Время жизни - Корнеев Роман - Страница 78

– Мартин, – спросил я, когда мы выбрались из технического колодца и смогли снять маски, – что он тебе сказал?

Этот взгляд был куда красноречивее слов, но мне сегодня были нужны слова.

– Он мне показал цель.

– Так просто?

– Так просто. Если я готов умереть за деньги, то почему я не могу жить ради чего-то большего.

– Мартин, не обманывай себя. Ты что-то увидел. Что-то такое, что заставило тебя перестать колебаться.

Рывок, остановка. Все выходят, конечная.

– Ты! Ты меня спрашиваешь! Что еще, кроме вас двоих, я должен увидеть? Ты – видел свои глаза?! А его глаза – я видел. Забыть бы, укрыться где-нибудь от этого, но нет, не забыть, не сбежать. Только умереть… но умереть теперь я всегда успею.

Больше мы не разговаривали. Сказать по правде, мы пару раз виделись с тех пор, но мне до Мартина уже было мало дела, а он… если и хотел что-то мне сказать, ни разу не решился. Это был наш последний разговор. Мартин погиб на одной из операций за два года до старта «Сайриуса». Я вычитал это в одной из сводок. Скорбеть по нему у меня тоже просто не получилось.

К моему удивлению, очутились мы в итоге не у подножия той одинокой башни, а в самом центре мегаполиса – два часа езды на монорельсе. Мы прошли внутрь под строгими взглядами множества камер – я уже окончательно пришел в себя и просто их старался не замечать, – Мартин молча провел по сканеру какими-то карточками, нас пропустили. Мы поднялись наверх. Немного поблуждали по коридорам, потом снова поднялись, но не под самые небеса, как мне уже представлялось, а куда-то на средние уровни, все углубляясь в лабиринты коридоров и переходов.

Вывески на дверях не было. Как не было и других примет, которые бы хоть как-то идентифицировали владельца помещения. От стен веяло отчуждением. Здесь нечасто бывали люди.

Мартин молча махнул рукой, проходи, а сам поспешно скрылся за дверью, не попрощавшись. Что же такое сказал ему этот неведомый мой противник, что разом сделал из вполне здравомыслящего человека почти что фанатика. Впрочем, почему я до сих пор считаю этого неизвестного своим противником. Я уже тогда видел, делить нам с ним особо нечего. Разве что нашу общую судьбу.

Оставалось преодолеть последнюю, незапертую дверь, и тогда… что «тогда»? На меня обрушится страшный удар? Мои мозги закипят и испарятся под чьим-то могучим пылающим взглядом? Как глупо.

Я потянулся через свой хрустальный мир – заглянуть, подсмотреть, разведать – и не почувствовал ровным счетом ничего. Даже памятного холодного дыхания мне в затылок я не чувствовал уже сколько часов. Но он был там. Сомнений не было.

Небольшое помещение, похожее на кабинет менеджера среднего звена, без окон, одинокий стол с терминалом в углу, рядом с ним кресло, каких миллионы в этом городе-переростке. В кресле сидел, лицом ко мне, он. На лице царило всемогущее терпение. Голос его – физический, слышимый – оказался совсем не таким, каким звучал в моей памяти тот, беззвучный, мощный, всепроникающий, всепоглощающий.

– Мое имя – Ромул.

Ромул… кажется, это какие-то древние легенды…

– Майкл Кнехт. Впрочем, я уже понял, что имя это с сегодняшнего дня не имеет особого смысла. Зовите меня как хотите.

– Ты хорошо держишься для человека, который вдруг окончательно понял, что назад пути нет. Ты не человек, Майкл Кнехт. Не только человек. И то, что ты так упорно именуешь «своим хрустальным миром», на самом деле лишь висит тяжким грузом на твоей телесной оболочке, напоминая о себе каждую секунду, отныне и до конца жизни. Ты – человеком никогда не был, и уже никогда не сможешь им стать.

Я не знал, что ему ответить. Да и отвечать, если честно, не хотелось. От этой встречи я ждал чего угодно – шантажа, угроз, попыток подкупа, предложений дружбы, поддержки, всех земных благ… банальностей от человека, именующегося Ромулом, я не ждал.

Я – не человек. В этом факте самом по себе мало интересного. Важны последствия. Но и даже они – не важны.

– Это то, зачем я сюда пришел?

– Нет, Майкл. Это то, что я обязан был тебе сказать, чтобы информация эта исходила не от тебя самого. Чтобы ты смог с ней окончательно сжиться. Потому что тебе еще предстоит выбор. И прежде чем ты его сделаешь, я тебе должен сказать еще кое-что…

Я все-таки поймал тонкую тень выражения на этом лице. И сердце мое заранее болезненно сжалось. Ромул был прав. Я совершенно забыл.

– Мы не успели, Майкл. Твоя мама умерла в больнице спустя несколько минут после того, как ты выбрался из камеры.

Только теперь я понял, откуда эта ноющая пустота за грудиной. Я чувствовал, все это время чувствовал. Но не позволял себе поверить. Отгонял подступающую мысль. Думал о другом. Ромул мне сказал то, чего я не желал слышать. Это случилось в первый раз. Но далеко не в последний.

Разыскиваемая вами информация ищет нового хозяина.

Сообщение пришло в 15.32 по среднеевропейскому времени. Сработал один из двадцати триггеров на подконтрольных Улиссу серверах пяти разных Корпораций. Триггер разослал последовательно по две тысячи абсолютно одинаковых сообщений на подставные адреса семи различных адресных зон, каждый из которых перекрестно обходили роботы-сборщики его личного, разбросанного по всему доступному виртуальному пространству бот-нета. В такой каше логов, перемежаемых откровенными подделками и тупиковыми ссылками на несуществующие адреса, не смог бы разобраться, не подняв колокольный звон на все мультисетевое пространство, ни один самый высокооплачиваемый специалист любой из Корпораций, ни один не отловленный покуда вольный спец.

Один из миллионов следов бессмысленных метаний информационных пакетов по оптоволоконной паутине, охватывающей мир, был настоящим.

Адресат прочитал сообщение и тут же дал команду на тотальную перестройку так заботливо выстроенных связей.

Защита была хорошей, но пассивной, в предстоящей игре один шанс на миллион был явно недостаточен. Теперь главное не медлить. Пусть сети сотрясет небольшой катаклизм. Легкая волна напряжения должна продернуться по основным магистралям, их затопит паразитный трафик, возникнут многочисленные кольца маршрутизации. Нагрузка возрастает, врубаются автоматические реле, первыми отключаются вторичные сервисы, оставляя дорогу менее интеллектуальным системам – сети должны функционировать во что бы то ни стало. Пока будет перераспределяться трафик, пока поднимутся резервные мощности, пока погасятся тысячи заботливо размещенных в нужных узлах «шумовиков», таким, как Улисс, будет больше свободы для маневра. Сейчас важно время, нужно обеспечить себе всю возможную анонимность при максимально возможной скорости. Ответ. Нужен ответ. Нужен правильный ответ.

Информация не имеет хозяев. Если она никому не нужна, она просто исчезает. Важно только удостовериться в этом. Если тот, кто раньше хотел эту информацию купить, – не против.

Эхо заметалось по сетям, усиливаемое захлестывающим их цунами. Это простое сообщение, скромный четвертькилобайтный некриптованный пакет вскоре будет написан на каждом заборе вселенского склада информации. Масштабы ответа потрясут того, кто захочет услышать. Это оружие стреляет всего однажды. Его готовили совсем для других целей. Что ж. Их арсенал сегодня станет на одну единицу меньше. А он станет на целый шаг ближе к разгадке.

Улисс потратил весь день на перенос или перепланирование текущих операций. Нужно было находиться во всеоружии и наготове. На поступающие запросы отвечал односложно и твердо – не сейчас.

Думать о чем-то постороннем не было никакой возможности – голова была занята расчетами и перерасчетами схем. Выход на контакт, стратегия поведения, привлечение к диалогу, место предполагаемой встречи, прикрытие, отход, возможные варианты нападения и обороны.

Постоянно вспоминал Ромула. Не верил, что такое возможно, но каждую секунду гадал, а вдруг свяжется. До него, всезнающего, всеведущего, не могла не дойти информация о приготовлениях Улисса. Однако с самого начала это дело было доверено Улиссу лично, и несмотря ни на что, Ромул оставался нем, полностью растворившись в доводке последних штрихов плана «Сайриус».