Мигрант, или Brevi Finietur - Дяченко Марина и Сергей - Страница 24

Его рука натолкнулась на руку человека. Он не закричал только потому, что поперхнулся. Рядом, совершенно неподвижно, стоял еще кто-то: его рука не отдернулась. Она была холодная, жесткая и небольшая: подросток.

Крокодил промолчал, хотя глупый вопрос «это кто?» вертелся уже на кончике языка. Ему в ладонь скользнула круглая прохладная пластинка, похожая на медаль.

Чужая рука исчезла. В полной тишине прошло несколько секунд, потом справа — и вверху — кто-то глубоко вздохнул.

Сжимая в кулаке жетон, Крокодил пошел на вздох и моментально споткнулся об уступ, первый в череде многих уступов, ведущих вверх. Взбираться, зажав в кулаке пластинку, оказалось неудобно. Крокодил понюхал жетон, ощутил запах металла и сунул добычу за щеку.

Впереди снова глубоко вздохнули, как если бы кто-то был очень удручен и недоволен жизнью.

Что это — новая ловушка? Новое издевательство? Не имея возможности выбирать, Крокодил снова пошел на звук. Дорога не была прямой — коридоры петляли, как норы в термитнике, как полости в дрожжевом тесте. Крокодила снова поймали за руку, вытянутую вперед, и вложили в ладонь жетон.

Никто не произнес ни слова. Тишина, глубокий вздох впереди… чуть левее. Не пытаясь ничего разглядеть, а полагаясь только на осязание и слух, Крокодил пробирался вперед; где-то капала вода.

Воздух стал прохладнее. Несколько ледяных капель свалилось на плечи и голову. Пол под ногами сделался влажным и скользким.

По расчетам Крокодила, прошло уже немало времени. Его спутник то исчезал на несколько минут, тогда Крокодил начинал кружить в поисках выхода и всякий раз осознавал, что заперт в каменном мешке; то появлялся, глубоко дышал, подзывая Крокодила, иногда подносил его руку к расщелине, за которой был выход, иногда терпеливо ждал, пока Крокодил нащупает дорогу. Щеки у Крокодила раздулись: его добрый гений подарил ему уже шесть жетонов, оставалось два до полного зачета, и Крокодил был внутренне готов к тому, что, подарив седьмой, его спутник растворится в темноте и оставит мигранта, беспомощного, бродить под землей в тщетных поисках выхода…

Получив седьмой жетон, Крокодил преодолел соблазн схватить спутника за руку и не отпускать. Мальчишка был вооружен, а сражаться слепому со зрячим — сомнительное удовольствие. К тому же вокруг могут прятаться его товарищи в изрядном количестве; Крокодил сунул жетон за щеку, готовую уже треснуть.

Мальчишка снова исчез в темноте. Вглядываясь, Крокодил начинал таращиться, как лягушка, выпячивал глаза из орбит, но все равно ничего не видел. Расширяй зрачки, не расширяй — здесь не было света, даже самого рассеянного. Слепота пугала. С закрытыми глазами комфортнее.

Впереди и справа кто-то глубоко вздохнул.

Крокодил, приободрившись, пошел на звук, спустился по пологому склону и стукнулся лбом о нависающий потолок. Его взяли за руку — за запястье — и сильно потянули вниз; скрытый в расщелине, здесь обнаружился еще один низкий лаз, похожий на крысиную нору.

Крокодил нащупал его края — стертые, надо полагать, плечами и боками многих соискателей, уже прошедших это испытание. В подсказке не было нужды; в этот момент холодная мальчишечья рука сунула ему в ладонь последний, восьмой жетон.

Ну ничего себе.

Щеки Крокодила приобрели симметрично раздутый вид. Зажмурившись, отчаянно борясь с клаустрофобией, он в полной темноте протиснулся в совершенно черный лаз; жетоны скрежетали за щеками, терлись, как жернова, и откуда-то доносился ровный гул, будто работала огромная машина. Лаз все сжимался, пока не сделался совсем непроходимым. Крокодил застрял в камнях и, извиваясь, понял все: мальчишки загнали его в каменную трубу, суживающийся подземный рог, а жетоны были приманкой. Он не сможет повернуть обратно; он похоронен под толщей скал, причем Аира, возможно, заметит его отсутствие только поздним вечером…

И когда Крокодил был готов обмочиться от звериного ужаса — на него повеяло воздухом, и выброшенная вперед рука нащупала пустое пространство. Забыв о порезах, он рванулся вперед: защитная корка из лекарственного растения лопнула на груди и на животе, но Крокодил не почувствовал боли. Он вырвался, вырвался на свободу — можно было дышать полной грудью, развести в стороны руки, встать в полный рост…

А еще через пару мгновений он понял, что видит свет.

Он выбрался из пещеры, кажется, последним. Выход вел к ущелью; здесь было серо и сумрачно, но мальчишки все равно болезненно жмурились, и Крокодил тоже прикрывал лицо рукой.

— Время еще есть, — Аира не выказал удивления, когда Крокодил, окровавленный, задыхающийся, выбрался из пещеры вслед за подростками. — Но, вижу, все вы отлично ориентируетесь в темноте и пришли раньше срока. Рад, что задание оказалось для вас пустяковым… Что же, давайте считать жетоны.

Глаза Крокодила понемногу привыкли к свету. Он огляделся: группа соискателей собралась на каменном карнизе, тянущемся вдоль стены ущелья, а рокот, который Крокодил услышал под землей, исходил от потока. По самому дну ущелья бежала река — белая и злая, она швыряла камни, огибала черные клыки, торчавшие со дна, и подернута была, будто флером, слоем тумана и брызг.

Полос-Над первым выложил на землю свои десять жетонов. Его приятель Бинор-Дан выложил одиннадцать; если Полос-Над был уязвлен, то постарался этого не показать. Остальные соискатели, не надрываясь, собрали по восемь-девять жетонов; на свету жетоны оказались цветными: серые, красноватые и желто-бежевые кругляшки с номерами и буквами, похожие на экзотические монеты.

Крокодил подошел к Аире последним. Разжал ладони (жетоны он с отвращением выплюнул еще перед тем, как выбраться на свет) и уронил на землю восемь влажных кругляшек, и они тускло зазвенели, как старая медь.

Аира поглядел на него странным взглядом. Кажется, Крокодилу удалось-таки его удивить.

— Зачет, — сказал Аира, и Крокодил не удержал злорадной ухмылки.

— Но кого-то нет, — Аира не сводил с него взгляда. — Еще одного нашего товарища… Кажется, Тимор-Алка?

Злорадная ухмылка Крокодила застыла у него на губах.

— А время между тем истекает, — пробормотал Аира как бы себе под нос. — Десять, девять, восемь, семь…

На счет «пять» из пещеры вышел, зажмурившись, зеленоволосый. Щеки его раздувались, как у хомяка. Он поднес ладони ко рту, будто его тошнило, и выплюнул жетоны; мальчишки невольно вытянули шеи, подсчитывая.

— Восемь, — сказал Аира бесстрастно. — Ну что же, и это зачет. Поздравляю всех, ночное видение мы сдали, теперь займемся локацией. За мной!

И, оставив жетоны валяться на камнях, Аира побежал вверх по карнизу над ущельем. Парни цепочкой пристроились за ним: у каждого было свое привычное место в строю, Крокодил бежал последним, а перед ним работал лопатками Тимор-Алк, грязный, исцарапанный, зеленовато-белый.

«Ну и что это было, — спрашивал себя Крокодил. — Извинение? Попытка оправдаться? Перед мигрантом, чужим, в общем-то, человеком?»

Конечно, Крокодил относился к метису лучше всех остальных, вместе взятых. Конечно, зрелище ночной расправы могло пристыдить мальчишку. Но такая откровенная помощь, на грани саморазоблачения?

Гул становился все громче. Водяная пыль оседала на плечах и волосах бегущих. После довольно-таки долгого бега колонна под предводительством Аиры добралась до водопада.

Это был еще один, новый, раньше не виданный водопад. Верхний бассейн, полноводный и спокойный, стоял вровень с пологим берегом. Вода падала почти отвесно, как нож гильотины, и нижний бассейн терялся в брызгах, пене и грохоте. По самому краю, над водопадом, через реку тянулся ряд камней — будто кривые опоры давно снесенного моста, будто широко расставленные черные зубы.

— Итак, эхолокация, — буднично сказал Аира. — На этот раз зрение вам не понадобится. Вы перейдете через речку, используя только картину звуковых отражений, которую нам любезно предоставляет водопад… Закройте глаза!

Приказ был таким властным, что даже Крокодил испытал желание зажмуриться. Подростки моментально опустили веки, лица их расслабились, как у спящих. Кто-то поднял руки ладонями кверху, будто ловя невидимые волны. Кто-то широко зевнул, да так и остался стоять с разинутым ртом.