Хадамаха, Брат Медведя - Кащеев Кирилл - Страница 52

– Мальчишку нужно забрать в подвалы! – голос настятельницы звучал холодно и звонко, как сосульки, на которых ребятишки так любят выстукивать простенькие мелодии. – И допросить как следует!

– Я-я-я! – Пыу затряс поднятой рукой, как старательный ученик на шаманском уроке. – Можно я, госпожа настоятельница? У меня он заговорит! У меня он все-е скажет – и где Айгыр, и где Демаан, и куда он Кыыс дел…

Хадамаха почувствовал, как внутри стало холодно, а потом горячо, будто туда Огненный шар засунули. Про храмовые подвалы знали все. В подвалах говорили. Рассказывали и то, чего никогда не было, а уж что было, рассказывали взахлеб и со всеми подробностями. А ведь он не выдержит, отчетливо понял Хадамаха. Рано или поздно он не выдержит и расскажет – не только про Айгыр и Демаан, но и про голубоволосую Аякчан, черного шамана и кузнеца. Выдаст всех. Пусть эти трое не были ему друзьями, но… ребята ему доверились!

С глухим ревом Хадамаха рванулся с колен. Облепившие его стражники повисли на нем, как свора охотничьих псов. Парень пер вперед, роняя стражников на гранитный пол…

– Хрясь! – здоровенный кулак врезался ему в челюсть с такой же сокрушительной силой, с какой била красноглазая тварь! И был он таким же горячим! Хадамаха опрокинулся на спину. Рот наполнился кровью.

– Благодарю тебя, Содани! Вижу, я не зря предоставила тебе гостеприимство Храма! – отчеканила настоятельница.

Сквозь пляшущие перед глазами цветные точки Хадамаха разглядел возвышающегося над ним Содани. Игрок потирал кулак, глядя на распростертого на полу Хадамаху со злорадной усмешкой. Но мальчишка мог смотреть только на его голую грудь, виднеющуюся из-под стянутой поясом меховой безрукавки.

– Он пытался сбежать! – указывая на Хадамаху тонким пальцем с изукрашенным мелкими сапфирами ногтем, вскричала настоятельница. – Здесь явный заговор! Враги Храма снова подняли свои грязные головы…

– Заговор – это вполне возможно, – бросив хмурый взгляд на Содани, согласился Советник. – Даже наверняка. Получается, теряет Храм, теряет силу… – с явно фальшивой скорбью протянул он. – Вот уже заговор против него, враги – да такие могущественные, что двух верховных и одну обычную жрицу выкрали, никто и не заметил.

Настоятельница смутилась.

– Храм силен, как никогда! – дрогнувшим голосом объявила она. – Тоже мне – враги! Какой-то мальчишка, да какая-то девчонка, да еще… – она вопросительно покосилась на своих жриц.

– Еще два мальчика, – быстро подсказали ей.

– Как? – голос Советника стал сладким, как мед. – Значит, дети виноваты в исчезновении двух могущественнейших жриц Храма? Не много же стоит их могущество!

– Нет, дети, конечно, не могли… – еще больше растерялась настоятельница. – Но как-то же этот мальчишка проник в храм? – взвизгнула она.

– Я за одеялами шел… Одеяла велели принести, – цепляясь за призрачную надежду, выпалил Хадамаха. Правда, теперь оправдание уже не казалось таким хорошим. – Наверное, свернул не туда…

– А откуда ты знаешь, что свернул не туда? – насмешливо сощурилась настоятельница.

– Потому что если бы я свернул туда, там были бы одеяла! – прохрипел Хадамаха.

– Этот преступник еще и издевается! – завопила та, замахиваясь на него Огненным шаром.

– Прекратить! – отчеканил Советник, и женщина замерла, как оледеневшая. – Советую прекратить глупости и заняться поиском пропавших жриц всерьез! Ее Снежность скоро будет здесь – и заговор детей вряд ли устроит ее в качестве объяснения.

Держащие Хадамаху руки начали неуверенно разжиматься.

– Я бы все-таки выяснила, что этот подозрительный мальчишка искал… именно здесь, – быстро и как-то воровато оглядев гранитный зал, проворчала настоятельница.

– А что именно здесьтакого особенного, госпожа настоятельница? – остро глянув на нее, спросил Советник.

И тут Хадамаха увидел, как жрица, истинная и всевластная хозяйка его города, вдруг побелела, совсем как стенка из белого льда:

– Ничего… Совершенно ничего! – пятясь и явно кляня себя за слишком длинный язык, пробормотала она. – Пойдемте, девочки, пойдемте! Люди нуждаются в нашей помощи! – И она вылетела прочь из зала, будто гнался кто. За ней, непрерывно оглядываясь, последовали жрицы.

– Надо же, про людей вспомнила! – провожая ее сузившимися глазами, хмыкнул Советник. – Ты идешь со мной! – бросил он Хадамахе.

– Да как же это! – отчаянно вскинулся Пыу. – Что ж, Хадамахе все так и обойдется? Опять?

– Хорошо, что ты о себе напомнил! – холодно кивнул Советник и коротко бросил неуверенно топчущимся вокруг храмовым стражам: – Этому десятнику – десять плетей! Может, это отучит его напиваться.

– Я? Господин Советник, да я вообще не пил! – завопил схваченный под руки Пыу. – Это все Хадамаха, все он! – болтая ногами, он повис между двумя крепкими храмовыми.

– Шевелись быстрее, пока жрицы не вернулись, – подпихивая Хадамаху в спину, прошептал тысяцкий.

И Хадамаха пошел следом за Советником – а куда ему еще было деваться? Он только оглянулся на Содани, оставшегося в одиночестве в гранитном зале.

У шеи, над воротом туго затянутой меховой безрукавки, виднелся самый краешек свежего, едва-едва затянувшегося шрама – будто Огненным лезвием полоснули. Содани поймал взгляд мальчишки, ухмыльнулся – и глаза его блеснули алым.

Свиток 21,

в котором выясняется, что Советник не любит жриц

Не дожидаясь, пока вытянувшиеся во фрунт храмовые стражники распахнут перед ним двери, Советник резко толкнул створку и не столько вошел, сколько вломился в покои, с размаху усевшись на покрытую мехами лежанку.

– Устал, как пес ездовой, – прикрывая глаза и откидываясь к стене, вздохнул он.

Следом за тысяцким Хадамаха неуверенно шагнул внутрь. Вроде бы делать тут ему совершенно нечего, но Советник распорядился идти за ним… – Дверь закрой, – не открывая глаз, буркнул Советник.

Тысяцкий метнул на мальчишку бешеный взгляд, и Хадамаха наконец сообразил, что обращаются к нему. Торопливо захлопнул створку.

– Чурбанки голубоволосые! – зло выдохнул Советник. – Как южане говорят – чуды!

– Благодари господина Советника! – прошипел тысяцкий, тыча Хадамаху в спину, чтобы тот поклонился. – Если б не он, ты б сейчас в храмовом подвале палача ждал!

– Да брось, – небрежно отмахнулся от благодарности Советник. – Не будь эта старая голубоволосая ведьма так глупа, мальчишку б и отмазывать не пришлось! Да, вырождается Храм, вырождается, – наливая себе араки из кувшина в кубок, задумчиво сказал Советник. – Если даже настоятельница не в состоянии сообразить, что заговор детей ей доказать не удастся, потому что это просто-напросто нелогично, то что уже говорить об обычных жрицах!

«Был бы тут Донгар – обязательно спросил бы, что такое нелогично», – все еще замороженно подумал Хадамаха.

– Только и умеют, что приношения требовать, – зло скривил губы Советник. – По Югрской земле не только стойбища в запустении, но и города уже в руинах, а они врагов выискивают! Как бы кто в их драгоценном храме на пол не плюнул!

– Верховные Айгыр и Демаан… – осторожно начал тысяцкий.

– Не знаю, что тут делала Айгыр, но Демаан явилась вовсе не из-за бедствия, – живо перебил его Советник. Даже обычная отрывистость речи у него исчезла. – Этот моток грязных тряпок утверждала, что здесь скрывается черный кузнец! Она б еще черного шамана поискала! – Голос его звучал странно – вроде бы едко, но в этом сарказме слышалась и неясная задумчивость. Словно бы он сомневался: а так ли уж глупа Демаан, охотясь за мифом тысячедневной давности. – А потом обе верховные исчезли. – Он резко поднялся и встал перед Хадамахой, поигрывая аракой в кубке. – Давай, мальчик, рассказывай. Что там на самом деле произошло с этой пропавшей жрицей?

Хадамаха растерялся. Нет, можно было догадаться, что Советник не отпустит его просто так, что будет допрос, но Хадамаха почему-то об этом не думал. Перед его глазами все еще пылал проклятый Алый огонь и бесновалось чудище с Огненным жалом, и жрица Кыыс молила не отпускать ее. У него еще отчаянно болели надорванные мышцы, а обпеченное жаром лицо было как тугая маска из плохо выделанной кожи. И обычная нормальная комната с укрытой мехами лежанкой и берестяными свитками на столе казалась более нереальной, чем гудение Рыжего огня. Казалась сном. И на простой вопрос – что произошло? – не было ответа. Он беспомощно поглядел на тысяцкого, потом на Советника. Ну как объяснить этим разумным и нормальным, верящим только в доказательства и логику мужикам – таким же, каким был недавно сам Хадамаха! – что мир на самом деле не разумный, не нормальный и логики в нем совсем мало! Что внутри Храма Голубого огня прячется Рыжий, у знаменитого игрока Содани Огненное жало в… одном месте, он шляется по храму и Нижнему миру в полупаучьем облике и жриц приворовывает, а у Ковец-Гри-шамана одна тринадцатидневная девчонка – самая сильная голубоволосая ведьма наших Дней – вместе с черным кузнецом и черным шаманом задумывает взорвать храм, так что заговор детей и впрямь существует! Да услышав такое, Советник лично его в подвал храма отволочет, чтоб не завирался! Хадамаха почувствовал, что готов возненавидеть проклятую троицу – с самого их появления в городе его жизнь превратилась в полный шаманский бред!