Враг божий - Корнуэлл Бернард - Страница 78

К сумеркам удалось найти проводника. Подобно большинству болотных жителей, он был язычником и, узнав, кто я, с радостью согласился помочь. Посреди болота, черный в свете уходящего дня, высился Тор. Провожатый объяснил, что надо сперва добраться дотуда, затем найти перевозчиков, которые в легких тростниковых лодочках переправят нас через мелководье Иссы.

Когда мы покидали деревушку, дождь еще шел, капли падали на камыш и оставляли круги на лужах, но через час он перестал, и вскоре за несущимися с запада облаками засияла мглистая полная луна.

Мы шли по деревянным мосткам через черные канавы, мимо искусно сплетенных из лозы ловушек для угрей, перебирались по кочкарникам и моховинам. Нагл проводник шептал заклинания от болотных духов; в иные ночи, рассказал он, здесь появляются голубые огоньки – души сгинувших в лабиринте воды и осоки. Вспугнутые нашими шагами болотные птицы взмывали ввысь, разрывая темными крыльями пасмурное ночное небо. Провожатый рассказывал мне о драконах, спящих под болотом, о чудищах, что таятся в илистых протоках. На шее у него было ожерелье из позвонков утопленника – мощный талисман против болотной нежити.

Нам казалось, будто Тор не приближается, но то говорило наше нетерпение. Шаг за шагом, протока за протокой, холм вставал все выше на фоне мятущихся облаков, и наконец мы увидели зарево у его подножия. Сперва нам подумалось, что пылает обитель святого Терния, потом я догадался, что горят костры: может быть, христиане проводят какой-то обряд, призванный уберечь храм от беды. Каждый из нас осенил себя знаком от порчи, и наконец мы выбрались на дамбу, ведущую от болота к Инис Видрину.

Нагл проводник решил повернуть назад, предпочитая опасности болота освещенному кострами подножию Тора. Он преклонил колено, я наградил его остатками золота, поднял на ноги и поблагодарил.

Мы шестеро прошли через селение, где жили рыбаки и плетельщики корзин. Дома стояли темные, на улицах не попадалось никого, кроме собак и кошек. Мы направлялись к частоколу, окружавшему святилище. Виден был только подсвеченный пламенем дым, все остальное заслоняла бревенчатая ограда. Подойдя ближе к главным воротам, я увидел, что их охраняют два копьеносца. Отблески пламени из открытых ворот озаряли щиты с эмблемой, которую я меньше всего ожидал здесь увидеть. Это был Ланселотов орлан с рыбой в когтях.

Щиты у нас висели за спиной, и белые звезды были не видны. Стражники, сочтя нас за своих (волчьих хвостов на шлемах они поначалу не заметили), посторонились, давая проход. Только когда я уже почти миновал ворота, любопытствуя, какую роль играет Ланселот в странных событиях этой ночи, стражи осознали свою ошибку. Один копьем преградил мне дорогу.

– Кто ты? – спросил он.

Я оттолкнул копье и, не дожидаясь, пока стражник поднимет тревогу, вытащил его из ворот; Исса схватил второго. За частоколом собралась огромная толпа, но все стояли к нам спиной и никто не заметил происшествия у ворот. Слышать они тоже ничего не могли, поскольку громкое пение толпы заглушило шум. Я отволок моего пленника в тень у дороги и встал рядом на колени. Копье я бросил, когда тащил стражника, поэтому сейчас вытащил из-за пояса кинжал.

– Ты – воин Ланселота? – спросил я.

– Да, – прошипел стражник.

– Что ты тут делаешь? Это страна Мордреда.

– Король Мордред убит, – проговорил он, страшась приставленного к горлу кинжала.

Я от изумления утратил дар речи.

Пленник решил, что мое молчание – предвестие его смерти, и завопил:

– Все убиты!

– Кто?

– Мордред, Артур, все.

На миг мне почудилось, что мир перевернулся. Пленник задергался и тут же замер, когда я сильнее прижал к его горлу кинжал.

– Как это случилось? – прошипел я.

– Не знаю.

– Как? – громче повторил я.

– Мы не знаем! – уверял он. – Мордред погиб до того, как мы сюда пришли, и говорят, что Артура убили в Повисе.

Я жестом велел одному из моих копейщиков сторожить пленных, а сам принялся считать, как давно не видел Артура. Прошло только два дня с тех пор, как мы расстались у каменного креста в долине Кадока. Путь ему предстоял более долгий, чем мне; если бы он погиб, весть о его смерти никак не могла меня опередить.

– Твой король здесь? – спросил я пленника.

– Да.

– Зачем?

Ответ прозвучал еле слышным шепотом:

– Чтобы занять престол, господин.

Мы разрезали плащи стражников на полосы, связали обоих по рукам и ногам, а в рот затолкали шерстяные кляпы, потом бросили пленников в канаву и велели им лежать смирно. Затем я со своими людьми вернулся к воротам. В мои намерения входило выяснить, что здесь происходит, а потом уж ехать домой.

– Накройте шлемы плащами, – приказал я, – а щиты разверните звездами к себе.

Мы спрятали волчьи хвосты под плащами, развернули щиты и цепочкою тихо проскользнули в неохраняемое святилище. Продвигаясь во тьме, за спинами взбудораженной толпы, мы добрались до каменного основания гробницы, которую Мордред начал возводить для своей матери. Отсюда, с недостроенного фундамента, мы над головами собравшихся смогли увидеть то, что происходило между двумя рядами костров.

Сперва я подумал, что это христианское действо, вроде того, что мы наблюдали в Иске. Пространство между кострами было заполнено танцующими женщинами, раскачивающимися мужчинами и поющими священниками. Какофония криков, визгов и воя оглушала. Монахи бичевали исступленных танцоров по голым спинам, и каждый удар кожаной плети вызывал новые крики экстатического восторга. Одна из женщин стояла на коленях перед святым тернием. «Приди, Господи Иисусе! – взывала она. – Приди!» Монах осатанело лупил ее плетью, так что спина женщины превратилась в кровавое месиво, но та с каждым ударом молилась все истовей.

Я собрался уже спрыгнуть с фундамента и вернуться к воротам, когда из церкви показались копейщики. Они принялись грубо расталкивать верующих, освобождая место вокруг озаренного светом терновника. Вопящую женщину оттащили прочь. Появились еще воины. Двое из них несли носилки, следом вышагивал Сэнсам в сопровождении пышно разодетых священников. С ними были Ланселот и его свита:

Боре, Амхар и Лохольт. Недоставало лишь зловещих близнецов Динаса и Лавайна.

При виде Ланселота толпа закричала еще громче. Люди тянули к нему руки и даже падали на колени, когда он проходил мимо. Король белгов был в доспехе из белых эмалевых пластин, который, по его уверениям, принадлежал некогда древнему герою Агамемнону. Голову венчал черный шлем с лебяжьими крылами. Длинные, намасленные до блеска черные волосы ниспадали из-под шлема на алый плащ. Христов клинок висел на боку, ноги были обуты в красные кожаные сапоги. Сзади выступала саксонская гвардия – великаны в серебряных кольчугах, с обоюдоострыми топорами, в которых отражалось пламя костров. Морганы я не видел, но ее женщины в белых одеждах пытались своим пением перекрыть крики и завывания возбужденной толпы.

Один из копейщиков принес столб и водрузил его в яму, заранее выкопанную рядом со святым тернием. На мгновение я испугался, что сейчас какого-нибудь несчастного язычника сожгут на костре, и сплюнул, чтобы отвратить зло. Жертву несли на носилках; воины доставили свою ношу к святому тернию и стали привязывать несчастного к столбу. Только когда они отошли в сторону, стало ясно, что это не пленник и никто не собирается его жечь. К столбу был привязан не язычник, а христианка, и нам предстояло стать свидетелями не казни, а бракосочетания.

Я вспомнил странное пророчество Нимуэ. Покойница вступит в брак.

Ланселот был женихом и стоял рядом с привязанной к столбу невестой, бывшей принцессой Повиса, затем Думнонии и, наконец, королевой Силурии. То была Норвенна, сноха верховного короля Утера, мать Мордреда, пролежавшая в могиле четырнадцать лет. Теперь ее выкопали и привязали к столбу рядом с обвешанным приношениями святым тернием.

Некоторое время я в ужасе таращил глаза, затем сотворил знак от порчи и коснулся стальной кольчуги. Исса тронул меня за руку, словно желая убедиться, что это не страшный сон.