, она тонким белесым слоем покрывала все вокруг. Лишь возле узких каналов с темной водой от нее было хоть какое-то спасение.

По широкой центральной улице повозки продолжили свой путь на невольничий рынок. Юрхи недовольно шипели на прохожих, но этим и ограничивались: горожане предусмотрительно держались от них подальше. Некоторые с любопытством смотрели вслед, а затем, не спеша, следовали за повозками. Невольничий рынок обычно оживал два раза в год, когда такие караваны наводняли улицы города.

Сам рынок расположился на большой квадратной площади, в центре которой возвышался широкий деревянный помост. С него и происходили торги. Позади, за наспех возведенным забором, уже раскинулись шатры приезжих торговцев. Караванщики обменивались новостями, но никто не заговаривал о «товаре». Это было неофициальное табу: неучтиво спрашивать конкурента, лучше подсмотреть и сравнить с тем, что привез сам. И сразу подумать и прикинуть, как переплюнуть конкурентов. Одновременно с этим торговцы пытались придать «товару» приличный вид. Долгая дорога и походные условия никого не делают краше.

Ливадий исс Кельт – главный евнух дворца прекрасно знал об этом. Под невзрачной и запыленной оболочкой он мог узреть бриллиант, который затем пополнял ряды наложниц хашша Сурена Иль Арраида – правителя Оривы. Пользуясь положением, Ливадий свободно проходил на территории караванов и осматривал «товар» до выставки на аукцион. Понравившихся невольниц немедленно отправляли во дворец, где их осматривал дворцовый лекарь. Если торговец не обманывал, то вскоре получал кругленькую сумму и, довольный, отбывал восвояси.

Ливадий проходил мимо шеренги повозок, когда в одной из них вдруг послышался визг, грохот, а затем прямо на пыльную мостовую вылетела темноволосая невольница. Следом за ней выскочила другая, со сжатыми кулаками и растрепавшимися волосами. Правда, продолжить драку на потеху публики, им так и не дали. Не успел Ливадий оглядеться в поисках хозяина каравана, как резкий щелчок плети заставил девушек отскочить друг от друга. Причем темноволосая поспешила запрыгнуть обратно в повозку, а вторая осталась, гордо выпрямившись и сверкая глазами.

– Опять ты! – черноволосый и смуглый хозяин каравана занес плеть для удара по полуобнаженной спине невольницы.

– Прекрати, – Ливадий сам удивился тому, что сказал. Но подобной девушки евнух не встречал. Пусть белокурые волосы посерели от пыли, а тело едва прикрывала грубая туника – девушка была самой настоящей жемчужиной в этой стае голубей.

– Что угодно господину? – вежливо осведомился хозяин каравана, опуская плеть. Невольница дерзко вскинула голову, и евнух отметил необычный оттенок глаз. Редкий для этих краев.

– Господину угодно узнать, что это такое? – Ливадий ткнул пальцем в приглянувшуюся ему невольницу.

– Дерзкая дикарка с островов, – отозвался караванщик – Даже плеть не может вразумить ее!

Невольница что-то пробормотала на незнакомом наречии,а затем произнесла на ломаном местном языке.

– Твоя засунуть себе…

И тут же ойкнула, пытаясь увернуться от удара. Плетка задела лишь кончиком, но этого было достаточно, чтобы нежная кожа на плече покраснела.

Ливадий жестом приказал караванщику опустить плеть. Он уже понял, что это не заставит девчонку смириться, а лишь сильнее разожжет жажду к свободе. Хорошая невольница, дикая. Подобные ей особенно нравились его господину.

– Я забираю ее, – произнес евнух вслух. – Пусть приведет себя в порядок, а ты пока расскажи о ней.

– Ступай! – рявкнул караванщик на невольницу. Та хмыкнула, но ушла, держась за пострадавшее плечо. Да, без сомнения, она принесет много счастливых минут хашша Сурену. Он любит непокорных. Для него высшее наслаждение – видеть как гордые красавицы постепенно превращаются в податливый воск, из которого можно лепить, что угодно.

– Девчонка с северных островов, – негромко проговорил караванщик, игнорируя завистливые взгляды конкурентов. Те смотрели издалека, понимая, что сегодня точно останутся в проигрыше. У них подобных девушек на продажу не было. – Наглая, упертая и упрямая. Ничего не боится и терпит любое наказание. К тому же невинна и еще не познала даже поцелуя мужчины.

У Ливадия невольно разгорелись глаза.

– Невинна, говоришь? Смотри, если лжешь…

– И не думаю, господин. Девчонка еще ни разу не чувствовала на себе мужских рук! – караванщик вдруг ухмыльнулся. – Признаюсь, только возможность выручить за нее большую прибыль удерживала меня от того, чтобы самому ее не попробовать.

***

Дайна с трудом удерживалась, чтобы не обернуться, когда ее уводили во дворец. По бокам шли двое стражников, один из которых крепко держал тонкую цепь, тянущуюся к серебряному ошейнику на горле полукровки. Плечо продолжало болеть, вызывая раздражение и глухую обиду. Девушка сердито подумала, что к обширному списку «любимого мужа», который она вела с момента их знакомства, можно смело добавить и все, что сейчас с ней происходит.

С каким наслаждением он надевал ей этот проклятый ошейник. Дайна тихо зашипела от злости, чувствуя, как заныли десны: это пытались вылезти клыки. Но сдержалась, продолжая послушно идти между стражниками. В принципе, было не так трудно играть свою роль. Главное, пережить это унижение и не сорваться! Постараться не обращать внимания на мужские взгляды, которые сопровождали повсюду и обволакивали тело липкой пленкой. Девушке даже чесаться хотелось от этого. Но вместо того чтобы взорваться, сдернуть с себя ненавистный ошейник и пинками разбросать стражу, она продолжала спокойно идти вперед, гордо вскинув голову.