Киран. Дочь воина - Звездная Елена - Страница 17

заедаемой лимонным желе.

На второй день я трезвела. Данный процесс был мало приятным, заключался в постоянном зове к

великому Ихтиандру. Ихтиандр не явился. Но заходил папочка, удивлялся моей дружбе с

унитазом. Подленько хихикая, поведала, как мамочка приучала меня к горшочку. На истории

«какусек под подуськой», папа снова испарился. Вот, а мама как рассказывала эту историю из

моего детства, просто падала от хохота.

День третий ознаменовался двумя событиями - я уже была трезвая и отче не заходил. И потому я,

затребовав сейр и весь день пролежала, почитывая любовные романы. Нет, я бы с удовольствием

почитала о нравах и обычаях Иристана, но увы – информация об этой планете умещалась в трех

фразах: «Не состоит в содружестве. Богатые запасы золота и эзаена. К посещениям не

рекомендуется». Как ни странно, фраза «Не состоит в содружестве» весь день плавала где-то в

моем сознании, не позволяя насладиться розовыми соплями и пустыми переживаниями по поводу

неземной любви. В итоге к вечеру я отложила сейр, и пошла разыскивать великого воина, он же

нарик высокопоставленный.

За моей дверью обнаружился воин.

- Куда? - вопросило чудище.

- Веди к отцу, наркоша, - ласково сказала я.

Могучий мужик моргнул, нахмурился, удивился, потом задал вопрос:

- Женщина, ты воспылала страстью к МакОрату?

- Не замечала за собой, - созналась я. - А кто это вообще?

- Я! - воин сотворил грудь колесом.

- К отцу, - хмуро оборвала у воина процесс любования собой любимым.

Мне величественно кивнули. После чего воин направился вперед, указуя путь. И откровенно

говоря, идя за этой подвижной грудой мускул, я впервые начала рассматривать нариков

иристанстких. Что ж, надо отдать должное - красивые до умопомрачения. Помнится, последний

раз я такую красоту видела у магазине эротических товаров, в разделе «Андроиды для вашего

удовольствия. 3400 способов достижения вашего оргазма».

- Эй, МакОрат, - позвала я. Воин остановился, величественно повернулся. – У меня вопрос.

- Спрашивай, женщина.

Хех, впрочем, у кого мне еще спросить:

- Воин, а ты оргазм доставлять умеешь?

Могучее, невозмутимое и самодовольное скопление мышиц начало стремительно краснеть,

темные же глазищи решили округлиться.

- Не понимаешь? - решила я. - Оргазм, удовольствие, маленькая смерть, седьмое небо, полный

атас? - реакция та же. - Секс?

МакОрат развернулся и ускорился. По переходам он теперь практически бежал, а я фактически

бежала следом, продолжая допрос:

- Сплетать ноги? Устраивать пляски в горизонтальном положении? Исполнять супружеский

долг? Играть в песиков? Половые отношения? Процесс зачатия? Что, совсем ничего??? Да вы тут

необразованные! МакОрат, хорошо, давай по-другому - женщина и мужчина ласкают друг

друга…

Воин тормознул. Я с разбега налетела и впечаталась в его спину. Потную! Пока доставала

салфетки и вытирала нос, услышала глухое рычание. После чего жертва допроса прорычал:

- Стой здесь!

И испарился. Ну не совсем испарился, а просто метнулся тенью, исчезая из поля зрения. Странные

они тут, и я пошла вперед, разыскивать главного мудилу.

Уж думала, отдохну поле аудиенции, но когда вышла из душа, узрела отца, восседающего на

стуле. Едва успела поплотнее в полотенце замотаться.

- Киран, - рокочущий голос словно заполнил все пространство моей каюты, - ты недопустимо

повела себя с воином шестой руки МакОратом.

Стою и молчу… Ручейки воды стекают вниз по спине, от мокрых волос. Надо было бы режим

сушки включить в душе, но не люблю потом ощущение сухости на коже и предпочитаю

вытираться сама. Вот и стою.

- Дочь слышит мои слова? - вопросил хассар.

- Да, - отвечаю, боясь сделать лишнее движение.

- Ты должна знать - воины Иристана отличаются… темпераментом. Он мог не сдержаться и

коснуться тебя. В этом случае я убил бы воина и наказал тебя.

Даже так… как любопытно. Но продолжаю молчать.

- Ты более не покинешь покои, будучи неподобающе одета.

Кивнув, шмыгнула носом, так как прохладненько стоять мокрой.

- И не будешь говорить, в присутствии воинов!

Пришлось опять кивнуть.

- Отдыхай! - сие было последнее слово в беседе дочери и отца.

За ужином я распила бутылочку красного дорогого вина, и после половину ночи жаловалась зюзе,

вторую половину звала Ихтиандра. Не пришел.

Еще три дня я провела в одиночестве, наслаждаясь жалостью к себе любимой и чтением книг об

устройстве первобытно-патриархальных обществ. После ознакомления с очередным отсталым

госустройством, снова предавалась упоению жалости к самой себе. На утро дня четвертого, в

дверь постучали. Воины теперь постоянно стучали, после чего спрашивали разрешения войти. На

меня они старались вообще не смотреть, что наталкивало на размышления по поводу папочкиной

крутости. Однако мне было искренне плевать насколько он крут, и откровенно говоря, нравилось

доводить воинов. И потому, откинув край одеяла так, чтобы открыть ножку до бедра, войти

разрешила.

Три суровых воина открыли двери и оторопели. Лежу себе, ножкой покачиваю.

- Мы на подлете… - наконец выдал один из пришельцев.

После чего меня оставили наедине с завтраком.

Пока завтракала, все думала, что же надеть. Отец приказал быть в подобающем виде, и это не

должны быть брюки. Решила разведать, что там у меня с собой из вещей. Когда собирались, я все

без разбора швыряла в чемодан, сейчас пыталась отыскать что-то подлиннее. Нашла. Одно

единственное платье до пола - ярко-алое. Но длинное, закрытое под шею, даже руки закрытые.

Вспомнила, что к нему должны быть алые туфли на высоком каблуке. Нашла. Пошуровала еще,

отыскала алое парео, решила тоже в ход пустить. А самое приятное - комплект красного белья у

меня так же имелся. В итоге получила незабываемое удовольствие от одевания.

В общем, я сама от себя была в восторге, когда подводила глаза и подкрашивала губы. Лак на

ноготках так же обновила, и теперь у меня были симпотяшные алые коготки. Платье обтягивало

как вторая кожа до середины бедра, оттуда струилось, приоткрывая лишь кончики туфель.

Элегантно и в то же время очень сексуально. Помнится, мы с Микой себе такие одинаковые взяли,

но на мне смотрелось круче – у меня фигура более женственная, и потому Микаэлла его с

корсетом надевала. Вообще шикарно смотрелось, но у меня корсета под него нету, увы. Хотя и

так, хороша. И я заодно распустила волосы, а они у меня длинные, иссиня черные, достают до

талии и великолепно смотрятся на красном. Короче жди, Иристан, я иду!

Стук в двери, я стремительно набросила парео на плечи, и сказала:

- Войдите.

Вошел… отец. Рывком так. Ему про мое показательное выступление с ножкой доложили?! Мало

того, что нарики, так еще и стукачи.

- Дочь! - и для чего это было сказано?

- Это самое длинное из моих нарядов, - смиренно изображая почтение, сказала я.

Отче промолчал, изучая взглядом все, что не скрывало парео. А оно непрозрачное.

- Хорошо!

На этом общение завершилось. Меня оставили одну. Через несколько минут раздался стук в двери.

Грациозно сняла парео, закинула ножку на стул, приподняла юбку… до бедра, начала старательно

поглаживать чулочек и сказала:

- Войдите.

Вошли четверо. Застыли на пороге.

- Маааальчики, - проворковала я, - вы за вещами?

Четверо воинов осипли, развернулись и оставили меня одну.

Стремительно меняю диспозицию, опуская юбку, набрасываю парео на голову, на манер платка,

скромно присаживаюсь на краешке стула и жду. Папаня заявился через мгновение.

- Папа? - невинно вопрошаю

- Идешь со мной! - рявкнул отец.

Пришлось бежать за ним. Тот факт, что на каблуках мне бежать неудобно, никого не смущал. Да