Стрелки Шарпа - Корнуэлл Бернард - Страница 6

– Не представляю, как их туда доставить, сэр. Капитан...

– Я сказал, раненых – на ферму, сержант. – Шарп собирался уйти, но развернулся и добавил: – И не устраивайте дискуссий по каждому поводу.

На переноску раненых ушло почти все утро. Самым сухим сооружением заброшенной фермы оказался каменный амбар, возведенный на основании скалы, благодаря чему внутрь не могли забраться мелкие грызуны. Крыша его покоилась на крестообразных опорах. Издалека здание смотрелось как примитивная церквушка. В разрушенном доме и коровниках нашлось несколько источенных грибком и изрешеченных пулями досок.

Огонь постепенно согрел раненых. Стрелок Хэгмэн, беззубый тридцатилетний чеширец, отправился за дровами, а лейтенант Шарп выставил часовых на козлиных тропах, идущих с запада на восток.

– Капитан Мюррей плох, сэр, – сержант Уильямс подошел к вернувшемуся в амбар лейтенанту. – Ему нужен хирург.

– Что в наших условиях неосуществимо.

– Да, сэр. Если только... то есть... – Краснолицый сержант не решался договорить до конца.

– Если только мы не сдадимся французам? – насмешливо переспросил Шарп. Глаза лейтенанта стали холодными и неподвижными, как у змеи.

Встретив его взгляд, Уильямс огрызнулся:

– По крайней мере у лягушатников есть хирурги, сэр.

– Через час, – произнес Шарп, словно не слышал ответа сержанта, – я проверю все ружья. Проследите за готовностью.

Уильямс вызывающе посмотрел на офицера, но не решился проявить неповиновение. Коротко кивнув, сержант отправился исполнять приказ.

Капитан Мюррей полулежал на куче мешков в амбаре. Увидев Шарпа, он слабо улыбнулся:

– Что намерены делать?

– Сержант Уильямс полагает, что мне следует показать вас французскому хирургу.

– Я спросил, что вы намерены делать, – поморщился Мюррей.

Шарп присел рядом с капитаном.

– Догонять своих.

Мюррей кивнул. Он сжимал в руках кружку с чаем – драгоценный подарок стрелка, припрятавшего немного заварки на дне ранца.

– Меня оставьте здесь.

– Я не могу...

– Я умираю. – Мюррей резко повел плечами, показывая, что проявления сочувствия излишни. Рана почти не кровоточила, но распухший синий живот свидетельствовал о сильном внутреннем кровоизлиянии. Капитан кивнул в сторону троих тяжело раненных. У всех были рубленые раны лица или груди.

– Этих тоже оставьте. Куда пойдете? На побережье?

Шарп покачал головой:

– Теперь нам своих не догнать.

– Скорее всего. – Мюррей прикрыл глаза.

Шарп ждал. Снова пошел дождь. Сквозь щель в крыше вода упорно заливала огонь. Лейтенант задумался. Естественнее всего было бы постараться догнать армию сэра Джона Мура. Только вот отступала она слишком быстро, да и дорога оказалась под контролем французов. Этот вариант вел к пленению. Идти следовало на юг. Сэр Джон вышел из Лиссабона, оставив для охраны столицы Португалии небольшой гарнизон.

– Как далеко до Лиссабона? – спросил Шарп Мюррея.

Капитан открыл глаза и пожал плечами:

– Бог его знает. Миль четыреста. Может, пятьсот. – Он поморщился от боли. – По этим дорогам все шестьсот. Думаешь, там еще есть наши?

– По крайней мере, в Лиссабоне мы сможем найти корабль.

– Если французы не доберутся туда раньше. А Виго?

– Французы скорее пойдут на Виго, чем на Лиссабон.

– Правильно. Возможно, Лиссабон – самое верное решение. – Мюррей посмотрел на смазывающих ружейные замки солдат. – И не мучай людей.

– Я их не мучаю, – с ноткой вызова ответил лейтенант.

Слабая улыбка оживила лицо Мюррея.

– Тебе приходилось служить под командованием офицера из солдат?

Почувствовав критику, Шарп было ощетинился, но тут же сообразил, что капитан хочет ему помочь.

– Нет, сэр, никогда не приходилось.

– Людям это не нравится. Глупо, конечно. Они думают, что офицерами рождаются. – Мюррей вдохнул и содрогнулся от боли. Увидев, что Шарп предупредительно поднялся, капитан покачал головой. – У меня мало времени. Не хочется его терять. Я не навязываюсь?

– Нет, сэр.

Мюррей отхлебнул из кружки.

– Это хорошие парни.

– Да.

– Но у них своеобразные представления об офицерах. Они считают нас особыми людьми. Высшей кастой. Офицеры выбирают войну сознательно, в то время как солдаты воюют из нищеты. Ты меня понимаешь?

– Да.

– Они считают тебя таким же проклятым, как они сами, в то время как офицер должен быть избранником судьбы. – Мюррей печально покачал головой. – Не очень приятный разговор получился?

– Напротив, – солгал Шарп.

Ветер проникал в амбар через щели в углах и раздувал небольшой костерок. Мюррей невесело улыбнулся:

– Теперь несколько практических советов. Как добраться до Лиссабона. – Капитан нахмурился и некоторое время молчал. Потом посмотрел на Шарпа воспаленными красными глазами: – Привлеки на свою сторону Патрика Харпера.

Шарп непроизвольно обернулся и глянул на сгрудившихся в углу амбара стрелков. Похоже, огромный ирландец почувствовал, что речь идет о нем, и враждебно уставился на Шарпа.

– Он бузотер, но люди к нему прислушиваются. Я как-то раз пытался сделать его выбранным, – вместо нового слова «капрал» Мюррей по привычке употребил старый термин стрелков, – но он не захотел. Из него выйдет отличный сержант. Черт! Из него и офицер бы получился неплохой, если бы он умел читать! Люди его слушают. Сержант Уильямс у него под пятой.

– Я сумею с ним справиться, – с фальшивой убежденностью произнес Шарп. Он и сам успел заметить, что ирландец – прирожденный лидер. Стрелки тянулись к его костру потравить солдатские байки. К любимым офицерам ирландец относился с насмешливым послушанием, остальных презирал. Стрелок внушал опасение не только гигантскими размерами, но и самоуверенностью.

– А Харпер уверен, что справится с тобой. Это твердый орешек. – Мюррей помолчал, улыбнулся и добавил: – При этом он жутко сентиментален.

– Значит, у него тоже есть слабость, – резко сказал Шарп.

– Разве это слабость? – Капитан пожал плечами. – Я не уверен. Ладно, можешь считать меня слабым. Когда я умру, – Мюррей махнул рукой, увидев, что лейтенант собрался его перебить, – когда я умру, – повторил он, – возьмешь мой палаш. Я скажу Уильямсу, что он твой.

Шарп посмотрел на прислоненный к стене огромный кавалерийский палаш в железных ножнах. Оружие выглядело нелепо и несуразно, но Шарп не стал возражать против подарка.

– Спасибо, – неуклюже пробормотал он. Лейтенант не привык к личным знакам внимания и не научился должным образом выражать благодарность.

– Не Бог весть какой палаш, – продолжал Мюррей, – но тебе послужит. И если тебя с ним увидят... – Боль не дала ему закончить предложение.

– Стрелки решат, что я настоящий офицер? – Шарп не смог скрыть раздражения.

– Нет. Они поймут, что я тебя любил. Это тебе поможет.

Мягкий тон умирающего окончательно смутил Шарпа, и он снова забормотал слова благодарности.

– Я наблюдал за тобой во вчерашнем бою. Ты неплохо дерешься, а?

– Для интенданта?

– Много пришлось видеть сражений? – Мюррей проигнорировал вопрос Шарпа.

– Да.

– Это бестактно, – улыбнулся капитан. – Молодым лейтенантам не к лицу быть опытнее своих начальников. – Мюррей поднял голову и посмотрел на сочащуюся крышу. – Довелось же помирать в таком дурацком месте!

– Я сделаю все, чтобы вы выжили.

– Полагаю, вы многое можете сделать, лейтенант Шарп. Только вот чудеса вам не под силу.

Мюррей уснул.

В тот день все стрелки отдыхали. Дождь не переставал; к вечеру он превратился в тяжелый, мокрый снег, и скоро ближайшие холмы оказались укутаны белой пеленой.

Хэгмэн поймал в силки двух зайцев. Скромной добычи хватило, чтобы сдобрить скудную похлебку из фасоли и хлебных крошек, чудом сохранившихся в ранцах стрелков. Готовить было не в чем, солдаты использовали вместо кастрюль оловянные кружки.

С наступлением темноты Шарп вышел из амбара и отправился на разрушенную ферму. От строения остались лишь четыре стены, на которых некогда покоилась крыша из бревен и дерна. Одна дверь выходила на восток, другая – на запад. Через восточную дверь Шарп видел клубящуюся снегом долину. Был момент, когда ему показалось, что в дальнем ее конце курится дымок. Там их мог ожидать теплый ночлег и отдых... Но уже в следующее мгновение все опять потонуло в снежной пелене. Лейтенант задрожал от холода, не верилось, что все происходит в Испании.