Утопленная книга. Размышления Бахауддина, отца Руми, о небесном и земном - Бахауддин Валад - Страница 6

1:212-

Каждое ободрение

Моя молитва к тайному такова: сотвори во мне множество путей возжелать Тебя и сделай смысл каждого понятным, чтобы все части моего тела могли быть причастны этому чуду. Я молю, чтобы мое искание Бога стало более энергичным, подобно иным желаниям, которые зажигают свет в моих глазах и проясняют слух. Все воспринимаемое становится ярким. Ниспошли мне крылья более сильных желаний. Как крылья служат птицам, пусть мои желания служат этой жажде. Увижу ли Тебя своими глазами в видимом мире или иным путем узнаю в незримом?

Приходит ответ: твои кости и кожа, твои органы, все твое тело живо твоим присутствием. Ты, Бахауддин, присутствуешь в каждой своей конечности, в биении своего сердца, в мозге, в груди. Ты непрестанно пронизываешь каждую частицу собственного тела. Эти части не видят тебя, но ты пребываешь в них с такой же несомненностью, с какой Мы пребываем в каждой части мира, в колебаниях жары и холода, в каждом приливе бодрости, который ты ощущаешь, в каждом атоме радости. Все исходит  рямо из этого присутствия.Я продолжил разговор: каждый познает Тебя через то, что случается в его жизни, — через утраты и радости обретения. Теперь я буду руководствоваться тремя побуждениями: первое — восхвалением красоты, второе — жаждой и любовью к тайному и третье — благодарным восхождением к прибежищу. Эти три, и только они, отныне будут ядром моей личности, когда она с  разорванными, запутанными думами путешествует из события в событие, — каждая мысль несет в себе семена одной из трех привязанностей: хвалить, любить и находить прибежище в Твоем присутствии.

1:221-222

Четыре птицы

Авраам воззвал:

— Господи, покажи мне, как Ты оживляешь мертвых.

— Разве ты не уверовал?

— Да, но я хочу узнать это так, как жаждет того мое сердце. (2:260).

В теле человека живут четыре птицы. Каждую ночь их убивают, и четыре тела соединяются. Каждое утро они оживают и помещаются в отдельные клетки. Это — утка нетерпеливости и жадности, петух вожделения, чей крик достигает и вышнего суда, пестроцветный павлин, гордо несущий свой хвост, — все его заботы лишь о том, чтобы вызывать всеобщее восхищение, и ворона, которая хочет, чтобы ее карканье было слышно повсюду.

Ты спрашиваешь, как Господь оживляет мертвых, а сам повсеместно стремишься ограничить жизненность в живом. Бог там, где живут. Земля, по которой проходим мы, — поле смерти.

Бог говорит: Я даю жизнь любой малости. Я даю птицам разлететься — и собраться в стаю. Начни свой поиск с божественного — и теплые цветочные лепестки ниспадут дождем на твое лицо и растопят его хлад. Кто-то думает, что мотылек летит на огонь по ошибке, бросаясь в смертельное для него пламя. Разве он не видит останков другого мотылька возле свечи? Так уж заведено: узор многих частей этого мира выжигается огнем, пищей для которого служат люди. Среди них есть и такие, кто пропечен огнем до жесткой корки, а на самом деле спокоен и светится внутри.

Вот сокол, замерший в преддверии полета

— Клобук сокольника его скрывает.

Так и любовь в покое затаилась.

Но стоит той свече зажечься

Влюбленных тысячи сгорают.

1:224

Единственный покупатель

Воистину, Аллах купил у верующих их жизнь и имущество в обмен на уготованный им рай (9:111). Сущность предлагаемого тобой Бог покупает в обмен на Эдемский сад.

Он говорит: именно Я покупатель твоей доброты, бескорыстных порывов, а не те, кто толпится вокруг тебя. Ты думаешь, они в тебе заинтересованы? Или тебя бы устроили два покупателя — Я и другие? Что бы ты ни делал для того, чтобы прославить себя и свой товар, — все это пустая трата времени. Они смотрят, потом отворачиваются.

Тебя это огорчает? И напрасно. Я — единственный покупатель. Другого не будет.

1:228

Достоинство и выбор

Тот, кто сделал землю жилищем, провел по ней реки, воздвиг неколебимые горы и установил преграду между водами  пресными и солеными (27:61). Мы придаем элементам разные формы и без их согласия, но человеческие существа не такие, как вода и деревья. У них есть выбор. Им дано достоинство, различение [добра и зла], эволюционная мудрость, которая способна вести их от смерти к новой жизни, затем опять к умиранию и воскрешению на другом уровне бытия. У тебя много возможностей выбрать образ жизни и занятие, способ изменяться и выживать. Скажем, ты упал в воды океана. Ты можешь сдаться и потонуть — либо попытаться добраться до берега.

Спасение — твой выбор.

1:232-233

Блаженный влюбленный странник

Когда я произносил Аллах Акбар, «Бог велик!», явилась истина. Материки и океаны, все, что есть и случается в них и на  их, — все было в этом присутствии. Исчезни все эти существа и события — стал бы виден Бог. Я молюсь: ниспошли мне такое влечение к пажитям, к зелени по берегам быстрого ручья, чтобы на солому и кучи мусора я смотрел так же, как на свежие овощи. Вдохни в меня животворящую силу, чтобы каждый встречный на улице виделся мне ангелом. Пробуди во мне такой голод, чтобы в черством ломте просяного хлеба я открыл вкус деликатнейшего пирожного. Все это молитва об одном: Ниспошли мне ту жажду, благодаря которой безумец, потерявший голову от любви, взыскует то, чего не найти.

Эта обнаженная нужда живет во мне как уверенность в том, что, какой бы поступок я ни совершил, я знаю, он будет покрыт милосердием, внутри которого лежит наш путь. Вот смысл Аллах Акбар.

1:233-234

Движение и неподвижность

Я думал о жестокости, совершенной Хаджи Седдиком. Но с чего мне жалиться о том Господу — ведь все, что происходит, происходит по Его произволению и в Его присутствии, будь то действия Хаджи Седдика или мои страдания от них. Едино все.

Откровение: Я даю облегчение, когда ты читаешь Коран и через это начинаешь плакать. Тысячи, как и ты, приходят к Моим  ратам  выплакать свою боль. Если бы они не получали помощи, — приходили бы они? Не Мое ли имя Аллах? Смысл этого имени — убежище от несправедливости и притеснений. Обрети же приют от своих горестей и возвращайся всякий раз, когда тебе нужно. Не будь облегчения в Моем имени, — оно б изгладилось и забылось. В нем не только исцеление, но и великое сокровище и  награда, семь небес (71:15).

Я промолвил: нам не видны эти семь небес. Нам не дано знать, на что они похожи. Ты не показываешь — мы их не видим, не знаем ни нашего истока, ни своей судьбы. Нам не дано видеть цели небесного плана, так что же именно Ты предлагаешь нам? Мне было так больно, душа хотела покинуть тело, чтобы узреть чудеса Божьи. Но пройти сквозь плотность творения, сквозь смерть и божественную мудрость было выше моих сил.

Я промолвил: останусь там, где я есть. Здесь я ощущаю близость присутствия и могу видеть свет и свойства. После этих слов я увидел больше света и сады цветов, раскрывающихся в восх ищенность и абсолютную растворенность. У моей души два состояния: движение и неподвижность. Движение напитывает энергией любви и нежности, насыщает до предела и приближает Бога. Неподвижность — для отдыха, когда я устаю. Я напитываюсь покоем, довольством и недеянием, укрепляюсь в этом, возлюбив умиротворенность.

Вот что я говорю, но только себе: когда переживаешь крах, видишь всех вокруг сокрушенными. Когда же сам сияешь, то и тьма становится лучезарной в ореоле черного света. Для терзаемого раной даже удовольствия обращаются горечью, а у того, кто благоденствует, — недостатки преображаются в достоинства и в само совершенство.

П.В. Кузнецов. Чай-Ханэ. Лист № 4 из альбома «Горная Бухара» (1923 г.).