Гибельный день - Маккинти Эдриан - Страница 11

— Да и кассирша смазливей, — добавил другой.

Я нашел оба обменных пункта, но предпочел тот, что в Национальном банке. Старая привычка: что бы ни сказал пилер, прими к сведению, но сделай по-своему.

Дал кассирше три тысячи долларов, и она отсчитала мне две тысячи четыреста девяносто евро.

— Счастливого Блумова дня! — сказала она.

— Спасибо, тебе того же, красотка.

Я вернулся к стоянке такси. Водитель кому-то названивал. Увидев меня, он торопливо выключил мобильник и изобразил на лице радостную улыбку.

— Ну что, приятель, куда? Коннолли? — спросил водила.

— Давненько тут не был, раньше поезда на Белфаст ходили именно с этого вокзала, ведь так?

— И посейчас ходят, так тебе туда?

— He-а. Просто хотел поболтать чуток. Все, хватит трепаться, поехали, — сказал я, выдавая свое беспокойство.

— Вокзал Коннолли так вокзал Коннолли, — согласился таксист.

Я был уверен, что он поедет самой длинной дорогой из всех ему известных.

Улицы. Деревья. Машины.

Я не очень-то хорошо знал Дублин. Окажись я в нескольких кварталах от О'Коннелл-стрит, и я буду совершенно беспомощен. Единственное, на что я способен, — довести вас до Тринити-колледжа и собора Святого Патрика, да в бордель напротив здания Четырех Судов — вот и все. Ну не мой город. Когда я жил в Белфасте, ездил сюда два-три раза в год на матчи по регби. И не думайте, что я шастал по городу всю ночь. В те времена тут были толпы нищебродов, а теперь — яппи с сотовыми и наладонниками.

Дублинцы сейчас уже другие. Теперь они все больше и больше смахивают на лондонцев. Наглые космополиты, вечно чем-то занятые. Они уверены: один тот факт, что они знают, где можно выпить добрую пинту «Гиннесса» или чашку кофе средней паршивости, дает им право вести себя заносчиво и высокомерно. Думаю, оттого они такие спесивые, что живут в красивом городе. Красивые новые статуи, новые дома и по-настоящему красивая георгианская зона вокруг Тринити. Белфаст же, напротив, — средоточие ужасающего уродства. Довоенное уродство, уродство, оставшееся после взрывов в семидесятые, уродство новостроек девяностых. Белфаст никогда не попадал в составляемый «Дикой планетой» рейтинг самых красивых городов мира. Но все же Белфаст — город простой и естественный. Скотчи любил говорить: «Тронь дублинца, и он презрительно фыркнет. Тронь белфастца, и он тебе врежет за то, что распускаешь руки».

Короче, я Дублина не знал и начал беспокоиться, только когда таксист свернул к мосту через Лиффи.

Дублинский аэропорт находится на севере города. Вокзал Коннолли, насколько я помнил, тоже на севере города. По крайней мере, к северу от Лиффи. Маршрут от аэропорта до вокзала Коннолли никоим образом не пересекал реку.

Я еще раз поглядел на водителя. Руки все в шрамах. Здоровяк и наверняка не дурак подраться. Медлительный, но вам вряд ли захочется переходить ему дорогу. Запросто превратит в отбивную.

Нет, мне он определенно не нравился.

А после того, как я пригляделся к машине, стал замечать некоторые странности.

Не было счетчика, правда, во многих дублинских заказных такси их нет, так же как в машинах нью-йоркских «бомбил», не имеющих лицензии. Но не было также и стеклянной перегородки, и устройства для считывания кредиток, таблички с именем водителя, прикрепленной к зеркалу заднего вида, и спецнаклейки, разрешающей парковаться на территории аэропорта.

По сути, в этом такси не было ничего от такси.

Тут включился внутренний голос: майкл не будь таким параноиком это просто работяга он не пришьет тебя ни ты ни твои гребаные проблемы ни разу не пуп земли знаешь что такое солипсизм нет погляди козел в словаре.

Ладно-ладно, но тогда с кем же так увлеченно переговаривался по телефону таксист и почему он так поспешно отключился, когда я вернулся? И почему он меня перво-наперво отослал, а только потом позвонил? Разумеется, он мог взять доллары. Все берут доллары, особенно если это черный нал.

Я выглянул в окно, чтобы сориентироваться. Было уже почти светло, но все скрывал утренний туман. Неясные очертания домов сменялись одно другим, да что толку? Все равно из всех зданий я помнил только собор Святого Патрика да Тринити-колледж, а все прочее было для меня на одно лицо.

— Закурить не найдется? — спросил я водителя, просто чтобы не молчать.

— Нету. Бросил с самого своего дня рождения. Уже месяц не курю.

— Хорошее дело. Отвратная привычка, — согласился я.

— Ага, точно. Знаешь, это мне пабы помогли, — продолжил водитель.

— Что?

— Запрет в пабах, знаешь ли, — пояснил таксист.

— Запретили курить в ирландских пабах? Вот это новость…

— Во всех пабах на юге. Не очень-то это мне понравилось, зато сейчас я понял: только так я и мог бросить курить. Вместе с народом. Когда езжу в Белфаст, будто в другой мир попадаю. Боже, да курево тебя убить может!

— Часто ездишь в Белфаст? — спросил я абсолютно спокойным голосом.

— Угу, постоянно. Дела, знаешь ли…

— По какой части утруждаешься?

— А… ничего интересного. Частный извоз и все такое прочее. Сам знаешь небось.

Откуда бы мне знать? Частный извоз? В Белфасте? Чем дольше он говорил, тем меньше мне все это нравилось.

— Далеко еще до вокзала? — поинтересовался я.

— He-а, уже близко. Я тебя подброшу к первому поезду «Энтерпрайз». Он в шесть, кажется. Успеешь перекусить, купить газетку и занять место. Место лучше занять заранее, очень много народу будет. Поезд скорый, через пару часиков как раз будешь на Центральном в Белфасте. Прикинь, а?! «Временные» [8]взрывать пути перестали, так что поезд сейчас по-настоящему быстрый.

— Кстати, тебя как звать, если не секрет? — спросил я.

— Падрег [9]Луг. Самое смешное, что никто, прикинь, не зовет меня Падди, или Пад, или еще как. Только Падрег.

— А ты хотел, чтобы тебя Падди звали?

— Ни в коем разе. Падрег мне нравится.

— А фамилия как пишется? — поинтересовался я, смутно подозревая, а не фальшивка ли все это?

— Эл, у, гэ. Древний ирландский бог Солнца.

— Я знаю.

— А тебя как звать? — задал он встречный вопрос.

— Майклом, — медленно протянул я. Любопытство его мне не нравилось.

— Приятно познакомиться, Майкл, — сказал Падрег и протянул руку за голову для пожатия.

Я пожал ее. Она была холодной, вялой и дрожащей.

Господи! Неужели Падрег член какой-нибудь доморощенной шайки? Слишком уж много совпадений. Наверно, таможенник — тоже из них, он дал им наводку и сообщил, что сможет меня задержать ровно настолько, чтобы они успели сюда добраться. И Падди как раз подельникам названивал по телефону. Отослал меня за евро, а сам проверял мои данные.

А возможно, это обычный водитель, слегка заторможенный, и везет он меня по какому-то причудливому и странному маршруту, просто чтобы наскрести еще немного денег.

Я разжал руку:

— Взаимно, Падрег. Слушай, мне интересно: мы вроде как пересекли Лиффи?

— Именно, — выдохнул Падрег.

— А разве вокзал Коннолли не на другой стороне?

— Так ты хорошо знаешь город?

— Я бы не сказал, — признался я.

— Видишь ли, мне проще и быстрее пересечь реку и проехать по южной части, а потом вернуться на север, а не петлять между всем, что понастроили вокруг Аббатства, вокзала и таможни.

— А, ну-ну. Ты не подумай чего… Просто стало интересно, — отозвался я извиняющимся тоном.

— Все путем! Знаешь, я за границей езжу на такси и постоянно думаю: уж не мухлюет ли со мной таксист?! — рассмеялся Падрег и обернулся, чтобы подбодрить меня. Выглядел он неважно, и это меня беспокоило.

Нет, Падрег не убийца, не головорез и не грабитель. Просто таксист, везущий меня к вокзалу по самому удобному маршруту.

Да… вот что происходит с тобой, когда проведешь в бегах лет двенадцать. Становишься доктором наук по паранойе. Выжить это помогает, но в общении с людьми мешает страшно.