Дальтоник - Сантлоуфер Джонатан - Страница 17

Мысли в голове девушки скачут. Как же это случилось? Чего он хочет?

— Ш-ш-ш… — Он надевает пластиковые перчатки, гладит ее волосы, но по-прежнему не может определить их цвет.

За свою недолгую жизнь она обслужила столько подонков, что считала себя опытной. И вот на тебе, этот симпатяга… Нет, этого просто не может быть. Наверное, он так играет. Девушка, ухватившись за надежду, строит глазки, показывает, что согласна играть.

Но он деловито втыкает нож ей в грудь. Вначале невыносимо острая боль и яркая вспышка, затем свет в ее глазах начинает меркнуть.

А для него наоборот, мир взрывается красками, где вначале преобладает красновато-фиолетовая.

Девушка еще жива, она чувствует движение ножа в своем теле, ловит ртом воздух.

Он размышляет, не вытащить ли ее из машины, потому что здесь тесно. Но уже натекло много крови, поэтому лучше продолжить.

Цвета становятся ярче. Настоящая радуга. Сейчас он похож на куклу, с которой работает чревовещатель. Исступленно моргает и выкрикивает названия цветов, вспыхивающих перед глазами.

— Темно-бордовый! Пурпурный! Багровый!

«Клубничный!» — это последнее, что слышит девушка, и успевает вспомнить недавний вечер в их доме в Дейтоне, Огайо. Она с младшей сестренкой Эбби — девушка в первый раз вспоминает ее с тех пор, как сбежала, — размораживает в микроволновке пакет с клубникой. Потом они смешивают клубнику с ванильным мороженым и устраиваются перед телевизором. Скоро начнется сериал «Дом Мелроузов». Родители запрещали смотреть его. Но сейчас их нет, они куда-то ушли. За несколько мгновений до того, как у нее остановилось сердце, девушка слышит мелодию, сопровождающую начальные титры фильма.

Внезапно все становится уныло-серым, и ему хочется выйти. Желание рисовать пропало, кисть так и осталась в кармане. Поздно. Ему не удается ничего вспомнить. Пустая трата времени.

Очередная попытка закончилась провалом. Он испытывает стыд, отвращение, раздражение — все одновременно. Выбирается из машины, хватает с земли пиджак. Рубашка запачкана кровью, правда, только внизу. Он заправляет ее в брюки. На них сейчас кровь не видна, потому что они темные. Он оглядывает автостоянку. Может, здесь еще кто-то использует автомобиль для интимных целей. Но кругом тихо. Вытаскивает девушку, обнимая за талию. Она тяжелее, чем он предполагал.

Тащит к реке. Мертвая голова мерно постукивает по плечу. Мимо проезжают несколько машин. Никто не останавливается.

Ладно. В конце концов, все прошло не так уж плохо. Главное, удалось кое-что увидеть. А то, что не удалось нарисовать, так это чепуха. Просто этот случай не нужно засчитывать. Его как бы не было. И все.

У реки он вспоминает о своих пятидесяти долларах. Лезет в карман ее мини, достает горсть смятых купюр. Затем толкает тело в реку и наблюдает, как оно исчезает в чернильно-черной воде.

Глава 8

Комнату отдыха детективов, почти каморку, три на четыре метра, шутливо называли «Грейсленд» [15]с тех пор, как на стене рядом с торговым автоматом появился календарь с выцветшей фотографией короля рок-н-ролла.

Ники Перлмуттер в просторных брюках хаки и голубой рубашке отделился от стены с кружкой чая в руке. Он выше двух метров ростом, широкоплечий, мускулистый. Казалось бы, этого достаточно, чтобы произвести впечатление, но у Ники еще светло-рыжие волосы, голубые глаза и веснушки. Герой Марка Твена, Гек Финн, в теле сильного тридцатисемилетнего мужчины.

— Вы Макиннон?

Кейт протянула руку, удивленно рассматривая напарника: она представляла его совсем не таким.

— А как вы догадались, что это я?

— Браун сказал, что придет высокая красивая женщина.

— А вот последнего Браун сказать не мог. — Кейт слегка покраснела.

— Вы правы, он сказал только, что вы высокая. — Перлмуттер улыбнулся и стал похож на четырнадцатилетнего мальчишку. — А «красивая» я добавил от себя.

— Браун не ошибся. — Кейт тоже улыбнулась. — Вы действительно мне понравились.

В конце длинного узкого стола, склонившись над чашками дымящегося кофе, сидели двое детективов. Один — лет пятидесяти пяти, толстый и лысый — держал в зубах незажженную сигарету, другой — моложе, симпатичный, хотя лицо его уже приобрело неприветливое выражение, портящее внешность многих копов. Посмотрев на Кейт и Перлмуттера, они равнодушно отвернулись.

Кейт догадалась, что о ее появлении в участке уже всем известно. В полицейское братство чужаков принимают очень неохотно, а тут еще такая фифа, приятельница Брауна и самой Тейпелл. Ну и, разумеется, то, что она женщина, тоже уважения не прибавляло. Кейт вспомнила, как это было в Астории. Они с Лиз сдружились еще и потому, что были единственными женщинами в участке.

Ей хотелось крикнуть: «Успокойтесь, я здесь не задержусь. Вот только найдем убийцу, и я вернусь к прежней жизни».

Какой жизни? Куда ей возвращаться? Кейт не знала. И в данный момент это ее совершенно не волновало.

Перлмуттер заметил перемену в ее настроении и тронул за руку:

— Пойдемте отсюда.

Когда-то этот район процветал, но теперь здесь царило запустение. Витрины магазинов на первом этаже большей части домов были заколочены досками или опустели. Граффити густо покрывали стены. Перлмуттер остановил машину у десятиэтажного жилого здания, видимо, построенного в двадцатые годы и с тех пор ни разу не ремонтировавшегося.

В просторном полукруглом вестибюле с потолка осыпалась штукатурка, а на стенах не было живого места от надписей, картинок, сердечек и черепов.

— Управляющая домом живет вон в той квартире, — сказал Перлмуттер.

Столько католической символики Кейт не видела со времен школы Святой Анны и, признаться, не скучала о ней. Квартира Роситы Мартинес изобиловала изображениями святых, распятиями и репродукциями картин с библейскими сюжетами. Со всех сторон на вас смотрели либо блаженно улыбающиеся, либо корчащиеся от боли персонажи Ветхого и Нового Заветов.

Росита Мартинес, женщина лет сорока — пятидесяти, маленькая, полноватая, черноволосая. На запястьях не меньше десятка браслетов. Когда она жестикулировала, они не слишком мелодично звякали, создавая мини-какофонию.

— О, это было ужасно! — воскликнула Росита, и браслеты издали звук: дзинь-дзинь-дзинь. — Я такого в жизни не видала. — Дзинь-дзинь. — Кошмар! В нашем доме, а я работаю управляющей уже довольно давно, я насмотрелась всякого. Но такое… — Росита вздохнула. — Ужас! Я до сих пор принимаю таблетки. — Тревожно посмотрев на Кейт и Перлмуттера, она быстро добавила: — Прописал доктор. Могу показать рецепт.

— Не нужно. — Кейт ласково улыбнулась. — Скажу вам честно, миссис Мартинес, если бы мне пришлось увидеть такое, я бы, наверное, надолго слегла в больницу.

Росита Мартинес оживилась.

— Вы не такая, как те, что приходили. Изводили меня вопросами. А я даже подумать не могла об этом, не то что говорить.

— Представляю. — Кейт взяла женщину под руку и повела к дивану. — Присядьте. Расслабьтесь. У нас не так много вопросов.

Ники Перлмуттер приветливо улыбнулся Росите и извлек из заднего кармана небольшой блокнот.

— Значит, вы обнаружили тело днем, в четыре часа. С какой целью вы зашли в квартиру убитой?

Росита Мартинес насупилась.

Кейт выразительно посмотрела на Перлмуттера и чуть качнула головой. Мол, незачем пугать ее.

— Что-то пить захотелось. — Ники встал, посмотрел на хозяйку. — Позволите мне на кухне выпить стакан воды?

Росита Мартинес кивнула, и он вышел.

— Я понимаю, снова вспоминать весь этот ужас крайне неприятно, — сказала Кейт. — Но с вашей помощью нам, возможно, удастся быстрее найти злодея.

Росита Мартинес тяжело вздохнула.

— За день до этого кошмара Сузи сказала мне, что у нее из крана плохо идет горячая вода. В нашем доме такое случается почти каждый день. Вот я и зашла в квартиру посмотреть, в чем там дело, прежде чем вызывать сантехника. И увидела… — Она несколько раз перекрестилась, прозвенев браслетами. — Увидела ее.