Тигр стрелка Шарпа - Корнуэлл Бернард - Страница 9

Раненый, похоже, понял, потому что рука его сдвинулась вверх, к груди.

– Вот и молодец. – Хейксвилл улыбнулся, и лицо его снова передернул нервный тик. Острие вошло в горло, но не настолько глубоко, чтобы убить сразу, потому что сержант любил наблюдать, как в глазах жертвы появляется осознание смерти. – А еще глупец, – добавил он, когда смертная агония закончилась и человек затих.

Разрезав тунику, Хейксвилл обнаружил, что деньги, несколько монет, индиец привязал к телу хлопчатобумажным поясом. Медная мелочь перекочевала в карман победителя. Невелика добыча, но Хейксвилл наполнял кошелек, забирая свою долю у солдат. Они не протестовали, зная, что отказ поделиться аукнется наказанием.

Неподалеку опустился на колени Шарп, и сержант поспешил к нему.

– Обзавелся саблей, Шарпи? Украл, да?

– Я его убил, сержант. – Шарп поднял голову.

– Не важно, парень, понял? Таким, как ты, не положено носить саблю. Офицерское оружие, сабля. Не пытайся залезть выше, чем есть, а не то упадешь. Саблю я возьму себе. – Хейксвилл ожидал возражений, но рядовой промолчал. Осмотрев посеребренный эфес, он довольно хмыкнул. – Кое-что да стоит. – В следующий момент острие сабли уткнулось в горло солдата. – В любом случае больше, чем стоишь ты. Уж больно умен, такие сами находят себе неприятности.

Шарп отстранился и поднялся.

– Я с вами ссориться не собираюсь, сержант.

– Нет? Разве? – Лицо Хейксвилла исказила гримаса. – А по-моему, собираешься. И сам знаешь, из-за чего.

Шарп покачал головой.

– Я с вами ссориться не собираюсь, сержант, – упрямо повторил он.

– Из-за миссис Биккерстафф, – добавил сержант и усмехнулся, когда ответа не последовало. – А я почти поймал тебя с кремнем, а? Тебя бы отодрали так, что живого места не осталось бы. И через неделю ты сдох бы от лихорадки. В здешнем климате порка – смертельное наказание. После хорошей порки человек редко поднимается на ноги. Но у тебя нашелся заступник, а? Мистер Лоуфорд. Ты ему нравишься, верно? – Хейксвилл ткнул Шарпа в грудь острием сабли. – Ходишь у него в любимчиках, а? Или тут что-то еще?

– Мистер Лоуфорд ничего для меня не значит.

– Это ты так говоришь, а я вижу другое. – Сержант хихикнул. – У вас взаимная симпатия, а? У тебя и мистера Лоуфорда? Ну разве не мило? Да вот только миссис Биккерстафф ты после этого не нужен. Ей будет лучше с настоящим мужиком.

– Не ваше дело.

– Не мое дело? Нет, вы только послушайте! – Хейксвилл ухмыльнулся и снова ткнул Шарпа саблей в грудь. Он хотел спровоцировать соперника, заставить его сопротивляться, чтобы обвинить в нападении на старшего, но рядовой снова отступил. – Слушай меня, Шарпи, и слушай хорошенько. Она жена сержанта, а не девка какого-нибудь простого солдата.

– Сержант Биккерстафф умер, – запротестовал Шарп.

– Ей нужен мужчина! – перебил его Хейксвилл. – И сержантская вдова не ложится под такую шваль, как ты. Это неправильно. Противоестественно. Это унизительно для нее, Шарпи, а потому непозволительно. Так написано в скрижалях.

– Она сама выберет, кто ей нужен, – стоял на своем Шарп.

– Выберет? Выберет? – Хейксвилл рассмеялся. – Бабы не выбирают, ты, размазня. Баб берут те, кто сильней. – Еще один укол саблей. – Так написано в скрижалях, Шарпи, и если ты встанешь у меня на пути – берегись. С тебя сдерут шкуру и оставят на солнце. Знаешь, сколько назначают за утерю кремня? Двести ударов. А тебе дадут тысячу. И врежут по-настоящему. Живого места не останется. Ты и подняться не сможешь. А без тебя кто присмотрит за миссис Биккерстафф? А? Отвечай! То-то. Так что отступись, Шарпи. Оставь ее мне. – Он осклабился и снова пустил в ход саблю, но уловка не помогла, и Хейксвилл отказался от дальнейших попыток. – Не забудь, я у тебя в долгу.

Шарп послал в спину сержанту пару беззвучных проклятий и повернулся на зов, долетевший из-за кучи тел, бывших недавно передовой шеренгой тигрового войска. Сейчас эту кучу растаскивали, чтобы обыскать каждый труп, и среди тех, кто этим занимался, была Мэри Биккерстафф.

Он подошел ближе и остановился, как всегда пораженный красотой девушки: черные волосы, тонкие черты лица и большие темные глаза, часто вспыхивающие лукавством. Сейчас, однако, в них застыла тревога.

– Что нужно Хейксвиллу? Чего он хочет?

– Тебя.

Она плюнула и склонилась над телом, которое обшаривала.

– Исполняй свой долг, Ричард, и сержант тебя не тронет. Не сможет.

– Не так-то все просто. Ты не хуже меня знаешь, что такое армия.

– Надо просто быть поумнее, – стояла на своем Мэри. Она была дочерью солдата и выросла в калькуттском бараке. От матери ей досталась экзотическая индийская красота, от отца, служившего сержантом инженерной части в гарнизоне Старого Форта, знание тонкостей армейской жизни. Родители Мэри умерли от холеры. Отец всегда утверждал, что дочь достаточно красива, чтобы получить в мужья офицера и выйти в люди, но офицеры не очень-то спешили брать в жены полукровку, по крайней мере, те из них, кто подумывал о карьерном продвижении, а потому после смерти родителей Мэри вышла за сержанта Джема Биккерстаффа, человека доброго и хорошего. Но и Биккерстафф скончался от лихорадки вскоре после того, как армия, покинув Мадрас, поднялась на плато Майсура. Так что Мэри в свои двадцать два была уже не только сиротой, но и вдовой. – Если тебя произведут в сержанты, Ричард, Хейксвилл и пальцем до тебя не дотронется.

Шарп рассмеялся.

– Я? Сержант? Да, вот был бы денек. Знаешь, я однажды уже побывал капралом, да только это быстро закончилось.

– Ты можешь стать сержантом, – не отступала Мэри, – и ты должен им стать. И тогда Хейксвилла можно не бояться. Он не посмеет тебя тронуть.

Шарп пожал плечами.

– Он не меня хочет трогать, а тебя.

Мэри, разрезавшая снятую с мертвеца тунику, подняла голову и загадочно посмотрела на солдата. Она не питала к Джему Биккерстаффу нежных чувств, но признавала, что муж был добрым, достойным человеком. То же достоинство девушка видела и в Шарпе. Ну, может быть, и не совсем то, потому что в Ричарде был еще огонь, которого так недоставало ее покойному мужу, и, когда надо, он мог быть хитрым, как змея. Так или иначе, Мэри доверяла ему. И еще ее влекло к Шарпу. В этом высоком, сухощавом красавчике было что-то невероятно привлекательное, что-то опасное и волнующее. Несколько секунд Мэри смотрела на него, потом пожала плечами.

– Может быть, он не посмел бы тронуть меня, если бы мы поженились. Я имею в виду, поженились по-настоящему, с разрешения полковника.

– Поженились? – встревоженно воскликнул Шарп.

Мэри поднялась.

– Знаешь, Ричард, в армии трудно быть вдовой.

Каждый мужчина считает тебя своей добычей.

– Да, я знаю, тебе нелегко.

Шарп нахмурился и посмотрел на молодую женщину, обдумывая предложение. До сих пор он думал только о том, как бы сбежать из армии, но, возможно, женитьба не такая уж плохая идея. По крайней мере, Хейксвиллу будет труднее добраться до Мэри. А еще женатые чаще получают повышение. Только какой смысл карабкаться по навозной куче? Даже сержант находится едва ли не в самом ее низу. Уж лучше распрощаться с армией насовсем, и Мэри охотнее присоединится к нему, если они будут женаты. Придя к такому выводу, Шарп медленно кивнул.

– Я бы не прочь, – застенчиво проговорил он.

– И я тоже. – Она улыбнулась, и Шарп неуклюже улыбнулся в ответ. Некоторое время оба молчали, не зная, что сказать, потом Мэри опустила руку в карман передника и достала то, что только что сняла с убитого. – Посмотри, что я нашла! – Она протянула красный камень размером с куриное яйцо. – Как по-твоему, это рубин?

Шарп подержал камень на ладони, подбросил, поймал.

– По-моему, просто стекляшка. Но на свадьбу я подарю тебе самый настоящий рубин. Вот увидишь.

– Буду ждать. И не просто ждать, Дик Шарп, – радостно пообещала она и взяла его за руку. Это видел стоящий в сотне шагов от них сержант Хейксвилл. Щека его дернулась.