Дальтоник - Сантлоуфер Джонатан - Страница 21

Но сейчас это понадобилось Кейт. Свечи, горящие рядом с портретом Ричарда, немного добавляли сил, успокаивали.

Она надела его пижаму, подвернула штанины и осторожно села на постель.

Сегодня весь день Кейт держалась стойко. Но теперь уже не могла скрывать горе. Она бросила взгляд на ту часть постели, где спал Ричард, — на ровно застеленное одеяло, взбитую подушку, — прислушалась к словам блюза, который исполняла Джоан Арматрадин своим глубоким низким голосом, — «ты нужен мне, нужен…» — и наконец дала волю слезам.

Глава 10

Он перебирает газеты, разбросанные по полу рядом с кушеткой. Там написана какая-то чепуха. Натюрморт с вазой в голубую полоску? «Понятия не имею».

«И мужчина? Я не помню никакого мужчину.

Может, я сделал это в бреду? Не исключено. Мне иногда вообще кажется, что все сон».

Он трет пальцами воспаленные глаза.

«Всех остальных я отлично помню. По какой причине выбрал, и так далее. А мужчину — нет. Почему?»

«Иногда мне кажется, что я схожу с ума, иногда…»

Он смотрит на прислоненные к стене две последние картины. Пряди волос, замазанные кровью. Если был какой-то мужчина, то должна быть и третья картина. Почему же ее нет?

Потому что не было никакого мужчины. Он бы помнил. Он не сумасшедший.

«Иногда мне кажется, что я схожу с ума, иногда…»

— Заткнись!

Он закрывает глаза и видит девушку. Она стоит под уличным фонарем, натягивает на колени мини.

«К ней я подготовился плохо. Было, конечно, несколько ярких секунд, но этого мало. Очень мало. Вся беда в том, что я не знаю, как это продлить».

Он берет другую газету, где говорится об убитой девушке, которую выловили из реки. Здесь нет никаких сведений. Это хорошо.

«Нет, это здоррр-р-р-рово, здоррр-р-р-рово, здоррр-р-р-рово!»

— Погоди, Тони! Я думаю! — вскрикивает он и тут же спохватывается. — Извини, Тони. — Он не хочет обижать старого друга. На Тони можно положиться, как и на Бренду, Брендона, Дилана, Донну. Порой на Стива тоже, но не на Дэвида, которого он считает похожим на себя и потому не доверяет ему.

Он снова берет небольшую сильную лупу, без которой не способен читать. Чернильно-черные слова на газетной странице похожи на гигантских муравьев. Странно, что их волнует судьба этих проституток. Кому они нужны?

А вот мужчина другое дело. Адвокат, богатый человек.

Он прочитывает все, что написано об этом в «Пост», затем берет «Нью-Йорк тайме», внимательно изучает небольшую фотографию с подписью «Ричард и Кейт Ротштайн». Женщина кажется ему знакомой. Он определенно где-то видел ее. Лупа превращает и без того зернистые изображения в абстрактный узор из черных точек. Ту часть заметки, где говорится о жене убитого, он прочитывает несколько раз. Историк искусств. Ис-то-рик. Ис-то-рик. Это же неправильно. Ведь она женщина. Значит, нужно говорить «историчка».

Выходит, он все же не дурак. А?

«Иногда мне кажется, что я…»

— Заткнись!

Он пытается унять шум в голове, вглядывается сквозь лупу в текст.

Он закрывает глаза и улыбается, воображая, как эта историчка искусств смотрит на его картины.

Плиточный пол комнаты вещественных доказательств расцвечивали прямоугольники утреннего света, но от этого она не становилась уютнее.

— Познакомьтесь, специальный агент Марти Грейндж, — сказал Флойд Браун.

Перед Кейт стоял крепко сложенный мужчина, похожий на Попая. [17]Рост примерно метр семьдесят пять. Рукава рубашки закатаны. Желтый галстук. Накрахмаленный воротничок, видно, туговат, потому что толстая шея покраснела. Он выпятил широкую грудь, как солдат, приготовившийся к строевому смотру, посверлил Кейт своими маленькими острыми глазками и шумно откашлялся.

— Слышал о вас.

— Надеюсь, только хорошее. — Кейт улыбнулась.

Он на улыбку не ответил.

— Агент Грейндж представляет Манхэттенское отделение ФБР, — пояснил Браун. — Он будет работать вместе с нами над расследованием этого дела.

— Великолепно, — отозвалась Кейт.

Самым примечательным в Марти Грейндже был его взгляд.

Он сфокусировал его на какой-то точке слева от Кейт, хотя смотрел на нее. Эту технику Марти разработал давно и успешно использовал в общении как с коллегами, так и с преступниками. Срабатывало одинаково хорошо. Люди чувствуют себя неуверенно, если не могут определить, куда направлен твой взгляд.

Чтобы предварительно оценить Кейт, ему понадобилось меньше минуты. Женщина, несомненно, толковая, носит дорогую одежду и очень самоуверенная. Конечно, Грейндж изучил ее досье и знал всю подноготную. Начиная от дел, которые она расследовала, работая в полиции, и кончая ее успеваемостью в начальной школе и фамилиями учителей. Он также ознакомился с досье на ее отца и всех родственников-полицейских. Знал подробности самоубийства матери, неизвестные ей.

Любимый девиз Марти Грейнджа: «Знание — сила».

Еще раз посмотрев на Кейт, он присовокупил к списку уже отмеченных недостатков еще один. Слишком красивая.

Совещание группы сегодня было посвящено трем картинам, оставленным на месте преступления. Они лежали на столе, обернутые в прозрачный пластик. Номер внизу соответствовал номеру дела.

Кейт достала из сумочки лупу и положила на стол. В этот момент дверь распахнулась. В комнату влетел слегка запыхавшийся психоаналитик-криминалист ФБР Митч Фримен с массивным портфелем в руке.

— Я опоздал?

— Да, — подтвердил агент Грейндж.

Митч кивнул Кейт:

— Рад вас видеть. И… — его улыбка растаяла, — примите соболезнования.

— Я тоже рада вас видеть, — сказала Кейт и сразу же повернулась к картинам. Ту, что оставили рядом с ее умирающим мужем, она видела в первый раз.

Однако прочь эмоции! «Я не имею на них никакого права. Это просто вещественное доказательство по делу. Картина. И все. Картина. Картина. Картина. За моим поведением сейчас наблюдают все. А Грейндж, конечно, с особым интересом».

Она откашлялась.

— Итак, прежде всего позвольте отметить существенные различия картин из Бронкса и… хм… назовем ее картиной из центра. — Голос ровный, спокойный. Кейт удивлялась, как это у нее получается. — Во-первых, в отличие от картин из Бронкса, та, что из центра, на подрамнике. — Она приподняла картину, чтобы все увидели. — Подрамник куплен в магазине. Сзади есть штамп. Художник грамотно обрезал и закрепил холст. И сам подготовил его. Видите, края коричневые, а основная часть загрунтована.

— Как вы сказали? — спросил Грейндж.

— Холст обработан специальной грунтовкой, — ответила Кейт. — Это титановые белила с добавлением акриловой смолы и воды. Грунтовка предотвращает коррозию холста под воздействием масляной краски, а также прочие негативные явления.

— Значит, это художник, понимающий толк в ремесле, — подал голос Браун.

— Да, — согласилась Кейт. — Но это азбука профессии. — Она взяла лупу и всмотрелась в то место, где грунтовку не покрывала краска. — Художники прошлого применяли в качестве грунтовки свинцовые белила. Но они довольно ядовиты, и сейчас их используют немногие. Я полагаю, что здесь титановые белила, но это должны подтвердить в лаборатории. Если окажется, что художник взял свинцовые белила, то зона поиска существенно сузится.

— А грунтовка на титановых белилах у всех одинакова? — спросил Перлмуттер.

— Существует несколько сортов, отличающихся главным образом количеством воды. В более дешевые ее добавляют больше. Но есть и другие добавки. А теперь взглянем на одну из картин из Бронкса. Здесь нет подрамника, это мы уже отметили. Но холст другой, проданный уже загрунтованным.

— Зачем художнику грунтовать самому, если продаются уже готовые к работе? — осведомился Грейндж.