Враг божий - Корнуэлл Бернард - Страница 90

– Хотел бы я больше верить в Изиду, – признался Артур. – Впрочем, мужчин все равно не допускают к ее мистериям. – Он улыбнулся. – Гвиневера даже зовет Гвидра Гором.

– Гором?

– Сыном Изиды, – пояснил Артур. – Некрасивое имя.

– Все лучше, чем Вигга, – сказал я.

– Чем кто? – переспросил Артур и внезапно напрягся. – Смотри! Смотри!

Я поднял голову над цветами и увидел Гвиневеру. Даже за четверть мили ее было ни с кем не спутать – рыжие волосы непокорными волнами рассыпались по длинному голубому платью. Она шла по аркаде к маленькой открытой беседке со стороны моря. Сзади три служанки вели двух ее гончих. Стражи с поклоном расступились. В беседке Гвиневера села за каменный стол, и служанки подали завтрак.

– Она будет есть фрукты, – нежно проговорил Артур. – Летом она не ест по утрам ничего, кроме фруктов. – Он улыбнулся. – Если бы только она знала, что я рядом!

– Сегодня же ночью, – заверил я, – ты будешь с ней. Он кивнул.

– По крайней мере, с ней хорошо обходятся.

– Ланселот боится тебя, господин, и не посмел бы ее обижать.

Несколько мгновений спустя в аркаде показались Динас с Лавайном в белых одеяниях друидов. При виде их я коснулся рукояти Хьюэлбейна и пообещал душе моей дочери, что крики ее убийц заставят Иной мир содрогнуться от ужаса. Друиды вошли в беседку, поклонились Гвиневере и сели с ней завтракать. Подбежал Гвидр. Гвиневера взъерошила сыну волосы и отправила его к служанкам.

– Славный мальчик, – с нежностью промолвил Артур. – Бесхитростный. Не то что Амхар с Лохольтом. Я не сумел их правильно воспитать.

– Они еще очень молоды, господин.

– Но служат моему врагу, – упавшим голосом произнес Артур. – Что мне с ними делать?

Кулух, без сомнения, посоветовал бы убить обоих, но я только пожал плечами.

– Отправь в изгнание.

Близнецы могли присоединиться к тем несчастным, которые нанимаются на военную службу к разным королям, пока не падут в каком-нибудь безвестном сражении с ирландцами, саксами или скоттами.

В аркаде появились еще женщины: несколько служанок и приближенные Гвиневеры, ее наперсницы и жрицы Изиды. Возможно, среди них была и моя бывшая любовь, Линет.

В какой-то момент меня разморило на солнышке. Я задремал, а когда проснулся, то вместо Артура увидел Иссу.

– Лорд Артур вернулся к воинам, господин, – сказал он. Я зевнул.

– Что ты видел?

– Еще шестерых. Саксы.

– Ланселотова стража? Он кивнул.

– Все в большом саду, господин. Их только шестеро. Всего мы видели восемнадцать человек. Наверное, есть еще те, кто несут дозор по ночам, но вряд ли их общее число больше тридцати.

Я подумал, что он прав. Тридцати человек вполне достаточно для охраны дворца – держать тут больше, когда у Ланселота каждое копье на счету, было бы непозволительной роскошью. Я поднял голову. В аркаде оставались лишь четверо стражников, и они явно скучали. Двое сидели, привалившись к колоннам, еще двое болтали на каменной скамье, где недавно завтракала Гвиневера. Копья были прислонены к столу. Морской дворец купался в лучах летнего солнца, и все были убеждены, что на сотню миль вокруг нет ни единого врага.

– Ты сказал Артуру про саксов? – спросил я.

– Да, господин. Он сказал, что это естественно – Ланселот хочет, чтобы Гвиневера была под надежной охраной.

– Иди поспи, а я подежурю.

Он ушел, а я, несмотря на свое обещание, снова заснул. Я шел весь день и очень устал, к тому же лес казался таким безопасным. Разбудил меня лай и прикосновение огромных когтей.

В ужасе открыв глаза, я увидел двух огромных псов: один лаял, другой рычал. Я уже потянулся за кинжалом, но тут раздался женский голос: «Лежать! Друдвин, Гвен, лежать! Тихо». Собаки нехотя улеглись, и я увидел, что на меня смотрит Гвенвивах. На ней было старое коричневое платье, голова повязана платком, в руке – корзина с лесными травами. Лицо принцессы еще больше раздалось вширь, волосы, выбившиеся из-под платка, были грязны и спутанны.

– Спящий лорд Дерфель, – весело проговорила Гвенвивах.

Я поднес палец к губам.

– За мной не смотрят, – отвечала она. – Никому нет до меня дела. К тому же я часто говорю сама с собой. Как многие помешанные.

– Ты не помешанная, госпожа, – отвечал я.

– Хотела бы я помешаться, – сказала Гвенвивах. – Не понимаю, что за радость жить в этом мире с ясным умом.

Она рассмеялась, подобрала платье и тяжело села рядом со мной. Собаки зарычали, и Гвенвивах, обернувшись, увидела, что Артур ползет ко мне. Наверное, он услышал лай.

– На животе, как змея? – спросила Гвенвивах. Артур, как перед тем я, приложил палец к губам.

– На меня никто не обращает внимания, – сказала Гвенвивах. – Смотрите!

Она что есть силы замахала руками стражам, но те только отвернулись.

– Меня нет – во всяком случае, для них. Я просто сумасшедшая толстуха, которая разговаривает с собаками. – Гвенвивах снова замахала руками, и снова стражи как будто ничего не заметили. – Даже Ланселот меня не видит.

– Он здесь? – спросил Артур.

– Разумеется нет. Он далеко. И ты тоже, как мне говорили. Разве ты сейчас не на переговорах с саксами?

– Я здесь, чтобы забрать Гвиневеру, – отвечал Артур. – И тебя тоже, – галантно добавил он.

– Я не хочу отсюда уезжать, – возразила Гвенвивах. – И Гвиневера не знает, что ты здесь.

– Никто не должен знать, – отвечал Артур.

– Она должна! Гвиневера смотрит в горшок с маслом и говорит, что видит там будущее. Но она не увидела тебя, верно? – Гвенвивах захихикала и взглянула на Артура так, словно его присутствие ее веселит. – Ты здесь, чтобы ее спасти?

– Да.

– Нынче ночью? – догадалась Гвенвивах.

– Да.

– Она тебя не поблагодарит. Во всяком случае, нынче ночью. Видишь, облаков нет? – Гвенвивах указала на почти чистое небо. – Изиде нельзя поклоняться в пасмурную погоду, потому что луна не заглядывает в храм. А сегодня как раз полнолуние. Большая луна, совсем как сыр. – Она взъерошила шерсть одной из собак. – Это Друдвин. Плохой мальчик! А это – Гвен. Хлоп! – неожиданно проговорила Гвенвивах. – Вот так луна появляется – хлоп! – Она снова рассмеялась. – Хлоп! И освещает подвал.

– Гвидр тоже будет в храме? – спросил Артур.

– Гвидр – нет. Мужчин туда не пускают, – с иронией проговорила Гвенвивах и собиралась добавить что-то еще, потом только пожала плечами. – Гвидра уложат спать. – Она поглядела на дворец, и на круглом лице проступила хитроватая улыбка. – Как ты попадешь внутрь, Артур? На дверях много засовов, окна закрыты ставнями.

– Справимся, – отвечал он, – если только ты никому не скажешь, что нас видела.

– Если вы не станете меня отсюда забирать, я не скажу даже пчелам, а я им все говорю. С ними надо говорить, не то мед будет кислый, верно, Гвен? – Она погладила собаку по мохнатым ушам.

– Мы оставим тебя здесь, коли тебе так хочется, – пообещал Артур.

– Мне будет хорошо одной, с собаками и пчелами. Больше ничего мне не надо. Собаки, пчелы, дворец. Луну Гвиневера пусть заберет себе. – Она снова улыбнулась и пухлой рукой ткнула меня в плечо. – Помнишь дверь в подвал, куда я тебя водила?

– Да, – отвечал я.

– Я ее открою. – Гвенвивах снова захихикала, предвкушая потеху. – Спрячусь в подвале, когда все будут ждать луну. Ночью дверь не сторожат, потому что она очень прочная. Все воины будут в домах или перед дворцом. – Она озабоченно взглянула на Артура. – Придешь?

– Обещаю.

– Гвиневера обрадуется. Я тоже. – Гвенвивах со смехом поднялась на ноги. – Сегодня ночью, когда луна выйдет – хлоп! – И толстуха вразвалку заковыляла прочь, приплясывая и посмеиваясь на ходу. – Хлоп! – снова выкрикнула она уже на середине склона. Собаки, резвясь, бегали вокруг нее.

– Она помешанная? – спросил я Артура.

– Боюсь, что да. Но дверь она нам откроет, это точно. – Он проводил взглядом ее круглую неуклюжую фигуру, потом, улыбаясь, сорвал несколько васильков и сложил их в букетик. – Для Гвиневеры.