Бог Плодородия - Монтегю (Монтег) Маделайн (Маделаин) - Страница 21

Ее тело затрепетало при первых угрожающих спазмах облегчения. Он прервал поцелуй, прижал ее крепче и начал двигаться еще быстрее, не позволяя ее контролировать ситуацию. Протяжный, глубокий стон сорвался с ее губ, когда она задрожала и забилась в конвульсиях оргазма.

Разрушительный по своей силе оргазм лишил Габи последних сил. Она прислонилась к его груди, прижавшись щекой к его плечу, пытаясь противостоять искушению забыться в сладкой дреме блаженства, которая словно кокон окутала ее с головы до ног. Она пришла в себя, когда его руки стали нежно и успокаивающе гладить ее разгоряченное тело. Какая-то мысль не давала ей покоя. Она попыталась проигнорировать ее, но ничего не вышло.

Он не испытал оргазма, поняла она наконец. Она не почувствовала его горячее семя внутри себя. Она не почувствовала, чтобы его тело содрогалось в конвульсиях экстаза. Она с трудом отняла голову от его плеча, и ее вопрошающий взгляд встретился с его настороженным взглядом. Он поднял руку и ласково провел ладонью по ее лицу.

- Спи, Лунный Цветок.

Габи не хотела просыпаться. Она чувствовала себя слишком хорошо, погрузившись в сладкую утреннюю дрему. Она тяжело вдохнула и глубже зарылась лицом в подушку, но смутное беспокойство вырвало ее из сладких объятий Морфея, лишив приятного тепла и комфорта. Поначалу она не могла сообразить, наступило ли уже утро, а потом поняла, что не может вспомнить, как очутилась в кровати. Озарение пришло внезапно: в мозгу, словно вспышки молнии, замелькали картины прошлой ночи.

Анка растянулся на краю кровати рядом с ней, прислонившись спиной к изголовью. Какое-то время она разглядывала его, а потом закрыла глаза.

- Это был ловкий обман, - пробормотала она, но без злости. Потому что, несмотря на мрачные мысли, теснившиеся в ее сознании, она по-прежнему чувствовала себя... удивительно насыщенной.

А потом ее желудок заурчал, напоминая, что она ничего не ела.

Итак, надо признать, что от такого голода не спасет даже сказочный секс.

Однако, взглянув в его лицо, она поняла, кто из них двоих был по-настоящему голоден.

Она посмотрела на него долгим взглядом.

- Ты не можешь чувствовать то же, что и я, - сказала она, твердо решив узнать правду.

Он повернул голову и молча, рассматривал ее. Его взгляд обжигал, но она никак не могла понять, какие чувства кипели у него внутри. Выражение его лица было напряженным, но не злым.

- Я чувствую... больше, чем ты можешь себе представить.

Габи уселась поудобнее.

- Я хочу понять.

Она могла поклясться, что он заскрежетал зубами.

- Яхочу, - резко повторил он. - Мы всехотим то, что нам недоступно.

Габи захлестнула волна гнева, и она с удивлением уставилась на него.

- Мойум не является примитивным, ты, высокомерный кретин! - отрезала она. Скатившись с кровати, она гордо прошествовала в ванну, громко хлопнув дверью.

«Как будто это его остановит», - подумала она рассержено. Если он захочет войти, то ему даже не придется воспользоваться этой чертовой дверью!

Он не последовал за ней. Она не знала, радоваться этому обстоятельству или нет, но когда вернулась назад в спальню, чтобы найти какую-нибудь одежду, то обнаружила, что он ушел... или, может быть, просто находился в той форме, которая была недоступна ее восприятию. Она не смогла почувствовать его присутствие, но в тот момент была настолько раздражена, что не могла ни на чем сконцентрироваться.

Приготовив себе легкий ужин из супа и сэндвича, она немного успокоилась. Габи чувствовала себя оскорбленной, но потом, поразмыслив, пришла к выводу, что он не хотел обидеть ее намеренно.

Но тот факт, что он считал ее глупой блондинкой, и то, что он привык к тому, что он умнее людей, которые окружали его, не добавляло ему шарма. Насколько она знала, современные люди имели такие же способностик обучению, как и те, кто стоял на заре цивилизации. Просто за века человечество накопило достаточно знаний, которыми они могли бы поделиться друг с другом.

«Так кто же онтакой?» - думала Габи, сидя в гостиной перед экраном выключенного телевизора. Очевидно, в его планы не входило просветить ее на этот счет.

Почти сразу она пришла к выводу, что он был энергией, но дальше дело застопорилось. Если бы он был чистой энергией, то не имел бы сознания, не так ли?

Наверняка есть что-то среднее между духом и привидением, решила она. «Кроме того, - она задала себе вопрос, - а имели ли подобные ему, когда-нибудь собственное физическое тело»? Анка никогда не пытался разуверить ее, что мумифицированные останки принадлежат другому человеку. Она все больше и больше убеждалась, что когда-то мумифицированное тело выглядело так, как она видит «его» сейчас.

Или существовали ли «они» вообще?

Габи вспомнила, что ранее, в музее, он безо всяких усилий исчез и превратился в сгусток энергии в виде голубого лучика. Когда она «спала» в храме, она видела множество голубых огоньков, которые затем превратились в танцоров. Однако не была уверена, что они такие же, как он. Она не «почувствовала» никого из них, какими бы ненадежными и дилетантскими не казались ее новоприобретенные навыки. Она почему-то была уверена, что он в храме один.

В любом случае, если бы он знал, что существуют и другие такие же как он, разве не стал бы искать себе подобных, когда почувствовал «порыв» размножаться?

Это само по себе указывало на то, что других нет, или, по крайней мере, он ничего о них не знал.

Осознание этого факта наполнило ее сочувствием к нему, и вместе с тем пришло понимание, что они словно связаны невидимой нитью. Она всегда была одинока. «Что может быть хуже одиночества? - спросила она себя». Находиться в окружении людей, и в то же время оставаться одиноким настолько, что кажется, ты один в целом мире? Или даже не иметь такой малости?

Не потому ли, или, по крайней мере, не являлось ли это одной из причин, по которой он хотел быть с ней? Может, он проник в ее голову и обнаружил, что и у нее тоже никого нет?

Или же это просто определенная потребность, которую в определенный момент испытывают все живые существа на земле - потребность, желание, инстинкт продолжения рода для того, чтобы замкнуть круг мироздания?

Такие выводы не радовали. Он заставлял ее считать себя особенной, как никто и никогда до него. «До какой же степени она изголодалась по этому ощущению», - подумала Габи». Эта мысль не только немного разозлила ее, но и заставила смутиться и испытать разочарование. Она глупа, потому что позволила ему запудрить себе мозги, что она особенная, когда на самом деле он всего лишь «выбрал» ее потому, что в нужный момент она оказалась под рукой.

Она почувствовала себя униженной и очень обиженной. И медленно погружалась в трясину депрессии, перебирая в памяти все мельчайшие подробности их встреч и пытаясь нащупать подводные камни, которые там определенно были.

Ей бы следовало чувствовать себя смешной и глупой каждый раз, когда он называл ее Лунным Цветком. А вместо этого его слова давали ей ощущение, что она красива и желанна, словно она на самом деле дорога ему. Он говорил это так ласково, словно произносил «дорогая» или «любимая». Он знал, как ее зовут, точно так же, как знал о ней все остальное, но он никогда не называл ее Габриэль или даже Габи.

Это лишало ее индивидуальности. Габи показалось, что это способ не признавать ее как личность. Так похоже на парней, которые развили в себе привычку называть женщину «крошка», чтобы в порыве страсти не забыться и не назвать очередную подружку Шерил, когда на самом деле она Дебра, или… неважно, как там ее зовут.

Кроме того, он не испытывал те же эмоции, что и она. Она была в таком восторге от него, что как-то даже и не задумывалась раньше, что он на самом деле не был охвачен страстью. Он мог заставить ее кончить так, что у нее сводило судорогой не только тело, но и мозг, но ему, похоже, было все равно. Онведь не кончал вместе с ней.